Ренегат - Артем Мичурин

Стас поднял пулемёт, оказавшийся к его удивлению значительно тяжелее ПКМа, и повесил на правое плечо, закинув АК-103 за спину. От странного, напоминающего цветочный горшок короба, закреплённого с левой стороны, вверх к лентоприёмнику, блестя жёлтыми латунными гильзами в чёрной оправе, тянулась нерассыпная лента, и, судя по ощутимому весовому дисбалансу, «цветочный горшок» был полон. Стас потянул на себя легко обнаружившуюся массивную рукоятку заряжания. Кнопочный предохранитель, расположившийся прямо над большим пальцем правой руки, тоже не заставил себя долго искать. Короткое нажатие на спусковой крючок подтвердило боеготовность оружия. С грохотом вырвавшаяся из ствола пуля вгрызлась глубоко в кирпичную стену, оставив снаружи облако красной пыли.

— Ну, вот мы и встретились, — поприветствовал Стас своего нового знакомого, ощущая левой ладонью приятный металлический холод, исходящий от кожуха ствола, и вышел из заваленного трупами кабинета.

Едва он успел свернуть к лестнице, как дальняя стена обратилась в пыль, приняв на себя полкило шального тротила. Бурое облако, с рикошетящими не хуже шрапнели осколками кирпичей, моментально заполнило коридор. Стас почувствовал, как что-то ударило в бедро, мгновение спустя — в голову, упал на живот и накрыл затылок руками.

Мёртвая тишина продолжалась секунды три, не больше. Первыми через неё к будто забитым паклей ушам добрались звуки рвущихся мин, похожие на удары палкой по выколачиваемому от пыли матрасу. Скоро они стали резче, острее. К ним присоединился треск горящего дерева, крики вдалеке. Нет, не вдалеке. Крики рядом. Здесь.

— Едрёна вошь! Все целы?

Стас потёр ладонью веки и, промаргавшись, увидел на пальцах перемешанную с кирпичной пылью кровь. Но не это его обеспокоило. В наполнившем коридор буром мареве медленно поднимался человеческий силуэт. Голова, плечи, торс, автомат в руках…

— Что там? — спросил знакомый голос.

«Берег! Мать твою!» — промелькнуло у Стаса в контуженой голове, пока руки, словно живущие независимо от мозга, раскладывали закреплённые под кожухом пулемёта сошки.

— Есть кто живой? — крикнул силуэт и закашлялся.

— Давайте-давайте! Чего встали?

К первому силуэту, выросшему уже по пояс, присоединился второй, за ним третий… Луч фонаря прорезал запылённый воздух над головой у Стаса.

— Эй! Что там у вас? — заорал Берег, пытаясь докричаться сквозь канонаду взрывов до мёртвых бойцов.

«Не услышат, — подумал Стас, кладя левую ладонь на выступ приклада. — Ты ближе подойди».

— Оглохли? Лемех! Шуга! Вы где? Да живее-живее! Не толпитесь!

Четыре фигуры, одна за другой, неуверенно шагнули с лестницы в коридор второго этажа и, шаря в бурой пелене стволами, двинулись к кабинету.

«Это не все. Кто-то остался внизу. Ждать? Слишком близко. Слишком…»

Палец на спусковом крючке сделал последнее усилие. Последнее для ещё одной четвёрки из личной гвардии Бульдозериста.

Скрывающая засаду кирпичная пыль вихрем раскатилась от дульного раструба. Стальное сердце пулемёта ожило, застучав в темпе тысячи двухсот ударов в минуту. Истосковавшиеся по огню лёгкие выдохнули белое пламя. И свинцовая песнь полилась из рокочущей груди, разрывая мышцы и внутренности, ломая кости, забирая жизнь.

Полторы секунды. Половина ленты. Три с половиной центнера дымящегося мяса на том месте, где только что стояли четыре человека.

— Всех сюда!!!

Вопль Берега был таким, словно он и в самом деле решил поднять мёртвых.

Почти одновременно с этой недвусмысленной командой о стену ударилось что-то тяжёлое.

Не желая дожидаться подтверждения своим догадкам, Стас вскочил на ноги и опрометью ринулся к бреши в конце коридора. Пробегая мимо лестницы, он направил ствол пулемёта вниз и, не глядя, разрядил остаток ленты. Донёсшиеся уже позади крики заглушил взрыв. Удар в спину. Ноги оторвались от пола. Чёрное небо с алыми отсветами. Зарево. Боль.

«Боль — навсегда. Смерть — на мгновение» — пронеслось во мраке. Где-то в стороне очередной протяжный свист завершился взрывом. Сверху посыпались комья земли. Стас поднялся на ноги, огляделся. Темнота, плавающие, вспыхивающие и гаснущие огни вокруг.

«Выбрался. Живой, — он вытянул вперёд руки и осмотрел себя, будто ища доказательства собственного физического существования, затем перетянул ремень на груди, опустив пулемёт стволом вниз, и взял дробовик. — Теперь к воротам, а потом в церковь. Ебёна мать! Жив буду — поставлю свечку».

Бежать под тяжестью трёх стволов и рюкзака оказалось нелегко, но неведомая сила гнала вперёд, наполняя ноющие мышцы пересыщенной адреналином кровью. Цель. Спасение. Это там, за стеной. Оно тянуло, будто огромный магнит канцелярскую кнопку. Стас не чувствовал ног. Они двигались сами. Мельтешили внизу, спасая себя и всё остальное, что сверху. И если бы разгорячённые мускулы вдруг сковал спазм, если бы суставы рассыпались в прах, Цель всё равно продолжила бы тянуть, оставляя под неподвижными рифлёными подошвами берцев борозды чёрной земли. А вокруг бушевала стихия. Стихия тротила, огня и разорванного в клочья железа, собирающая кровавый оброк со своих рабов.

«Ещё немного. Уже рядом. Уже…».

Автоматный треск раздался за спиной. Ноги, моментально сориентировавшись, бросили тело в сторону, между казарм.

— Там! — прокричал кто-то.

— Взять ублюдка!!

Стас пробежал вперёд, свернул налево и ввалился в третью от ворот казарму, мокрый, покрытый с ног до головы рыжей пылью, и бряцающий слишком большим для одного человека арсеналом.

— Как там? — высунулся из-за дальней койки ошалелого вида индивид, взлохмаченный, с круглыми немигающими глазами.

— Хуёво, — ответил Стас, быстро шагая в конец помещения. — Есть ещё кто?

— Нет. Остальные свалили все. А я б-боюсь.

— Правильно боишься. Лезь под кровать. Сейчас шарахнет.

— Ага. Ой бля, ежи еси на небеси…

Индивид упал вниз, бочком заполз под койку и накрыл голову руками.

Стас, проходя мимо, сделал два выстрела сквозь тонкие доски «бомбоубежища», остановился у тыльной стены, лёг и, сменив дробовик на АК, зацелил вход.

— Ну, суки, идите.

Доносящиеся с улицы крики преследователей зазвучали ближе. Дверь предбанника скрипнула.

Не дожидаясь очной встречи, Стас дал две короткие очередь вслепую.

— Блядь! — раздалось из коридора, одновременно со звуком упавшего тела.

Дверь, разделяющая жилое и хозяйственное помещение казармы, пошла дырами от выпущенных в отместку пуль, но они не достигли цели, уйдя в потолок.

— Я ранен! А-а! Берег! Конь!

Больше криков в коротких паузах между взрывами Стас не услышал, из чего сделал вывод, что просьба о помощи не осталась без ответа, и нажал спуск, опустошая магазин.

Реакция последовала незамедлительно, однако, совсем не с той стороны, откуда ожидалась. Остатки расколотого взрывной волною стекла в среднем оконце разлетелись мелкими брызгами. Нечто чёрное, напоминающее банку тушёнки с длинной ручкой, упало на пол и покатилось к левой стене.

Стас, подскочив с такой резвостью, будто и не было на плечах тридцати килограмм, метнулся к койке единственного постояльца казармы, опрокинул её набок ударом ноги и упал ничком рядом с мёртвым телом.

Взрыв уничтожил три ближайшие кровати, разметав матрасы, подушки и одеяла. Чудом державшиеся в рамах стёкла вылетели наружу.

Стас поднял колоколом гудящую голову и осмотрелся. В задымленном помещении, словно листопад, кружились перья и лоскуты ткани. Телогрейка на исполнившем роль щита трупе, и без того пострадавшая, вздыбилась клочьями. Сквозь прорехи в защитного цвета штанах сочилось кровью не остывшее ещё разорванное мясо.

— Хер вам, — огрызнулся Стас, меняя магазин, поднялся с пола, взял нашпигованный осколками труп за ногу и, перетащив в проход, улёгся перпендикулярно этому импровизированному брустверу. — Давайте, суки. Я готов.

Он погорячился.

— Плуг, убей! — донеслось с улицы.

В следующую секунду истерзанная пулями дверь разлетелась на куски. Чудовище Бульдозериста вломилось в казарму, просто снеся хлипкую деревянную конструкцию громадной тушей. Сорокаметровый отрезок, разделяющий Стаса и исчадье ада в собачьем обличье, сделался, вдруг, чрезвычайно мал.

Пёс нёсся по проходу, не обращая внимания на свинец, рвущий многослойную кожаную броню и высекающий искры из стальных пластин. Его глаза светились, отражая вспышки пламени. Его пасть раскрылась в предвкушении горячей человеческой крови на языке. Ему велели убить. И это была лучшая награда.

— Господи… — Стас уронил опустевший автомат и потянулся к дробовику, но…

Слишком короткий отрезок. Слишком мало времени. Огромные клыки уже близко. Гибельный смрад звериной пасти уже обдаёт лицо.