Дом в тысячу этажей. Сборник фантастических произведений - Ян Вайсс

Наконец-то я добрался до деревянной будки. Стены ее как бы вросли в землю, с одной стороны - вход, с противоположной - окошко. Я постучал по листу ребристой жести, которым был загорожен вход. Так обычно гости оповещают о своем приходе, но здесь вместо дверей зияла дыра.

— Кто это? - послышался неприветливый голос.

— Доктор Ружичка, - представился я. - Можно к вам на минутку?

— А в чем дело? - ворчливо спросил человек в будке.

— Я хочу вас осмотреть. Как вы себя чувствуете?

— Не жалуюсь. Все в порядке. Здоров как бык.

— Но вы хоть выгляните, чтобы я мог вас послушать. Или давайте я войду.

— Идите своей дорогой и оставьте меня в покое!

— Из этого ничего не получится. Меня привел сюда мой долг. Я обязан вас осмотреть.

— А я протестую против насилия! Где ваша хваленая свобода слова и действий? И вы еще утверждаете, что каждый пользуется ею как воздухом?

— Да, но такое понимание свободы предполагает определенную степень сознательности…

— Наши предки протестовали против насилия, объявляя голодовки в тюрьмах. Теперь иное время, и я в знак протеста объявляю забастовку молчания!

— Послушайте, пан Сильвестр! Общество уважает ваше решение вернуться назад к природе. Вы можете наслаждаться всеми благами цивилизации, но вам хочется спать на рогожах - это ваше дело! Вы отказываетесь от всего, что дает обществу культура, - как от духовных, так и от материальных благ - пожалуйста. Но все же и вы должны уважать определенные законы, если не общественные, то хотя бы присущие человеческой природе. Ведь вы и в этом ските должны оставаться человеком. Вы слышите меня?

Молчание. Из будки не доносится ни звука. Сильвестр начал свою забастовку.

— Я заверяю вас, пан Сильвестр, что с уважением отношусь к вашему решению жить в бедности и скрыться от общества, чтобы предаться размышлениям, как древние философы. Но ведь я новый гигиенист в вашем районе и должен заботиться наряду со всеми и о вас. Вы слышите меня?

Снова тишина.

«Ну ладно, - подумал я, - не хочешь по-хорошему - пеняй на себя».

— У меня больше нет времени, дорогой пан Сильвестр, - сказал я громко,

— я ухожу, но завтра снова вернусь. Надеюсь, к этому времени вы поумнеете.

Стараясь побольше шуметь, я пошел прочь, но за ближайшим кустом присел и стал внимательно наблюдать за будкой.

Минут пятнадцать спустя из дыры высунулась голова с густой шевелюрой и жесткой щетиной на щеках. Голова осторожно огляделась по сторонам, и вскоре из будки вылез Сильвестр. На нем болтались штаны - когда-то они, по-видимому, были белыми - и черный свитер, который собрал всю окружающую грязь. Сильвестр приподнялся, поддерживая штаны. Согнувшись, он пробежал несколько шагов по склону и нырнул в густую чащу из веток малинника и ежевики, переплетенных между собой. Его никто не мог увидеть, но и он никого не видел. Я воспользовался этим и влез в будку. На полу была постлана солома, прикрытая дырявым одеялом.

Через пару минут притащился и Сильвестр. Увидев меня, он крепко выругался. Встать во весь рост там было невозможно, поэтому он опустился на колени рядом со мной:

— А ты, проклятая гиена-гигиена! Ты что лезешь в мой дом? Кто тебя сюда звал?

Я огляделся. На косых стенах не было даже гвоздя, не то что картины. Лишь заступ со сломанной ручкой стоял в углу.

— Вы боитесь, что я стащу у вас драгоценности? Ну правда, что вы здесь делаете? Вы возненавидели весь мир? Вас кто-то обидел?

— Вы мне надоели! Убирайтесь! Я хочу остаться один!

— Вы можете оставаться в одиночестве, - начал я назидательно, - но не должны возбуждать недовольство. Мой вам совет - вернитесь к людям, станьте опять человеком. Покажите-ка ваши ноги - между пальцами впору сажать горох!

Он поджал под себя обе ноги и промолчал. Я смягчил тон:

— Я предлагаю вам переселиться в одну из стоящих на отшибе маленьких вилл. Там тишина - как в лесу под снегом. Если вы не выносите мебели, можете ее выкинуть или изрубить, как вам заблагорассудится. В двух шагах от дома журчит ручей - он может заменить ванну или душ. У вас будет мыло и жесткая мочалка, чтобы как следует отмыться, и, конечно, зубная щетка! И паста, которая пахнет травами. Я сделаю из вас другого человека!

— Ну что вы надо мной издеваетесь, - вдруг сказал Сильвестр. - Я живу здесь уже тысячу лет, у меня свои права и обязанности, так почему же вы не оставите меня в покое? Ведь я никому не мешаю, провожу дни, словно трудолюбивый жук. Я не блещу красотой, но приношу пользу. Для чего мне нужна ваша зубная паста - разве чтобы зубы испачкать? Если бы я мог дать вам совет, то сказал бы: «Бросьте вы всю эту вашу возню и идите сюда ко мне. Постройте хорошую будочку рядом с моей и плюньте на все…»

Я не лгу - этот человек действительно стал уговаривать меня, чтобы я последовал за ним! Чтобы рафинированный космовек я променял бы на робинзонаду, которая представляет собой не просто примитивное существование, но, видите ли, напряженную борьбу извечной человеческой мудрости и хитрости со стихиями. Меня - гигиениста! - старался распропагандировать этот новоявленный Диоген с его философией грязных ног! Достаточно было всего лишь нескольких тезисов, чтобы разрубить его убеждения пополам, как червя, эти две половинки - еще пополам и так далее, но все было напрасно. Каждая часть жила своей жизнью, изворачивалась, утверждала свой примитивизм, насмехалась над цивилизацией.

— Вы представляете уже не род человеческий, а племя отвратительных всезнаек. Вы создали на своей планете какой-то чудовищный автоматический рай. Вы отдалились от природы, подчинили ее себе, заставили ее работать на износ, до самоуничтожения, вы изломали, изнасиловали ее своими открытиями. Когда вам и этого стало мало, вы выдумали в своих лабораториях новую природу, искусственную, химическую, машинную, вопреки целям и воле самой природы. Ее должна окружать тайна, ибо далеким будущим векам грозит всемогущий человек - сфинкс, голем, чей мозг и руки создадут вещи еще более страшные, ведь эти руки уже не будут принадлежать человеку…

Я ответил Сильвестру, что он сам потерял человеческий облик и в его словах нет никакого смысла. Будущий человек станет развиваться гармонически. И, кроме того, он забыл об иных мирах, о новых планетах, которые мы открываем во время космических полетов и на которые спускаются наши звездолеты. Было бы действительно грустно, если бы у человечества над головой всегда сверкало только одно солнце и никогда не взошла бы другая звезда. Если бы люди всегда были обречены возиться лишь со своей Землей, переделывать, улучшать - только ее! Но, к счастью, дух человеческий, его руки, мысль нашли новые, неизведанные области применения на далеких планетах.