Прекрасная Отеро - Кармен Посадас

Однако вернемся в ресторан, где встретились – возможно, совершенно случайно – Каролина и Берти. Этот ресторан под названием «Рулз», существующий и по сей день, – популярное местечко среди людей театра. Шумный и очень веселый, он был украшен фотографиями артистов с их памятными надписями, старыми программками, афишами… Среди официантов, сновавших между столиками с кувшинами пива и блюдами устриц, можно было увидеть модных playboys – женатых мужчин, предпочитавших держаться подальше от любопытных взглядов. Для них на втором этаже имелось несколько небольших кабинетов. Так как «Рулз» был одним из любимых ресторанов будущего Эдуарда VII, встречавшегося с Лилли Ленгтри почти ежедневно, хозяева заведения любезно пристроили к внешней стене лестницу, дабы он мог проходить прямо в кабинеты, минуя общий зал. По этой лестнице не раз ускользала Лилли или даже сам Берти, а однажды она помогла Белле избежать конфликта, когда неожиданно появившаяся разъяренная Лилли начала бить бутылки шампанского на первом этаже, поскольку «знала, что принц находится наверху с одной из этих французских вертихвосток».

Берти всегда ужинал в кабинете, однако имел обыкновение прерывать ненадолго свой тет-а-тет, чтобы поздороваться со знакомыми в зале. Именно во время одного из появлений на первом этаже он увидел Каролину и был сражен ее красотой. Белла, вероятно, решила соблазнить принца, чтобы потешить самолюбие, уязвленное неудачей с упрямым администратором «Альгамбры», и стала действовать.

Я проснулась: день едва занимается, начинают петь птицы, а я все еще жива. Говорят, что именно перед рассветом, в этот призрачный период времени, названный кем-то опасным часом раннего утра, чаще всего перестают биться измученные сердца. Я прислушиваюсь к своему: неужели еще не пришло время? Несомненно, осталось недолго ждать, чтобы оно затихло навсегда. Не помню, чтобы мне что-нибудь снилось в последние часы, не видно и теней рядом с кроватью: наверное, шествие призраков закончилось. Однако, открыв глаза, я на мгновение увидела при тусклом свете силуэт дорогого Берти. Наверное, мне просто показалось: пятна на стене очень напоминают бороду принца.

Как бы то ни было, теперь, когда сонливость проходит и в комнату проникает свет зари, я могу поклясться, что действительно вижу светлую бороду Берти, а рядом – бороду Рене Вебба. Давно он мне не вспоминался. Я смотрю на часы: эти современные аппараты с большими светящимися цифрами очень удобны. Сейчас всего лишь без десяти шесть: смерть запаздывает, а я терпеть не могу непунктуальности. Она должна была прийти ночью, как я ее и приглашала. Было бы исключительно любезно с ее стороны застать меня спящей на кровати в номере отеля «Новелти» – в память о множестве других постелей, где я зарабатывала себе на жизнь. Но я всегда подозревала, что смерть не слишком любезна. Птицы начинают петь все настойчивее, скоро совсем рассветет, и я проиграю свое пари. Пятно на стене становится ярче с первым лучом солнца, и я вижу уже не бороду Берти, а другое лицо. Надеюсь, старухе с черной косой не взбредет в голову явиться именно сейчас. Ни за что на свете я бы не хотела умереть, думая о нем. О нем? О моем муже? Это было бы совсем глупо, но в том-то и беда: я рассказывала за свою жизнь столько выдумок, что они до последнего вздоха не оставляют меня в покое.

Берти и господин Вебб

«Белла Отеро не знает, смеяться ей или плакать накануне ее бракосочетания с Рене Веббом, английским миллионером. Она сама признается, что не может себя представить почтенной британской матроной» («Уорлд», Нью-Йорк, 16 ноября 1906 г.).

В 1906 году многие газеты написали о готовящейся свадьбе Каролины Отеро и англичанина по имени Рене Вебб. В действительности никакой свадьбы не было. Этот человек сыграл значительную роль в жизни Беллы лишь однажды, шесть лет назад в Лондоне, когда она пыталась добиться контракта с «Альгамброй». Случайная встреча с принцем Уэльским воодушевила ее, но приветствия и улыбки было недостаточно, чтобы завязать знакомство с наследником британской короны: Каролине понадобилась помощь, и именно тогда к делу подключился услужливый господин Вебб.

«Иностранке было очень трудно, – вспоминала впоследствии Белла, любившая рассказывать о свой стратегии покорения мужчин, – завязать отношения с принцем Уэльским в его родной стране, где он был монополизирован миссис Ленгтри и находился под строгим надзором матушки. Но я подумала, что, если кто-нибудь сейчас представит меня принцу, потом я сумею познакомиться с ним поближе в Париже». К сожалению, Белла не располагала временем – ее уже ждали в России. И ей пришло в голову, что добиться цели можно с помощью старого друга господина Рене Вебба. Белла познакомилась с ним в Нью-Йорке в конце века, а впоследствии, в 1906 году, то есть почти десять лет спустя, Белла выбрала его для своей авантюры – создания ложной сенсации в прессе. Сеньорита, которой в то время было уже 38 лет (значительный возраст для женщины, по меркам прошлого века) «проговорилась» журналистам, что желает выйти замуж за некоего мультимиллионера, владельца металлургических заводов в Англии. Единственно достоверным фактом в этой истории было то, что господин Вебб и Белла были старыми друзьями. Он с давних пор любил Каролину: еще не будучи знаком с ней, только побывав пятнадцать раз на ее выступлениях в Нью-Йорке, он предложил Белле выйти за него замуж и заверил, что при отказе покончит с собой. Ответ на это предложение был вполне в стиле Каролины Отеро: «Что ж, раз, как говорите, вы давно поклоняетесь моему портрету, я посоветовала бы вам продолжать в том же духе. Женитесь на моей фотографии, таким образом вы избежите неприятных последствий и разочарований, а брак со мной ничего хорошего вам не гарантирует, ничего…»

Они не виделись долгое время, и Каролина, оказавшись одна в Лондоне, попросила Вебба быть ее спутником и представить принцу Уэльскому. Тот согласился, поскольку, как мы уже знаем, Белле Отеро всегда удавалось держать в подчинении своих поклонников и даже использовать их в качестве сводников. В этом случае задача была не из легких. Каролина должна была быть в Москве 20 марта, а потому ей нужно было уехать из Лондона самое позднее 10-го числа, но Вебб оправдал надежды: ему удалось устроить встречу с «лордом Ренфрю» за день до отъезда Беллы. Этого было достаточно, чтобы завязать знакомство, длившееся потом долгие годы. С того времени, приезжая в Париж, принц Уэльский не упускал случая позвонить своей Лииине (так звучало ее имя в устах этой именитой особы, столь же не способной к языкам, как и все англичане). Вебб, который еще много раз делал попытки склонить Беллу к замужеству, добился лишь главной роли в только что затеянной Беллой инсценировке.

В завершение этой главы приведу высказывание Каролины о принце Уэльском:

«Берти был хорошим любовником, ему нравились пикантные анекдоты, и мы с ним много смеялись… Из всех любовников королевской крови он был менее щедрым – никакого сравнения с Ники или с Вилли».

Вилли и Ники

В наши дни под названием «Письма Вилли и Ники» была опубликована переписка русского царя Николая II с кайзером Германии Вильгельмом. В этих письмах монархи обсуждали государственные проблемы, в особенности связанные с русско-японской войной. Вилли хотел подтолкнуть Ники к нападению на восточного соседа России, втайне надеясь, что в благодарность за немецкую поддержку «царь согласится на присоединение Германией какого-нибудь порта». Эти письма, содержавшие и скрытые угрозы, и лживые заявления, и льстивые восторги (главным образом от кайзера к царю), неизменно подписывались так: «Твой кузен Вилли» или «Твой кузен Ники». Оба монарха помимо этой «братской» переписки, имели много общих интересов, даже парижских любовниц (в том числе Беллу Отеро).

Обратимся к событиям конца XIX – начала XX века (когда был повергнут один из них и погублен другой). Тогда кузенов Вилли и Ники можно было видеть на веселых вечеринках, проводимых в узком кругу, и пышных празднествах, например, на дне рождения Беллы. Каролина и Вилли познакомились через лорда Лоусона, еще одного богатого и щедрого поклонника Беллы, бывшего к тому же близким другом кайзера. Белла так описывает в мемуарах своего четвертого коронованного любовника: «Он отличался любезностью и всегда был со мной безупречно учтив. Но эта обходительность казалась мне вынужденной, и под его светской маской был виден жесткий и авторитарный человек». Вильгельму, называвшему Беллу Meine Kleine Wilde (моя маленькая дикарка), очень нравились ее приступы капризной ярости – тогда Каролина била бокалы из богемского хрусталя, а однажды даже столкнула матроса с борта императорской яхты. В зрелом возрасте кайзер, претендовавший на талант драматурга, решил запечатлеть этот женский тип в пантомиме «Модель», которая даже была поставлена.