Не злите добрую колдунью! - Марина Ефиминюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он уже табуреткой наелся, – уверила я, не уточняя, что Дюк, похоже, привык к нашим запахам и начал воспринимать частью стаи. И вожаком, судя по всему, признал меня. Даже не знаю, радоваться или что?
– Мне его правда мыльцем тереть? – охнул Нильс, когда мы с ведьмаком слаженно потянулись из огорода к дому. – Это угнетение чародея чародеем! Дедовщина! Я пожалуюсь в магический совет!
– Обязательно пожалуйся. Отказывать себе в жалобе на жестокого учителя вредно для здоровья, – согласилась я, на цыпочках вышагивая по мокрой глинистой земле. – Только сначала помой умертвие.
– Ты, главное, рядом с ним не делай резких движений, – бросил Фентон, поравнявшись с ним.
– И вообще, Нильс, знающие люди говорят, что тяжело в учении – легко в бою, – подбодрила я, мимоходом похлопав его по крепкому плечу.
– У них просто были другие наставники… – глядя на Дюка, упавшим голосом пробурчал школяр.
Следующий час, сидя за кухонным столом в полной преподавательской гармонии, из окна мы с Фентоном следили за купанием, попивали крепкий до горечи чай и закусывали остывшими гренками. Мытье проходило энергично, в несколько актов. Смотреть не пересмотреть!
Раздетый до пояса Дюк то и дело сбегал и, мелькая ребристым торсом и намыленной башкой, носился по грядкам за добычей: воробьями, воронами. Один раз зачем-то кинулся за бабочкой.
Размахивая мочалкой и оглашая окрестности бранью, Нильс бросался в погоню. За ним скакал покусанный Йося. И каждый раунд сумасшедших банных ловитков был хорош по-своему. Настоящая драма, комедия и история о борьбе добра со злом на одном огороде.
То Нильс споткнулся и в полете схватил умертвие за ноги, опрокинув между грядками, а потом повел к бочке, подталкивая в спину и костеря на чем белый свет стоит. В следующий раз табуретопес бросился наперерез Дюку и устроил большую свалку.
Третий побег увенчался-таки успехом! Наш голодный питомец поймал ворону и тут же попытался слопать. Охаживая монстра мокрой мочалкой, школяр отбивал птицу с таким усердием, словно спасал не тварь, как не в себе каркающую по утрам вместо петухов, а королевского павлина, за которого отвечал собственной жизнью.
В общем, не прошло и суток в доме светлой чародейки, как Нильс, вскормленный мамиными булочками, начал материться не хуже, а местами даже лучше верховного и перестал бояться умертвий.
Если подумать, прекрасный преподавательский результат! Можно писать умные брошюры и делиться опытом с другими наставниками, кому навязали учеников.
На время все смолкло, только доносился плеск воды и тихое недовольное бормотание Нильса. И вдруг он вскрикнул!
– Опять Дюк сбежал? – прихлебнув чай, лениво поинтересовалась я.
Фентон поднялся из-за стола и выглянул в окно.
– Никого не видно.
Секундой позже с треском открылась задняя дверь. Бледный как смерть школяр с лихорадочно блестящими глазами ворвался в кухню.
– Он меня укусил! – воскликнул он, вытягивая дрожащую правую руку. – За палец!
Нам немедленно предъявили укушенный указательный палец с четкими полукруглыми следами от человеческих зубов. В ранках выступала кровь.
Я помогла пострадавшему ученику усесться на стул и сдержанно постучала в дверцы посудного шкафа, прося Петунью отпереть «домик». Видимо, оценив размер трагедии, она открыла нижнюю полку с мятным хмелем.
– От укуса умертвий ведь умирают? – тихо спросил Нильс. – Мне конец, да?
– Нет, – спокойно ответила и, вытащив бутылку из угла, щедро плеснула школяру в чашку.
– А если я превращусь теперь в зомби?!
Вообще-то, от укуса умертвия еще никто не превратился в живого мертвеца, но заражение крови никто не отменял.
Никак не комментируя ерундовую байку, которой на занятиях друг друга пугали студенты, я подвинула чашку к парню:
– Выпей.
Не вступая в препирательства, он опрокинул в себя настойку. Глаза мигом покруглели, а бледное лицо налилось нездоровым румянцем.
– Она от укусов? – жалобно выдохнул он.
– От больного воображения, – пояснила я.
– Вижу, вещь достойная. Может, мне тоже подлечиться? – оживился ведьмак. – А то дни какие-то суматошные. Воображение разыгралось.
– Не тяни лапы. – Я хлопнула его по руке. – Это для обеззараживания организма.
– Так мне надо.
– Наскреби в очаге древесного угля и выпей! – отказалась я поить ведьмака любимым напитком. – Сейчас принесу снадобье.
Но после мятного алкоголя в Нильсе проснулось не здоровье, а здоровая подозрительность, и он недоверчиво сощурился:
– А ваше снадобье такое же ядреное? У него срок хранения не вышел?
– Вот и узнаем, – сухо отозвалась я, мысленно уговаривая себя, что с истерящими отроками нужно быть терпеливой и великодушной.
К сожалению, терпения мне никогда не хватало, душевной широты тем более, и внутри уже зарождалось знакомое раздражение. Пока сила воли не подвела и не возникло острое желание накатить школяру пару успокоительных слов, после которых он бы лег посреди кухни и начал активно умирать, я быстро ретировалась в погреб.
– Вдруг я отравлюсь? – доносился голос обеспокоенного Нильса.
– Школяр, ты же все равно собрался издохнуть. Есть принципиальная разница, от чего? – рассудил Фентон.
– Верховный, грешно издеваться над человеком на пороге смерти, – обиженно пожаловался Нильс.
Но тот был душевно глух и к укушенному парню, и к суете, возникшей вокруг его пальца. Ведьмака в свое время умертвие распороло когтями – доказательство отпечаталось на груди тремя длинными шрамами, – и то он выжил.
Некоторое время я обыскивала полки, пытаясь найти флакон. Зелье хранилось еще со времен переезда, но в Круэле некроманты не селились и умертвий не было. У простых горожан пользовались спросом снадобья от самых обычных болезней: мигрени, подагры, бессонницы. Но больше всего я любила варить зелья красоты и преображений, хотя раньше испытывала к ним легкое презрение. Дурой, короче, была. За них очень щедро платили!
Вернее, платили не только за эликсиры, но и за молчание. «Только чтобы тощая хмарь из дома напротив никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не узнала. Вы не видели, как она постройнела?!»
О том, что та самая соседка каждый месяц покупала зелье для похудания, я помалкивала и согласно кивала. Прикусив язык. Успех торговли вообще сильно зависел от того, умеет ли чародейка хранить чужие секреты.
Между тем в плетеных ящичках зелья тоже не нашлось.
– Так… – Глубоко вздохнув, я уперла руки в бока и попыталась припомнить, куда сунула бутылочку, заткнутую специальной затычкой из пробкового дерева алого цвета.
Видимо, в порыве хозяйственного энтузиазма когда-то ее выбросила за ненадобностью и напрочь забыла об этом недальновидном поступке. Но в Круэле никого не кусали зомби! До Нильса.
Из погреба вернулась ни с чем. Обстановка в кухне не поменялась: Нильс энергично собирался на тот свет, ведьмак с удовольствием над ним пошучивал, рассказывая самые
