Обитель зла: Апокалипсис - Кит Ди Кандидо

«Амбрелла» не обращала внимания на его расстроенные нервы. Эшфорд никогда не мог понять, почему в мире, где величайшим из ныне живущих ученых считается Стивен Хокинс[9], человеку в инвалидном кресле так трудно добиться финансирования своих исследований. Тем не менее в десятке случаев, когда грант был практически обеспечен, ему немедленно отказывали, как только узнавали о инвалидности.

Это сводило его с ума.

Еще хуже было то, что его болезнь передалась дочери.

Т-вирус должен был стать величайшим открытием. Да, его использовали для крема от морщин, но это был такой же эксперимент, как и другие, практическое применение для огромного количества людей, с минимальными последствиями в случае неудачи.

Но вирус был еще и ключом к лечению множества заболеваний.

Особенно того, каким страдал и сам Эшфорд, и его дочь.

Энджи будет вести нормальную жизнь.

Или, по крайней мере, он надеялся на это.

Эшфорд понял, что что-то пошло не так, когда исследования по Т-вирусу перенесли в «Улей» и его отстранили от руководства этим процессом. Вместо него руководство передали двум молодым сексуально озабоченным ученым — Мариано Родригесу и Анне Болт. Оба они были хорошими специалистами, но молодыми и импульсивными.

И, как Эшфорд вскоре понял, гораздо более управляемыми.

С тех пор все превратилось в ад.

Точнее, все превратилось в девятый круг ада[10], и Чарлз Эшфорд ничего не мог с этим поделать.

Единственное, что он смог, — это вылечить свою дочь. Это стало его единственной целью. Ученый знал, что никак не сможет предостеречь Кейна и его вооруженных головорезов и остановить их. Эшфорд был достаточно хорошо защищен связями с советом директоров «Амбреллы» — еще одним потребителем обрывков его души, — чтобы Кейн не стоял у него за спиной, но этой защиты было недостаточно, чтобы мериться с ним силами.

Так как Эшфорд вынужден был всю жизнь сидеть, то очень много времени он проводил за компьютером. Хотя он и не мог назвать себя первоклассным хакером, но достаточно хорошо изучил, как можно взламывать чужие системы, так что, имея широкую возможность доступа к основной сети «Амбреллы», он мог безнаказанно бродить по ней. Очень часто ученый подключался к камерам внешнего наблюдения, установленным «Амбреллой» по всему городу якобы для полицейского управления. Эшфорд знал, что «Амбрелла» использует их постоянно для своих целей.

Как раз сейчас Эшфорд использовал эти камеры, чтобы спасти свою дочь.

Мобильная связь глушилась Кейном, но он ничего не мог сделать с подземными линиями, принадлежащими компании «Веризон».

Эшфорд мог подсоединить свой спутниковый телефон — преимущество его положения — к сети телефонов-автоматов по всему городу.

Он знал, что даже при таком роковом повороте событий в Ракун-сити останутся выжившие — достаточно стойкие люди, чтобы выбраться из самых худших обстоятельств. Он обнаружил нескольких — Элис Эбернати и Карлоса Оливеру, сотрудников отдела безопасности «Амбреллы», и офицера полиции Джилл Валентайн из ООТИС. Честно говоря, Валентайн была единственной, кому он мог бы довериться, но Эшфорд знал, что сейчас все руководствуются желанием выжить. «Амбрелла» обрекла всех на смерть. Эшфорд протягивал им руку помощи.

Вряд ли они откажутся от нее.

К его раздражению и тревоге, в самой школе камер наблюдения не оказалось, поэтому ему пришлось следить за картиной на перекрестке Хадсон и Робертсон-стрит.

Наконец, после бесконечного ожидания, Эшфорд увидел, как выходят офицер Валентайн, Эбернати и Оливера, потом этот черный парень, который болтался вместе с ними и Энджи! Слава богу!

Эшфорд заметил, что ни телерепортер, ни Соколов не вышли. Конечно, это была трагедия, но, судя по тому, что Эшфорд видел утром по телевизору, гибель Терри Моралес вряд ли заставит страдать любого здравомыслящего телезрителя, а принимая в расчет события сегодняшнего дня, все это канет в Лету, как сказал поэт. Эшфорда волновало только возвращение дочери.

Нажатием нескольких клавиш Эшфорд соединился с телефоном-автоматом, стоящим около школьной игровой площадки, и набрал номер.

На мониторе он наблюдал, как Эбернати и другие подошли к нему.

Когда Эбернати взяла трубку, он сказал:

— Дайте мне поговорить с дочерью.

— Сначала скажите, как мы отсюда выберемся.

Эшфорд сердито сказал:

— Не пытайтесь ставить мне условия.

Эбернати повесила трубку.

Эшфорд моргнул.

Кем она себя считает, эта женщина? Он предлагает ей спасение — в то время как весь город вокруг мертв! Как она смеет обращаться с ним, как с каким-то преступником!

Эшфорд снова моргнул.

А разве он не преступник? В конце концов, соучастие в убийстве — преступление, а создав Т-вирус, он стал соучастником. Возможно, закон никогда не обвинит его в этом — «Амбрелла» хорошо платила множеству адвокатов, чтобы защитить своих лучших ученых от судебных исков, если случится что-нибудь непредвиденное, — но это ничего не меняло.

Эшфорд снова набрал номер.

Эбернати взяла трубку только после пятого сигнала.

— Мы поняли друг друга?

— К вылету готовится вертолет. Он поднимется в воздух через… — Эшфорд сверился с таймером в углу монитора, — через сорок семь минут. Это будет последний рейс в Ракун-сити.

— Полагаю, он летит не специально за нами?

— Нет, у него другая задача, но охраны почти не будет.

— Где площадка эвакуации?

На этот раз Эшфорд решил настоять на своем.

— Сначала я поговорю с Энджи.

К его облегчению, Эбернати сдалась. Она протянула трубку Энджи.

— Папа!

Услышав голосок девочки, живой и звонкий, что при данных обстоятельствах было просто чудом, Чарльз Эшфорд впервые за много лет ощутил настоящую радость.

— Я здесь, — тихо сказал он.

— Когда мы встретимся?

«Не очень скоро», — подумал Эшфорд, но он хотел ободрить малышку.

— Все в порядке, детка. Эти люди привезут тебя ко мне. Мы уже скоро увидимся.

— Надеюсь, папа. Я хочу познакомить тебя с моими новыми друзьями.

Эшфорд содрогнулся. Это были не те люди, каких он мог бы пожелать в друзья своей дочери.

С другой стороны, они все еще живы в городе, полном ходячих мертвецов. Как же ей было не подружиться с первыми живыми людьми, которых она увидела за весь день? Особенно с теми, которые отвезут ее к папе?

— Энджи, передай, пожалуйста, трубку мисс Эбернати.

— Хорошо, папочка. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, детка.

Трубку снова взяла Эбернати.

— Итак?