Элирм II (СИ) - Посмыгаев Владимир

Последние несколько месяцев мы с Германом несли его на себе. Эстир превратился в овощ. Живой труп. Глубокого старика, кричащего от боли и впадающего в беспамятство.

В одну из ночей его разум на мгновение прояснился, и шаман нашел в себе силы уйти по-своему. Он покончил с собой. Выхватил нож и перерезал себе вены.

Мы с Германом плакали, когда смотрели, как черная дыра поглощает тело нашего старого друга.

В душе образовалось пустота, и идти стало заметно тяжелее.

А еще через восемь лет настала очередь следующего из нас.

* * *

— Как ты, дружочек? — я присел рядом с Хангвилом, ласково поглаживая седую макушку.

— У-а… — зверек поднял на меня слепые глаза, ткнулся носом в ладонь, а затем медленно опустил голову на землю.

Он тяжело дышал.

— А знаешь, мне недавно приснился сон — я аккуратно взял в руки крошечные лапки. Холодные и скрюченные, как при артрите — Что очень скоро мы выберемся отсюда. Осталось пройти лишь совсем чуть-чуть. Самую малость. Завершим испытание и заживем по-полной. Как тебе такая идея? Прокачаем пару уровней, снова помолодеем. Накуплю тебе целую тонну самых толстых и жирных астрафайрских сверчков. Вместе их и съедим. Ты ведь помнишь, какие они на вкус?

— У-а…

— Не помнишь? Ну, ничего, малыш, ничего. Уверен, что они очень и очень вкусные… А еще я вспоминал тот самый день, когда мы впервые познакомились. Ты был такой крошечный, лопоухий. И свесился с дерева так смешно, как коала. А потом потянулся ко мне, будто к старшему брату. Тогда-то я и понял: мы связаны.

— У-а…

— А помнишь, как ты забрался ко мне в рюкзак и прокусил бутылку? Я тогда еще подумал, что ты описался. Забавно. До сих пор как вспомню, то на смех пробирает. Да. Давно это было.

Хангвил грустно отвернулся.

— Малыш, ну ты чего? Пошли. Я тебя понесу. Совсем немного осталось.

Я наклонился и попытался взять фамилиара на руки, однако тот неожиданно зарычал и сильно укусил меня за ладонь.

Кровь густо покапала на асфальт.

— Нет, дружище — улыбнулся я — Так просто ты от меня не отделаешься. Куда ты, туда и я.

— Влад — морщинистая рука Германа мягко опустилась мне на плечо — Не надо. Не тормоши его. Оставь. Хангвил — зверь. А звери предпочитают уходить в одиночестве.

— Ты о чем?

— Неужели ты не видишь? Он умирает.

— Не говори глупостей, Гер. Этого не может быть — я покачал головой — И что значит умирает? Как? От чего?

— От старости.

Я глубоко вздохнул и опустил голову на колени. К горлу подкатил комок.

Герман прав. Я знаю это. И он знает это. Но я не был готов проститься со своим мохнатым мошенником.

— Так быть не должно…

— Таков естественный порядок вещей — голос напарника дрогнул — Хангвил прожил невообразимо долгую жизнь. И год за годом радовал нас своим присутствием, но теперь наступило время прощаться. Отпусти его. Будь милосерден.

— Долгую жизнь говоришь? — во мне вскипела злость — Вот только жизни он этой не видел! Я забрал его еще совсем маленьким, а через месяц мы оказались здесь! И всё! Вот и вся жизнь! И кто за это в ответе, Герман? — Я! Это из-за меня он повзрослел и состарился на этой проклятой дороге. Это неправильно. Это нечестно. Он не обязан расплачиваться за мои ошибки! Я должен это исправить.

— Но ты не можешь.

И это была правда.

— У-а… — послышался едва различимый стон.

— Малыш, я не уйду без тебя.

— Он говорит: «пожалуйста».

— Я знаю, что он говорит.

— Влад, я не смогу пройти испытание один. Без тебя. Поэтому теперь уже я тебя прошу. Отпусти его.

— Чёрт… — я извлек из «кармана» косточку. Ту самую, что подарил мне Хангвил в знак нашей дружбы. Маленькая, гладкая, круглая. Похожая на косточку авокадо.

Вот он. Конец.

Я тяжело вздохнул.

— Прощай, мой дорогой друг.

Я в последний раз погладил седую макушку и медленно встал.

— Пойдем, Герман.

Мы пошли по дороге вперед, а зверек так и остался лежать на дороге, свернувшись калачиком. Брошенный, умирающий, одинокий.

— Нет. Я не могу! — я резко развернулся и побежал назад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Влад… не надо — взмолился друг — Пожалуйста. Ты только мучаешь себя. Ничего уже не сделать.

— Нет, старина. Кое-что все-таки сделать можно… — прошептал я — Я хочу отдать ему свой уровень…

— Что?

— Система! Ты слышишь меня? — я посмотрел наверх — Я хочу отдать ему свой уровень! СИСТЕМА! Я ХОЧУ ОТДАТЬ ЕМУ СВОЙ УРОВЕНЬ! СИСТЕМА! Я ХОЧУ ОТДАТЬ…

Грянул гром.

Она стояла прямо посреди дороги. Струящаяся, словно выполненная из жидкого дихроического стекла, практически полностью прозрачная и запредельно могущественная.

— Я СЛУШАЮ.

— Я хочу отдать Хангвилу свой уровень.

— И ТЫ ГОТОВ ПОЖЕРТВОВАТЬ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ РАДИ ЖИВОТНОГО?

Звук потряс моё тело ударной волной. Я упал на колени, мучаясь от боли. Её голос буквально выжигал мозги. Сжимал в раскаленных тисках нервные окончания. Казалось, в нем была сокрыта мощь, способная расщеплять атомы и двигать галактики.

— Ради друга.

— НО ТЫ УМРЕШЬ. НАВСЕГДА.

— Пусть будет так.

Система молчала. Долго молчала. И, наконец, молвила:

— ВОЛЕН ТЫ ВЫБИРАТЬ: ОТДАВАТЬ ИЛИ БРАТЬ. ХОРОШО. Я ВЫПОЛНЮ ТВОЁ ЖЕЛАНИЕ. НО ДЛЯ ЭТОГО ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ВСТУПИТЬ ВО ТЬМУ.

Черная дыра мгновенно приблизилась, разом преодолев гигантское расстояние. Теперь до неё оставалось не более шага.

— Я готов.

Я заглянул в самое сердце живого воплощения зла, как вдруг краем глаза заметил, что Герман пристроился сбоку.

— Дружище — я повернулся к изрядно состарившемуся напарнику — Прошу останься и пройди это испытание до конца. Вместе с Хангвилом. Я пойду туда один, без тебя.

— Не указывай мне, что делать — мягко улыбнулся Герман и скрылся во тьме.

Я шагнул следом.

Пространство и время исчезло. Я падал вниз, ощущая, как распадаюсь на атомы. Стремительно превращаюсь в ничто, погружаясь в глубокую бездну антивселенной, когда в самый последний момент невидимая рука грубо выдернула меня из небытия.

Урок усвоен. Испытание «Врата Аргентависа» успешно завершено.

Глава 9

…после вас, доблестный воин. И Герман, поскольку мы еще живы, то я хочу, чтобы ты знал: если пойду я и долиною смертной тени, не убоюсь я зла, потому что ты со мной. Твой меч и его посох — успокаивают меня.

— Ох, и угораздило же взять к себе в группу второсортного актера…

Я сделал шаг вперед.

Всего один единственный шаг сквозь приоткрытые створки металлических дверей пещеры и подошва ботинка плавно опустилась на холодный каменный пол по ту сторону.

— Ну, вот и всё… — прошептал Эстир и бухнулся на колени.

Мгновение тишины.

Еще секунда на осознание произошедшего и пространство вокруг взрывается радостными воплями Германа.

— ГЛАС! Живой! Старый ты суицидник! Влад! Винни! Дорогие мои, до чего же я рад снова вас видеть! А ну-ка идите сюда! Дайте я вас обниму!

— Уа!

— Хангвил! — я бросился к виляющему хвостом кошачьему медведю.

— Куда! — широкая лапа напарника разом сграбастала меня и фамилиара в охапку, заключив нас обоих в стальные объятья. Причем его вторая рука уже притягивала к себе упирающегося шамана.

— … ну, не люблю я эти… телячьи нежности… — тихонько ворчал сжимаемый в «тисках» Эстир. Однако Герману было решительно наплевать.

— Ур-р-р — Хангвил довольно урчал и крутился волчком, поглаживаемый одновременно в четыре руки.

— Ха! Прекрасно выглядишь малыш! И шерсть то какая… свежая! Ты только посмотри на себя! Рыжий, пушистый, пузатый, красавчик же! А то в последние годы выглядел как старая облезлая шапка! Старуха Эльза как раз такую носила, прямо точь-в-точь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— У-а!

— Да знаю, знаю. Сам тоже не торт. Но ничего. Испытание позади и теперь мы снова стали молодыми. Вот правда, я еще никогда в своей жизни не чувствовал себя настолько бодрым и полным сил! Уххх! Энергия так и прёт! И парни, знаете что — напарник вдруг посерьезнел и перешел на шепот — Я вас люблю, честно. Крутые вы все-таки мужики!