Бомаск - Роже Вайан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Целую тебя.
Твой несчастный брат,
Филипп.
ПИСЬМО IX
Натали Эмполи - Филиппу Летурно.
Сен-Тропез, июль 195... г.
Ах ты беззубый тигр, залезший в розовый куст!
Вместо того чтобы декламировать "Любовный письмовник", постарайся овладеть этой женщиной. Если мужчина действительно полон желания - уж поверь моему женскому опыту, - он добьется своего. Мы так привыкли к ухаживаниям поклонников, которые не могут на деле показать себя мужчинами, когда их припрут к стенке, что мы не в состоянии сказать "нет", когда нас хотят по-настоящему. Бессилие мужчин приводит к доступности женщин. В Италии, где мужчины сохранили некоторую мужественность, женщины ещё защищаются.
Весь вопрос вот в чем: действительно ли ты желаешь эту женщину? И желаешь ли ты её с такой же силой, как её итальянец (впрочем, мне он не кажется серьезной помехой - вероятно, он слишком избалован легкостью побед)? Твое поведение в прошлом не свидетельствует о твоих больших возможностях. Ведь мне пришлось вмешаться и, отставив собственной властью специалиста по психоанализу, которому тебя доверила мамаша, заменить его знаменитой в окрестностях Лиона сводней. Ты мне говорил, что остался доволен. Но, может быть, один вид несостоятельности ты заменил другим? Пока что, насколько мне известно, у тебя была только одна любовница пятидесятилетняя балерина; она дарила своему сутенеру деньги, которые ты давал ей на школу йогов; наверно, сутенер больше удовлетворял её требованиям, чем ты. "Если ты мужчина, докажи сие", - как говорят эти господа.
Итак, ты "весь во власти нежной страсти". Мне такие переживания неведомы, ибо я великолепно владею собой и, кроме того, неизменно добиваюсь всего, чего мне захочется: любой вещи, любого одушевленного существа. Ну чего бы мне ещё пожелать? Вот проблема! Я не прочь была бы примчаться к тебе на помощь, и вдвоем мы бы непременно завоевали Пьеретту Амабль. Но это было бы опасно для тебя, мой милый: я в конце концов отняла бы её у тебя.
Не могу больше выносить Сен-Тропез, он мне опротивел, а в довершение всего Бернарда ухитрилась даже тут заняться торговлей антикварным барахлом, она продает поддельные старинные вещи, якобы найденные в глуши Прованса, поддельным почтенным дамам, которые подделываются под артистическую богему и выражают поддельные восторги здешней поддельной рыбачьей гаванью. Мы сейчас уезжаем на Капри, где все и вся подделывается более откровенно, ибо, как сказал один поэт: "Если уж бордель, так бордель..." Можешь мне писать на Капри (до востребования).
Натали.
ПИСЬМО Х
Филипп Летурно - Натали Эмполи.
Клюзо, июль 195... г.
Ты верно сказала, Натали, до сих пор я ещё не знал, что значит желать женщину. Месяц назад мне было бы трудно понять твое письмо. "Приятельницы" мадам Терезы проникались желанием за нас двоих и вели себя столь тактично, что в конце концов и я волей-неволей отвечал их желанию; они были терпеливы, словно матери (настоящие, конечно, а не такие, как моя мамаша). Только эти дамы и не внушали мне страха.
Но Пьеретту Амабль я хочу страстно. Стоит мне подумать о ней, как я загораюсь самым жарким желанием. А так как я думаю о ней и днем и ночью, то не знаю, право, что делать мне со своим телом, с моим "большущим телом", как ты говорила про меня в детстве.
Я хочу её, как мужчина хочет женщину и как человек хочет обладать какой-нибудь вещью. Хотеть живое существо, странное выражение! Да, я хочу, чтоб она была моей, стала моей собственностью, хочу обладать ею и мучить её, делать ей больно, слышать, как она стонет, кричит, хочу истощить с нею всю свою силу и хочу плакать в её объятиях. Хочу... [соображения благопристойности не позволяют нам опубликовать это письмо полностью, к тому же оно чересчур длинное (прим. франц. издателя)]
ПИСЬМО XI
Натали Эмполи - Филиппу Летурно.
Капри, июль 195... г.
Ну что ж, мой прелестный брат, поступи, как Цезарь: veni, vidi, vici [пришел, увидел, победил (лат.)]. Не удовлетворяйся лицезрением.
Если итальянец тебе мешает, устрани его. Придумай что-нибудь. Пораскинь мозгами. Говорят, любовь прибавляет мужчинам ума. Я что-то этого не замечала.
А вокруг меня тоже кипят страсти. Некая англичанка замыслила похитить меня у Бернарды. Проистекающие отсюда битвы не доставляют мне ни малейшего удовольствия. Оставляю соперниц на прибрежной скале, а сама занимаюсь подводной охотой, что мне, разумеется, строго запрещено докторами. Англичанку и Бернарду, несмотря на шестидесятиградусную жару, пробирает дрожь: одна боится потерять "свою единственную любовь", а другая - свой заработок.
Я же, запасшись баллоном с кислородом, плыву до входа в подводный грот, до огромного черного отверстия, вижу в сумраке неподвижных дорад, они еле-еле трепещут, как легкое при просвечивании грудной клетки. Мне хочется, до безумия хочется заплыть в этот черный грот навстречу холодному течению, струящемуся оттуда, но ведь я умру от ужаса, если коснусь одной из этих дряблых, мягкотелых рыб.
Вчера из грота медленно выплыл большой скат. Он приближался ко мне, тихо пошевеливая своими плавниками, похожими на крылья гигантской летучей мыши, а его хвост с шипом на конце загнулся вверх и торчал, как гарпун. Я обратилась в бегство и, дыша из последних сил несчастными своими легкими, судорожно била по воде ластами (своими конечностями в резиновой оболочке) в надежде устрашить вампира. Когда же я повернула обратно, чтобы выстрелить в него из арбалета, о котором я с перепугу позабыла, чудовище уже исчезло. Наконец-то, хоть раз в жизни я испытала, что такое страх! Как видишь, я тоже жажду примитивных чувств. Завтра опять поплыву к черному жерлу грота. Ни о чем другом больше думать не могу.
Завидую Пьеретте Амабль, пробудившей в тебе мужественность.
Целую тебя от всего любящего сердца, как говорили наши предки.
Натали.
ПИСЬМО XII
Филипп Летурно - Натали Эмполи.
Клюзо, июль 195... г.
Итальянец, которого любит Пьеретта Амабль и который сам её любит, заскучал! Вот мое последнее открытие.
По твоему совету я решил удалить Красавчика, но для этого сначала надо сблизиться с ним. Я придумал самый простой ход: раз он шофер, я остановлю его, подняв руку.
Я узнал его маршрут, расписание его поездок и недавно утром, сделав вид, что я со страстью предаюсь ловле форелей, устроился с удочкой на мосту через горную речку, по которому он проезжает. Когда на дороге показался его грузовичок, я вскочил, принялся махать руками - он остановился, и я попросил его подвезти меня в Клюзо. Без долгих разговоров он согласился, хотя сразу узнал меня.
В тот день мы беседовали только о форели. Он немало бродил по свету и знает все потоки и речки от Абруццо до африканских Атласских гор и Шварцвальда, где он что-то делал во время войны. За разговорами о жареной форели с тертым сыром мы незаметно доехали до сыроваренного завода, куда он сдает молоко, и директор оказал мне прием, подобающий внуку "великого Летурно". Пришлось осматривать "холодные подвалы", а потом я повел Красавчика выпить стаканчик; он не мог мне в этом отказать, так же как и я не мог предложить ему платы за проезд - такой в этих краях установился обычай. И Красавчик, надо сказать, нисколько не ломался, он славный малый, смеется и благодушно шутит, как и подобает счастливому любовнику. Словом, я снискал его благосклонность, он мне даже рассказал, что, по его мнению, во всей округе нет лучшего лова форелей, как в истоках одной речушки около деревни, которая носит поэтическое название Гранж-о-Ван и является конечным пунктом его маршрута. Следующий день я пропустил, чтоб не вызвать подозрений чрезмерной поспешностью, а через день на заре снова оказался на пути его следования с дедушкиной складной удочкой под мышкой. Ни разу в жизни мне ещё не удавалось поймать ни одной рыбешки, и это обстоятельство тревожило меня: я боялся, что, видя, какой я неудачливый рыбак, Красавчик не примет меня всерьез. А ведь я задумал завоевать его симпатию и, воспользовавшись ею как окольной тропкой, приблизиться к Пьеретте. Она привыкнет ко мне и будет смотреть на меня не как на своего хозяина, а как на приятеля своего любовника и, следовательно, как на возможного его преемника... Конечно, сейчас, когда я раскрываю тебе свой макиавеллиевский замысел, он мне и самому кажется ребяческим. Но все равно - ребячество это или нет, а любым путем я добьюсь своего: эта женщина будет моей!
Красавчик собирает молоко в десятке деревень и поселков, разбросанных по берегам трех речек, притоков Желины, и, когда я ехал с ним из долины в долину, из одного ущелья в другое, передо мной в разных ракурсах открывался вид на Клюзо и корпуса его знаменитой прядильно-ткацкой фабрики.
Я сказал, чтоб завязать разговор:
"Эти зубчатые крыши портят весь пейзаж".
"Ну, чего там! - возразил он. - Много ли их тут, да и корпуса невелики".
Я было подумал, что он просто хочет уязвить меня - ведь я как-никак считаюсь одним из хозяев этой убогой фабрики. Но такие подковырки не в его характере. Он пояснил:
