Россия и Южная Африка: наведение мостов - Аполлон Давидсон

Делегация руководства ЮАР во главе с президентом П. В. Ботой и министром иностранных дел Рулофом Ботой посетила южноафриканские войска, чтобы поздравить их с успехом. Бота не понял, что с пропагандистской точки зрения это была катастрофа: президент ЮАР принимал парад своих войск в глубине ангольской территории и говорил о том, что южноафриканская армия останется там до ухода кубинцев. Но кубинские войска находились в Анголе по приглашению ангольского правительства, которое к тому же уже несколько лет вело с ЮАР переговоры об их выводе. Многие военные обозреватели писали позже, что наступ-ление в глубь Анголы было ошибкой и с тактической точки зрения. Южноафриканская армия ушла далеко от своих баз, растянула коммуникации и оголила фланги [461] .

Если верить оценкам советских специалистов, то во время операции «Приветствуем Октябрь» в 1987–1988 гг. ВВС ЮАР потеряли до 40 самолетов. Г. В. Шубин писал: «Били их советские военные специалисты на мобильных комплексах Оса-АК, Бук (Квадрат) и Стрела-10, ангольцы на скорострельных орудиях ПВО ЗУ-23-2» [462] .

И историки, и участники событий до сих пор спорят о ходе и даже результатах кампании под Куито-Куанавале. Точка зрения многих южноафриканских историков отразилась в оценке, данной этому сражению в «Новой истории Южной Африки»: «Силы ЮАР/УНИТА осадили город, но не пытались взять его, поскольку его стратегическое значение было ограниченным» [463] . Адамишин приводит мнение военных ЮАР о том, что они могли бы взять Куито-Куанавале, но что это стоило бы жизни не менее чем 300 военнослужащим армии ЮАР и 2 тыс. военнослужащим намибийских территориальных сил, что было неприемлемо [464] .

Южноафриканцы объявили о «самостоятельном отходе» своих частей от Куито-Куанавале в начале декабря 1987 г., поскольку они «выполнили свои оперативные функции» там. Кубинцы их не преследовали, и далеко южноафриканцы не ушли, оставались вблизи Куито-Куанавале до августа 1988 г., когда начали уходить из Анголы в соответствии с достигнутыми к тому времени договоренностями [465] .

Между декабрем 1987 г. и августом 1988 г. было еще несколько попыток взять городок. Пэтрик Рикеттс – один из командиров Умконто, исследовавший оборону Куито-Куанавале, – дал подробное описание трех наступлений южноафриканских частей на позиции ФАПЛА: 25 февраля, 29 февраля и 23 марта 1988 г. Все они были отбиты с большими потерями для южноафриканцев: их колонны застревали на минных полях перед ангольско-кубинскими позициями и попадали под огонь ангольско-кубинской артиллерии. Рикеттс писал, что важную роль в этой обороне сыграли советские самолеты МиГ-21 и МиГ-23 [466] .

Десятого марта 1988 г. части кубинских и ангольских войск перешли в большое наступление на юго-западе Анголы. Они перешли линию Лубанго – Менонге и начали продвигаться к намибийской границе, по признанию самих южноафриканцев в это время открытой. В наступлении участвовали десятки тысяч кубинцев, ангольцев и бойцов СВАПО, около 1000 советских танков, 1600 артиллерийских орудий, десятки самолетов [467] . Кубинцы двигались крупными силами и были переоснащены советским оружием, в том числе самолетами МиГ-23 и Су-22. На базе советской техники была налажена противовоздушная оборона, и кубинцы подтянули на юг свои авиабазы. В результате впервые за все годы войны южноафриканцы утратили превосходство в воздухе [468] .

П. Ваннеман писал, что именно это было одной из главных причин ухода южноафриканцев из Анголы [469] , а Адамишин утверждал, что превосходство СССР и его союзников в воздухе на юге Анголы стало важнейшим стимулом, заставившим южноафриканцев идти на компромиссы во время переговоров по Анголе и Намибии летом 1988 г. [470]

К концу мая 1988 г. кубинцы заняли позиции неподалеку от ангольско-намибийской границы. 27 июня кубинская колонна столкнулась с южноафриканскими бронемеханизированными частями, и МиГи тут же разбомбили гидроэлектростанцию Калуеке на реке Кунене, поставлявшую электроэнергию в Намибию [471] . После этого южноафриканцы отступили на территорию Намибии и заняли линию обороны на границе Намибии с Анголой.

Столкновения с южноафриканцами на границе с Анголой продолжались и после этого. Переводчик М. Г. Маргелов описал неудачную операцию ангольской части, к которой он был прикомандирован, против УНИТА в январе – феврале 1989 г. Операция проходила в 3–5 км от границы, и южноафриканская артиллерия начала обстреливать части ангольской армии и двигавшуюся с ними группировку СВАПО с другой стороны границы. Ангольская бригада разбежалась. Остатки ее были вывезены вертолетами. Потом главный военный советник предупредил советских участников операции, что их там «не было и быть не могло». А в июне – июле всех советских военных советников вывели из состава ангольских частей [472] .

Фидель Кастро неоднократно заявлял, что не может дать никаких гарантий того, что кубинские войска ни при каких обстоятельствах не перейдут границу с Намибией. Но у СССР была с кубинцами закрытая договоренность о том, что они этого делать не будут. Поддерживая кубинское наступление, в том числе и оружием, СССР постоянно предупреждал, чтобы они не переусердствовали: это могло бы привести к столкновению не только с южноафриканцами, но и с американцами [473] .

Советские исследователи пишут, что поражения южноафриканцев под Куито-Куанавале и наступление кубинцев на юго-западе изменили баланс сил в регионе, и это создало благоприятный климат для урегулирования ангольского конфликта и заключения соглашения по Намибии. Для такого благоприятного исхода были и другие причины, но неудачный ход кампании и растущие военные расходы несомненно сыграли в этом немалую роль.

Цена победы

Во что обошлась эта война Советскому Союзу?

Главной формой советской помощи были поставки советского оружия как ФАПЛА, так и кубинскому контингенту в Анголе. Но представить себе их стоимость нелегко. Официальных данных на этот счет нет, а оценки разнятся в миллиарды долларов. Различия в оценках объясняются не только тем, что южноафриканские и американские данные о количестве советских поставок были сугубо приблизительными, но и тем, что стоимость советского оружия оценивалась по западным аналогам, а они по многим причинам, в том числе и социального плана, были обычно значительно дороже. Подсчеты осложнялись и тем, что поначалу СССР поставлял оружие не только правительству МПЛА, но и возмещал кубинцам советское оружие, которое поступало в Анголу с Кубы. Эти поставки никакими данными не отражены.

Трудно дать оценки стоимости советского военного оборудования, поставленного в Анголу еще и потому, что ангольцам оно предоставлялось на «выгодных» условиях [474] , т. е. по заниженным – даже по советским меркам – ценам, а отчасти, вероятно, и бесплатно. Кроме того, сроки платежей за поставленное оружие постоянно переносились. В 1989 г., после заключения соглашения о выводе из Анголы кубинских войск и предоставлении ЮжноАфриканской Республикой независимости Намибии, сроки платежей Анголы были в очередной раз перенесены на более позднее время, хотя экономическое положение СССР было в это время чрезвычайно трудным [475] .

Португальский журналист Хозе Милхазес назвал свою книгу о роли СССР в ангольской войне сенсационно: «Ангола: причина конца Советского Союза». Милхазес пишет, что с 1976 по 1989 г. СССР поставил Анголе военного оборудования на 3,7 млрд руб. (или 2,2 млрд долл.) [476] . Его источник – статья полковника В. И. Шарыя в «Военно-историческом журнале» [477] . Автор этой статьи своего источника не указывает, но, очевидно, это не вполне верно понятые данные из советского архива, о которых – ниже.

По оценкам НАТО, между 1978 и 1988 гг. СССР получил от Анголы за свои поставки оружия 8,1 млрд долл. По другой западной оценке, только между 1978 и 1983 гг. эти платежи составили 15,5 млрд [478] . По данным Министерства обороны США, советская военная помощь кубинцам в Анголе в одном только 1984 г. обошлась СССР в 900 млн рандов (около 1,5 млрд долл.) [479] . Однако все эти цифры базируются на оценочной стоимости советского оружия, а не на сведениях о том, сколько реально затратил на него или получил за него Советский Союз.

По словам министра обороны ЮАР Магнуса Малана, стоимость советского оружия, захваченного южноафриканцами в Анголе только во время операции «Протея», составляла около 200 млн рандов (около 240 млн долл.) [480] . Малан сообщал также, что всего к 1983 г. СССР поставил в Анголу военного оборудования на 10 млрд рандов (от 16 до 20 млрд долл.) [481] . По его же данным, с 1983 по 1988 г. советские поставки оружия Кубе стоили СССР 6,4 млрд долл., Анголе – 4,9 млрд [482] .

Истина была, видимо, где-то посередине. По данным советских архивов, стоимость советского оружия, поставленного кубинским войскам в Анголе с 1976 по 1989 г., составляла 3,7 млрд руб. (цифра, приведенная Шарыем), и в 1989/90 гг. намечено было поставить оружия еще на 600 млн руб [483] . Однако не значит, что это составляло стоимость всего оружия, поставленного в Анголу. Речь шла только о поставках кубинцам, но ведь, кроме них, были поставки еще и ангольской армии. И сами кубинцы получали оружие прямо из СССР в Анголе только с 1983 г. [484] (до этого оно шло через Кубу или через ангольское военное командование). Кроме того, речь здесь идет о стоимости только самого оружия – ни его транспортировка, ни прочее поставлявшееся оборудование, амуниция и т. п. в эту сумму не входили. Магнус Малан говорил, что в поставках военного оборудования Анголе и Мозамбику было задействовано 340 советских транспортных судов [485] . Даже если считать его оценки весьма завышенными, расходы на доставку оружия должны были многократно превышать такие расходы в Афганистане и даже в Эфиопии.