Ремарк и миражи - Андрей Бондаренко

— Странный, однако, князь повстречался на нашем жизненном пути, — стягивая джинсы, ворчала Инэс. — Почти пятнадцать лет, понимаешь, прожил на Кубе…. К чему они, такие неожиданные и незваные совпадения-сюрпризы? А? Футболка, вроде, подходящая. И ботинки — нужного размера…. У дедули-краеведа такой глаз-алмаз? Милый, заканчивай так плотоядно пялиться на мои голые и безумно-стройные ноги.

— Хочу — и пялюсь, — слегка обиделся Роберт. — Это, в конце-то концов, моё законное супружеское право…. Что же касается «кубинского сюрприза». Эрнесто Че Гевара, один из лидеров кубинской Революции, являлся аргентинцем. Возможно, что именно поэтому спецслужбы этих двух стран и сотрудничают — в настоящее время — между собой. Мол, так исторически сложилось, как и в случае с российским ГРУ. В Аргентине, как я понимаю, ничему не стоит избыточно удивляться. Страна такая — сплошной калейдоскоп странностей и случайностей…

Переодевшись, они покинули «рабочий княжеский кабинет».

Хозяин магазина ждал их возле ближайшего прилавка, на котором лежали два длинных предмета в пластиковых чехлах.

— Здесь находится израильский индукционный миноискатель, — ткнув указательным пальцем в светло-бежевый чехол, пояснил Голицын. — Тип — «Хайфа-12А», новейшая и усовершенствованная разработка. Он предназначен для поиска различных мин, других взрывоопасных предметов, ну, и всяких железяк: патронов, гильз, пуль, холодного и огнестрельного оружия, прочего бытового металлического мусора. Сгодится и при поиске старинных кладов, а так же металлических археологических раритетов. В специальный внутренний кармашек вложена подробная инструкция на английском языке, так что, капрал, разберёшься. Идём далее, — тёмный морщинистый палец плавно переместился в сторону тёмно-синего чехла. — Это — дельное бельгийское ружьё, стреляющее усыпляющими ампулами. Вернее, специальными усыпляющими зарядами. Такими пользуются учёные-зоологи…

— Зачем нам — «усыпляющее» ружьё? — непонимающе нахмурилась Инни. — Мы кого-то должны усыпить? Серьёзно?

— Я же, ребятки, не знаю, на какую дичь вы охотитесь, — насмешливо прищурился старик. — А сами-то вы — знаете? Или же нет стопроцентной уверенности? Сомнения, до сих пор, терзают? Вот, то-то же. Так что, берите, пока дают. Не привередничайте…. Даю последние вводные инструкции и наставления. Машину, когда доберётесь до Перуньи, оставьте у дома тамошнего индейского вождя, то есть, префекта, если выражаться по-современному. Как узнать его дом? Подъезжайте к самому большому в деревне, не ошибётесь. У префекта и мулами разживётесь. Только выбирайте самых сильных, молодых и высоких в холке.

— А вождь, э-э-э…, — замялся Роберт, — то есть, префект, нам не откажет? Даст мулов?

— А «эскадронная» бляха вам на что? Подъехали, вылезли из автомобиля, прошли в дом, раз — бляху в морду. Пусть, сволочь узкоглазая, сразу поймёт, кто перед ним…. И вообще, с местными индейцами и метисами надо вести себя пожёстче: смотреть сурово и рассерженно, грозно сдвинув брови, а говорить — только короткими и рублеными фразами. Та ещё публика, насквозь хитрая, ленивая и мутная…. Ладно, подхватывайте чехлы с инструментарием. Пошли к верному «Росинанту»…

Они остановились возле джипа.

— Ещё будут вопросы? — демонстративно зевнув, поинтересовался Голицын.

— Последний остался, — пообещал Роберт. — Вот, вы, дон Василий, говорили про минные поля, которые, возможно, окружают Кельчуа…. Кто их мог выставить?

— «Боши» могли. Их стационарные поселения располагаются относительно недалеко от тех диких мест. Километрах в пятидесяти-семидесяти. «Мофы», вообще, не любят, когда рядом с их посёлками активно шастают посторонние личности. А пролетающие неизвестные самолёты-вертолёты и сбить — запросто — могут. Знающие люди говорят, что у «бошей» и ракеты «земля-воздух» имеются. Мол, закупили в Чили, во времена правления достославного генерала Пиночета…. Кто ещё мог заняться «минным» делом? Не знаю. Кто-то ещё — серьёзный, тайный и с богатым армейским прошлым…. Всё, ребятки, забирайтесь в автомобиль. Счастливой вам дороги…

Заканчивался третий час пути, янтарно-жёлтое солнышко грело-светило по-осеннему лениво и откровенно вяло. Дорога постепенно преобразовалась в одну сплошную и чрезвычайно-ехидную насмешку — многочисленные красно-коричневые колдобины, угольно-чёрные рытвины, глубокие сдвоенные колеи, заполненные дурно-пахнущей зеленоватой водой, клубы ядовито-жёлтой пыли, крупные гранитные валуны, скатившиеся с крутых откосов и склонов.

Неожиданно просёлок свернул в широкую лощину, заросшую высоким и густым лесом.

— Только что мы ехали по пампе, а теперь оказались в сельве, — пояснил Роберт. — Так называется тутошний субтропический лес. То ещё местечко, между нами, опытными путешественниками, говоря. Мрачное и аховое — сплошные ядовитые змеи, скорпионы и пауки…. Любимая, почему ты молчишь? Задумалась? О чём?

— А, что такое? — нервно встрепенулась Инэс. — О чём задумалась? Да, об этом странном деле. Едем — чёрт знает куда: искать в суровых и первозданных Андах «стационарные» миражи. Для чего — искать? А чтобы узнать — что за ними скрывается. Вернее, что и кто…. Миражи, понимаешь. Возможно, что и в Буэнос-Айресе мы с тобой, милый, блуждали среди сплошных миражей…

— Среди каких — миражей?

— Виртуальных, конечно же. То есть, «мыслительных», которых мы сами везде и «наставили». Вернее, это я «наставила». Виновата, слегка увлеклась и дала волю фантазии. Стала подозревать — сразу всех и вся, встретившихся на нашем пути. Теперь даже и самой смешно.

— Что конкретно — смешно?

— Ситуация, конечно же, смешная. Мол, сидят на древних каменных развалинах люди — то ли пять человек, то ли даже шесть. Сидят себе и, отринув всё сущее, усиленно медитируют. А среди них — один злобный и законченный маньяк, вынашивающий коварные и кровавые планы…

— Считаешь, что многовато будет? — умело крутя автомобильную баранку из стороны в сторону, и не отрывая взгляда от раздолбанной дороги, понимающе усмехнулся Роберт. — И какое число тебя больше — по сегодняшним ощущениям — устраивает?

— В данном конкретном случае — «два» или «три». То есть, двое или трое.

— И какие будут предположения по персональному составу медитирующих?

— Предположения? — задумалась Инни. — Ладно, попробую сформулировать…. Вариант первый: брат-сестра Мюллеры и красотка Лусия Месси. Поясняю. Ты, милый, считаешь, что все маньяки — записные одиночки. Но Морис и Исидора являются близнецами, следовательно, и психика у них может быть весьма-похожей. То есть, с одинаковыми маниакальными наклонностями. Кроме того, у Мюллеров явственно присутствуют крепкие немецкие корни — об этом говорит и их приметная фамилия, да и характерная внешность. Морис говорил, что у них с сестрой в Парагвае проживает много близких и дальних родственников. Понятное дело, что имелись в виду парагвайские поселения «мофов» и «бошей». А если он врал? Если их «родовое гнездо», всё же, расположено именно на аргентино-чилийской границе? Тогда многое становится понятным, и разрозненные пазлы постепенно складываются в чёткую картинку…. Лусия Месси? А без неё здесь никак не обойтись. Аксиома, не требующая дополнительных доказательств. Только она могла сообщить киллеру (заказчику или даже заказчикам?), о нашей запланированной встрече с писателем Дитером Кастильо…. Почему она это сделала? То есть, почему «сдала» собственного босса? Возможно, была завербована нашими «маньячными» близнецами. Например, с помощью изощрённых сексуальных вариаций. Или же как-то по-другому…. Вариант второй: Лусия Месси и криминальный инспектор Педро Карраско. Здесь ситуация насквозь обратная, то есть, именно Лусия фигурирует в качестве «маньяка-организатора», а бедняга Педро выступает в роли используемого и зависимого «лоха». То бишь, он использовался в качестве надёжного источника информации о ходе проводимого официального расследования. Вот, пожалуй, и всё…

— Нет третьего варианта? — искренне удивился Роберт. — А как же престарелая сеньора Элизабет Алварес Ортега-и-Пабло и её шустрая сестра донья Хелена?

— Была неправа — с данными фигурантками. Слегка погорячилась. Ибо эта смелая версия чётко попахивает откровенным перебором. С таким же успехом в совершённых убийствах можно подозревать и юную Луизу Никоненко-Сервантес, и твоего уважаемого дедушку.

— Кха-кха!

— Извини, Робби, просто к слову пришлось…

В тринадцать двадцать пять они въехали в Перунью.

«Экзотический населённый пункт, ничего не скажешь», — не удержался от развёрнутых комментариев желчный внутренний голос. — «В том плане, что здорово напоминает среднестатистическое поселение алжирских берберов: сплошные лачуги, халупы, хижины и едкая светло-жёлтая пыль…».