А до Берлина было так далеко - Василий Шатилов

Река Чумак - приток Оржицы, через которую фашисты нас не пропустили. Но и то хорошо, что мы успели закрепиться на высоком берегу Чумака. Отсюда открывался широкий обзор, и к тому же извилистый, поросший кустарником берег скрывал нас от глаз противника. Место идеальное для обороны. Но нам предстояло не обороняться, а прорывать вражеские позиции и выходить из окружения. Следуя русской пословице: "Куй железо, пока горячо", генерал Куликов приказал подготовить новую атаку. На этот раз ударить по врагу правее Круподеренц с задачей ворваться в село Савинцы и овладеть в нем мостом через Оржицу. Надо сказать, что все села в здешних местах похожи одно на другое: белые, утопающие в уже тронутых осенним золотом фруктовых садах, длинные, из конца в конец села, неширокие улицы. Видно, в довоенное время жили здесь в покое и достатке. Но вот прошла по этим улицам война, и не осталось ни хат, ни садов. Все уничтожал огонь, разрушала артиллерия и авиация врага.

Атака была назначена на 14.00 и началась точно в этот час. То ли фашисты не ожидали от нас такой прыти, то ли еще не оправились от только что отгремевшего боя, но сопротивления упорного не оказали, и наши подразделения выбили их из Савинцев и овладели мостом. Опять впереди был батальон Шадского, который хорошо поддержали бойцы 893-го стрелкового полка капитана Кобжева (он сменил майора Кузнецова на посту командира полка). Наблюдая за действиями этих подразделений, я радовался, что у нас такие превосходные командиры.

Батальону, как я думаю, принадлежит большая, если не главная роль в общевойсковом бою не только полка, но и дивизии. Хорошо идут там дела, они спорятся и в дивизии. А успех боя батальона определяет прежде всего его командир. Сколько за годы войны я видел комбатов и, не кривя душой, скажу: за очень редким исключением это были люди с твердым характером, отважные, инициативные, знающие и любящие военное дело. И объяснялось это просто: на пост командира батальона выдвигались наиболее грамотные, смелые, хорошо зарекомендовавшие себя в бою командиры рот. Отбор боем был почти безошибочным, слабые люди на этот пост сами не шли, да их и не ставили. Хотя Шадский и Кобжев и в мирное время командовали батальонами, они хорошо вписались в славную плеяду комбатов военной поры, и по праву капитан Николай Савельевич Кобжев был назначен командиром полка.

Но вернемся к рассказу. Взятие моста через Оржицу как бы подхлестнуло фашистов. Они бросили в контратаку при поддержке нескольких танков свежие подразделения, усилили артиллерийский огонь. Нет, не умением, не храбростью брали фашисты верх в бою, а огромным превосходством в людях, в технике, в артиллерии, в авиации. Было до слез обидно отходить, ведь мы находились почти у цели, еще бы одно усилие - и коридор, по которому на восток устремились части дивизии, был бы проложен. Но пришлось отходить.

Мы понимали, что еще более осложняем свое и так весьма незавидное положение, но ничего поделать не могли: враг был сильнее, гораздо сильнее.

Оставалась последняя надежда - найти брод через реку. Здесь, у Савинцев, враг дивизию из кольца выпускать не собирался. Спустилась ночь, такая же мрачная, как и наши мысли. Снарядили разведывательную группу - от каждого полка по 20 человек, в целом от дивизии 60 самых отважных, самых опытных бойцов. Эту группу генерал Куликов приказал возглавить мне и капитану Трунову.

Шли с предельной осторожностью. На всем почти пятикилометровом пути прошли мы не меньше - ни единого шороха, ни хруста ветки. Еще днем старик колхозник из Савинцев рассказал нашим разведчикам, что в пяти-шести километрах от села, там, где река делает крюк, "воды козе по щиколотку, пройдете, штанов не замочите". По его приметам разведчики точно вывели нашу группу к броду. Старик несколько приуменьшил глубину реки: пришлось местами идти по грудь, и хотя лезть в холодную воду, а затем шлепать в мокрых сапогах и в одежде занятие малоприятное, все мы благополучно оказались на другом берегу. Надежда, что найден разрыв во вражеском кольце, радовала и согревала. Прежде чем дать подразделениям дивизии согнал о движении к броду, требовалось разведать дальнейший путь: а вдруг там фашисты?

Чавкала в сапогах вода, от холода зуб на зуб не попадая, нескошенная пшеница и пожухлая трава путались в ногах, а темень была такая, что в двух шагах ничего невозможно было разглядеть.

Правда, вскоре взошла луна и осветила своим неярким светом поле, лесок и петлявшую возле него проселочную дорогу. Мы вышли к леску и замерла от неожиданности. По дороге прямо на нас шли бронемашины. Что это, случайное совпадение или же фашисты неведомым образом пронюхали о нашем ночном рейде? Этого еще не хватало! Война - не только жестокий, кровавый бой. Это и игра кто кого перехитрит и обманет. Неужели фашисты перехитрили нас? Судя по всему, это было так. Ведь обычно по ночам гитлеровцы сидят в укрытиях, и если рискнули в такую непроглядную темень предпринять вояж - значит, получили точные данные, значит, рассчитывают на верную добычу. Но мы-то не собирались стать легкой добычей фашистов!

Приказываю всем залечь и не спускать глаз с броневиков. Замысел гитлеровцев становится ясным: бронемашины с двух сторон начинают обход, пытаясь отрезать разведгруппу от брода. Помешались на своих котлах. Нет, господа, на сей раз у вас ничего не получится, окружения не будет.

- Всем отойти в лесок, а затем быстро к броду и на тот берег, - передаю по цепи команду.

Однако без боя оторваться от фашистов не удалось. Гитлеровцы, соскочив с машин, паля из автоматов, пошла в атаку, пытаясь заставить нас залечь, приковать к земле, а затем загнать в готовящийся котел.

Мы открыли ответный огонь, который заметно сбавил воинствующий пыл фашистов. Особенно хорошо поработали мы гранатами. Как я уже сказал, бойцы подобрались в разведку один к одному, неробкого десятка, умеющие владеть собой.

- Товарищ майор, разрешите мы их подпустим, а потом по душам побеседуем. Вот на этом языке, - сказал мне коренастый сержант-разведчик в ватной форменной куртке и показал сжатую в руке противотанковую гранату.

- Действуй, герой!

Восемь бойцов из отделения сержанта залегли, слились с землей, а когда фашисты подошли на 15-20 шагов, в одно мгновение поднялись и бросили гранаты. Впечатление было такое, что разорвался мощный снаряд, выпущенный из дальнобойного крупнокалиберного орудия. Автоматные очереди стихли, дикие крики, стоны раненых огласили ночное поле. Замешательство немцев, однако, было недолгим. Опять поднялась отчаянная автоматная стрельба. Но драгоценные минуту, так нам необходимые, были выиграны. Бойцы разведгруппы переправились через Оржицу и спустились в глубокий овраг. Теперь мы находились в относительной безопасности и можно было отбросить маскировку, разжечь костры, обсушиться, покурить. Но табак и спички намокли.