Возвращение на Землю - Алишер Таксанов

— И что же вы делали?

— Институт сначала сократили, а затем и вовсе закрыли. СССР распал, появились новые независимые государства. Политическая обстановка изменилась. Я получил ученую степень доктора наук и звание профессора и вернулся в Узбекистан, где преподавал до последнего времени в университете… А через тридцать лет спутник упал на Землю, и кошмарные мутанты вылезли наружу. Но это были не те организмы, которые мы проектировали. Это уже совсем иные, как сказала моя дочь, неземные…

Малика с ужасом слушала рассказ отца.

— Как вы очутились здесь, Карим Ахмедович? — продолжил свой допрос я.

— После катастрофы, когда военные поняли, в чем дело, то стали собирать всех ученых, когда-то занятых в проекте "Медуза Горгона". Президент Узбекистана вызвал меня к себе и сказал, что знает мою роль в создании тварей. Поэтому он потребовал от меня создания противоядия от них или способа их уничтожения… Но выполнить наказ Президента я не успел…

— Почему?

— Твари заполонили Землю. И мои планы изменил Центр!

— Да, кстати! А хунте что надо от ваших исследований?

— Как вам сказала моя дочь — вырастить из тварей организм, который по своим свойствам не уступал бы говядине, баранине, козлятине, птице и другому мясу. Дело в том, что на Земле проблема пищи стоит сейчас остро, а в будущем она станет номером один… Уже сейчас в некоторых странах люди едят друг друга… Конечно, мысль разводить тварей, как кроликов, претит всем. Однако жить надо. Человек не может быть только вегетарианцем, ему нужен животный протеин. Я уверен, что смогу добиться успеха в ближайшие месяцы. Мы сами сможем питаться тварями. Вы даже не представляете, какая энергетическая ценность заключена в их мясе!

Я посмотрел на Тода. Тот пожал плечами.

— Оставьте при себе восторженные возгласы относительно тварей. Меня тревожит другое. Трудно ожидать от Центра заботы о людях, — сказал я. — Видимо, это связано с какими-то планами. Но какими? Победить голод они хотят, но, скорее всего, для себя…

— А почему хунта не хочет просто уничтожить сцерцепов? — спросил Тод.

— Так ведь раньше пытались их уничтожить, а что вышло? В Северной Корее взорвали атомную бомбу. В результате исчезла страна и ее народ. А твари? Они выжили и смогли восстановить свою численность. Физические методы уничтожения бесперспективны. Поодиночке тварей не уничтожить. Это все равно, что давить блох в шерсти собаки. Легче воспользоваться дихлофосом. Вот этот дихлофос и разрабатывают в других центрах.

— А почему их просто не отравить, скажем, нервно-паралитическим газом? — спросил я. — Представляете, как можно было бы быстро освобождать огромные территории…

— Это бесполезно. Метаболизм у сцерцепов практически отличается от известных на Земле организмов, а значит реакция на химическую агрессию тоже. Смертельные для нас газы не оказывают на них никакого воздействия. Они ими дышат как мы элементарным кислородом. Нужные другие методы уничтожения!

— Надеюсь в центрах, о которых вы вели речь, действительно разрабатывают средства полного уничтожения тварей?

— Мне трудно судить о них, поскольку я там не бывал, — философски ответил Турсунов. — Я только знаю, что они расположены в других городах или странах. Ведь там тоже есть подземные убежища или базы, куда еще не проникли твари. Например, мне известно, что в Минске ученые пытаются вырастить вирус, который действует избирательно и способен уничтожить только тварей. Идея биологического врага сцерцепов, кстати, впервые возникла у меня, но ее на разработку передали в Белоруссию. В Бишкеке специалисты думают над проблемой трансплантации в организм сцерцепов радиоуправляемых устройств, которые позволили бы контролировать этих существ. Севастопольские биологи хотят на генетическом уровне выработать в мозгу тварей страх перед человеком, но об успехах говорить не приходится. Мне известны попытки ученых Бирмы вообще остановить умственное развитие тварей, оставив на уровне дебилов: для этого предлагаются психотропные препараты. В Будапеште стараются остановить процесс размножения, хотя, по-моему, этот процесс сам уже почти приостановился…

— Как это? — удивились мы с Тодом.

— Сцерцепы размножаются путем деления, как элементарные клетки, — начал объяснять Турсунов. — И как это происходит у высокоорганизованных существ нам не понятно. Только нам известно, что твари — бесполы. Так вот, чтобы разделиться, сцерцепу необходимо набрать массу. А для этого нужно поглощать живые организмы. А поскольку больше животных на планете не осталось, то процесс размножения приостановился… Правда, отмечаются случаи каннибализма среди них, но это пока нетипично…

Сообщение профессора не внушало оптимизма. Тод так и сказал:

— Все равно от человека они не отстанут!

Но меня смутило другая информация профессора.

— Вы говорили, что в Бирме хотят остановить их умственное развитие? Они что, умные как люди?

Профессор невесело усмехнулся:

— К сожалению, да. Их коэффициент "Ай кью" сейчас достигает уровня неандертальца. Причем мозг постоянно совершенствуется и развивается. По моим расчетам, при сохранении такого темпа, лет через двадцать твари создадут вполне осознанное общество, а через пятьдесят, может быть, выйдут в космос!

— Эка вы хватили! — недоверчиво произнес Алленс. Но я был склонен верить Кариму Ахмедовичу.

— Значит, у них тоже будет рабовладельчество, феодализм, капитализм и, может быть, коммунизм? — с горечью сказал я. — А мы, люди, исчезнем подобно динозаврам, а, профессор? Как это больно осознавать…

— Им не обязательно повторять наш путь, — заметил профессор. — Я не силен в социальной философии и не могу прогнозировать их будущий социальный строй, однако уже сейчас видны родоплеменные отношения между ними. В их повседневной жизни все больше осознанных действий… Что касается нас, то вы правы, мы обречены… Если, конечно, не найдем пути их уничтожения или… не установим с ними контакт!

— Не говорите ерунды, профессор! — фыркнул Алленс. — Я не собираюсь дружить с этими гадами!

— А я не предлагаю дружить, — заметил профессор. — Достаточно сосуществовать.

— Отец, — произнесла Малика. — Вы же знаете, что сцерцепы не будут сосуществовать с нами. Мы для них такие же чуждые организмы, как они для нас!

Карим Ахмедович не ответил.

Но я не забыл о цели нашего визита.

— Профессор, насколько ваши исследования соприкасаются с работами, которые проводятся в подземном заводе? — спросил я.

Тот удивленно посмотрел на меня: