Последняя аристократка - Лариса Шкатула

Процесс над начальником административной части СЛОНа и его преступной группой, задумавшей осуществить антигосударственный переворот, в средствах массовой информации не освещался — незачем было советским людям знать, что и в среде офицеров внутренних войск встречаются предатели.

Ковалев и сам не ожидал, что сфабрикованное им дело пройдет на "ура". Видимо, он со своим заговором подоспел вовремя, и под эту марку наверху кто-то от кого-то благополучно избавился.

Собственно, это его не слишком волновало. Он лишь с удовольствием подумал о себе: "Везучий, сукин кот!"

По результатам следствия в многочисленные исправительно-трудовые учреждения были разосланы приказы с грифом "секретно". Таким образом, о случившемся знал лишь узкий круг заинтересованных лиц.

Узкий не узкий, а все теперь понимали, кто на Соловках правит: скромный майор из информационно-следственной части. И этому майору принадлежал, например, ресторан — единственный на всю округу — с романтическим названием "Северные зори"

Разумеется, официально это был вовсе не ресторан, а так, небольшое кафе для сотрудников Соловецких лагерей. Никто не видел в том ничего странного: офицеры — тоже люди. И должны отдыхать в свободное от работы время. Пойти в кафе, посидеть с друзьями…

Никто из чекистов не знал, что в ИСЧ имеется особая папка с надписью "Северные зори", в которую регулярно заносится все, что происходит в скромном с виду кафе-ресторане. Выпив и расслабившись, большинство офицеров забывало, что и они могут стать объектом слежки. Стукачество процветало, это каждый знал, но чтобы слежка за своими ставилась на такие прочные рельсы — это могло стать опасным даже для самих следящих.

Между тем, папочка становилась все пухлее, а майор Ковалев чувствовал себя все уверенней: в его руках находилась такая бомба! Пусть только кто попробует на него даже косо взглянуть!

Те же, кто ездил на Соловки с проверкой, отмечали невероятную дешевизну кафе-ресторана и вежливый предупредительный персонал. Они делали вид, что не понимают, почему для высоких гостей цены смехотворны — им ведь непременно выписывали чек, которым они потом могли отчитываться перед своей бухгалтерией. Но единогласно отмечали, что наличие такого заведения необходимо, как единственный северный "маяк", где заезжий человек может отдыхать душой. Каждому приятно, когда вокруг тебя порхают молодые девчоночки, одна другой краше, а возглавляет это заведение самая настоящая княгиня, которая кланяется тебе и готова выполнить все, что ты пожелаешь.

Совсем недавно один из высоких гостей пожелал… ни много ни мало, как саму княгиню. Так и шепнул майору Ковалеву на ухо, что женщины у него всякие бывали, а вот княгини — ни одной!

Надо сказать, впервые Аполлон растерялся. Такого уговора у них с Растопчиной не было. Не может же он заставить саму Марию Андреевну… Положение становилось безвыходным: как объяснить этому зажравшемуся энкавэдэшнику, что он не все может. Попробуй заикнись, и все полетит прахом.

Аполлону не хотелось ссориться с княгиней. Прошедшие два года их сотрудничества она ни разу его не подвела, условия договора соблюдала четко… Как быть? Вести женщину в постель под дулом пистолета, если этот хмырь хочет непременно "по согласию"!

К счастью, Растопчина поняла все и сама. Чуть заметно улыбнулась, давая понять, что ценит его заминку: начальник не хочет её заставлять. А потом кликнула старшую официантку, свою расторопную помощницу, наказала за порядком следить, пока она сопроводит гостя на отдых.

Уходя, шепнула Аполлону:

— В нынешнем месяце моей службе у тебя два года сравняется. Так и быть, выручу, но и ты постарайся, обещанные документы вовремя подготовь.

И ушла, осторожно поддерживаемая под локоть восторженным поклонником.

Спрашивать, что да как, Аполлон постеснялся, но московский гость остался доволен, и майор в который раз подивился странности человеческой природы: вот они, девчонки молодые, кровь с молоком, отъелись на дармовой пище, а ему подавай бабу не первой молодости, под пятьдесят, только потому, что она княгиня…

Ресторан по Северу славился. Сюда наезжали погулять издалека охотники — добытчики пушнины, геологи, поселенцы, высланные из столицы. Вот их загулы с лихвой и окупали затраты на всяких там проверяющих — каждому вольному хотелось погулять в непосредственной близости от легендарных страшных Соловков.

После таких посещений ресторана у человека оставалось ощущение, будто он распивал водку возле раскрытой пасти страшного зверя. Это щекотало нервишки. Что ж, всякий развлекается по-своему.

Название "Северные зори" не прижилось. Говорили: съездим к княгине.

Арнольд Аренский появлялся в ресторане дважды в сутки. Утром интересовался хозяйственными вопросами: как обстоят дела с продуктами, чего и сколько заказать, каково настроение в коллективе.

Последний вопрос задавался не ради проформы, потому что однажды трое официанток подняли бунт против власти Растопчиной, которая откровенно их презирала. Официантки набирались из проституток, работать не очень любили и только железная рука княгини обычно удерживала их от открытого выступления.

Но тут у недовольных нашелся вождь. А если точнее, атаманша. На воле, до высылки, именуемая пренебрежительно Клавка-губошлепка.

Клавка позавидовала авторитету Растопчиной. Мол, почему они трое работают куда больше, можно сказать, горбатятся и ублажают всякую шушеру, не имея за это никакой благодарности, а люди все равно "ездят к княгине".

Губошлепка была пограмотнее остальных, когда-то она училась в гимназии. Кроме того, общаясь со студентами и моряками — до ареста она жила и "работала" в Ленинграде — Клавка научилась употреблять такие слова, как эмансипация, равноправие, социальная справедливость… А тут её отдали во власть бывший эксплуататорши и аристократки!

— Все — ей! И деньги — ей, и уважение — ей. Кому мы подчиняемся, девочки, врагу народа, которую не расстреляли только по случайности?!

К несчастью для бунтовщиц, в ресторане случился майор Ковалев. Обычно в такое время он не заходил, а тут вместе с Аренским решил, как он выразился, прогуляться. Будь Арнольд один, возможно, недовольным все сошло бы с рук. Но Аполлон, услышав вопли Клавки насчет "врага народа", рассвирепел.

Все и так знали, что Растопчина прибыла на Соловки с пятьдесят восьмой статьей. И вряд ли посетители ресторана сомневались в том, откуда взялась в прислугах чистокровная княгиня. Но пока слово не было произнесено, к Растопчиной отношения оно как бы не имело. Клавка же своим выступлением могла расшевелить осиное гнездо, — с некоторых пор недоброжелателей у Аполлона стало более чем достаточно, — то есть впрямую начала угрожать благополучию самого начальника информационно-следственной части. "Серого кардинала" Соловков!