Россия и Европа. 1462—1921- том 1 -Европейское столетие России. 1480-1560 - Александр Янов

В.И. Алексеев. Цит. соч., с. 237.

И тем не менее всероссийской антиеретической кампании, кото­рой исступленно требовали иосифляне, за этим не последовало.

Можно предположить, что таким гамбитом Иван 111 хотел отку­питься от иерархии, повыпустить пар из кипящего котла иосифлян- ских страстей и этой ценой сохранить Курицына, Елену Стефановну и внука Димитрия, которого намеревался венчать на царство. Но можно предположить и другое. Не зародился ли тогда у него в го­лове под влиянием этих новгородских событий замысел, так сказать, большого гамбита, т.е. коварного политического сценария, постав­ленного несколько лет спустя на церковном Соборе 1503 года?

Замысел этот был — обменять ересь на церковные земли.

Глава третья и нестяжатели

На этом он мог выиграть дважды: и как политик,

и как ревнитель чистоты православия. Кто знает, не покровительст­вовал ли великий маккиавелист еретикам специально ради такой комбинации? Это, конечно, всего лишь догадка. Но вот документ, письмо Иосифа архимандриту Митрофану, духовнику великого кня­зя. И в этом письме странный рассказ. Пригласил государь к себе его, Иосифа, совсем еще недавно опального монаха, и вел с ним длинную беседу о делах церковных. И в беседе вдруг выдал «кото­рую держал Алексей протопоп ересь и которую ересь держал Федор Курицын», и даже сноху свою обличил, Елену. Признался, что «ведал ересь их» и просил за это прощения...

Какой смысл могла иметь эта смиренная просьба могуществен­ного повелителя? Это отречение от друзей и советников, которых он многие годы поддерживал? Эта мольба, обращенная к открытому врагу, угрюмому и непримиримому догматику? Как хотите, только один смысл могла иметь вся эта сцена. Она была предложением по­литической сделки.

По-видимому, впрочем, Иосиф остался непримирим. Великий князь снова не преуспел. Правда, и он не торопился исполнить свое обещание — послать по городам «обыскивати еретиков да искоре- нити», т.е. приступить наконец к той самой всероссийской антиере­тической кампании, которой уже четверть века домогались Генна­дий и Иосиф. Во всяком случае через год после этой встречи Иосиф горько сетовал в том же письме Митрофану: «И аз чаял — тогды же государь пошлеть, ино уже тому другой год от великого дня настал, а он, государь, не посылывал»44 Вместо погрома еретиков готовил Иван III, как оказалось, нечто совсем другое, прямо противополож­ное — сокрушительный удар по иерархии.

Время для него наступило в 1503-м, на самом, быть может, дра­матическом церковном Соборе в истории православия. Об этом Со­боре рассказывают восемь разных источников. Иные противоречат друг другу. Об одном из них, известном под названием «Валаамская беседа», историки и вовсе придерживаются противоположных мне­ний. А.А. Зимин полагает, что документ этот нестяжательского проис­хождения,45 а Я.С. Лурье46 и Г.Н. Моисеева47 считают, что написан он иосифлянами. Изложенная здесь версия базируется в основном на классическом труде одесского профессора А.С. Павлова48 с незна­чительными поправками, следующими из найденного лишь в i960 году Ю.К. Бегуновым в пермской библиотеке последнего, восьмого, источника под названием «Слово иное»49

Да, в 1490 году великий князь отступил. В 1503 он вернулся к сво­ей верховной реформационной задаче — секуляризации церковных земель. Как можно предположить, мечтал он об этой минуте с само­го 1480-Г0, когда — еще до решающей конфронтации с ханом Ахма-

НА. Козакове и Я.С. Дурье. Цит. соч., с. 438.

АА. Зимин. О политической доктрине Иосифа Волоцкого. Труды отдела древнерус­ской литературы, т. IX, М. — Л., 1953, с. 170.

Я.С. Лурье. Цит. соч., с. 414.

Г.Н. Моисеева. Валаамская беседа — памятник публицистики XV века, Л., i960, с. 22-23.

AC. Павлов. Цит. соч.

Ю.К, Бегунов. «Слово иное» — новонайденное произведение русской публицистики XV! в. о борьбе Ивана 111 с землевладением церкви. Труды отдела древнерусской лите­ратуры, т. XX, М. — Л., 1964, с. 351.

том на Угре — увёз из Новгорода двух никому неизвестных и подозре­ваемых в ереси священников, чтобы высоко вознести их в москов­ской церковной иерархии. Почти четверть века прошло с той еще не­уверенной, совсем незрелой попытки расколоть эту иерархию, стояв­шую стеной на пути государственной необходимости. И вот сейчас, в 1503-м, когда «нача старец Нил глаголати, чтобы у монастырей сёл не было»,50 могло, наверное, показаться великому князю, что торжес­тво его дальновидного плана близко, наконец, при дверях. Автори­тетная, известная своим благочестием партия единомышленников внутри церковного лагеря была создана — его руками.

Формально Собор созван был для решения чисто практического вопроса: служить ли овдовевшим священникам. Иереи собрались, поговорили и приняли соответствующее постановление — запре­тить. Остались дела третьестепенные. Виднейшие делегаты, и среди них Иосиф, разъехались по домам.

И вдруг перед полупустым уже собранием выступает сам вели­кий князь, и речь его совершенно недвусмысленна. Как передает ее документ, «восхоте князь великой Иван Васильевич у митрополита и у всех владык, и у всех монастырей села поимати и вся к своим со­единит. Митрополита же и владык и всех монастырей из своей каз­ны деньгами издоволити и хлебом изоброчити из своих житниц».51 Посадить, иначе говоря, иосифлянскую знать на зарплату.

И на этом дело не кончилось. Вслед за государем выступили его сыновья Василий и Димитрий, за ними тверской боярин Василий Бо­рисов, за ним великие дьяки, руководители московских приказов, а за ними, наконец, — и в этом, очевидно, было ядро всего великокня­жеского сценария — нестяжатели во главе с лидером второго их поко­ления Нилом Сорским. И на этот раз они уже не робели, как Паисий, а нападали. Они выступали с жаркими речами, обличающими монас­тырское любостяжание как грех и неправедный образ жизни.

Читатель, наверное, заметил, что до сих пор в роли обличителей (великого князя, еретиков и нестяжателей) видели мы исключитель-

ГЛ. Федотов. Цит. соч., с. 156.

А.С. Павлов. Цит. соч., с. 46.

но иосифлян, словно бы им принадлежала монополия на критику. В современных терминах, то была критика консервативная, иерар­хия атаковала государство. Теперь атака начиналась с либерального фланга. Церковь, наконец, раскололась.

Нестяжатели ставили в вину иерархии как раз то самое, в чем она укоряла государство — уклонение от норм благочестия. И это придавало борьбе правительства против иерархии новую основа­тельность и новую остроту. Теперь оно выступало в роли охранителя чистоты православия. По некоторым известиям нестяжатели требо­вали секуляризации не вообще церковного, но лишь монастырского землевладения. Если это верно (а попытка расколоть оппонентов бесспорно в духе всей стратегии Ивана III), то перед нами как раз тот компромиссный путь, на который в следующем поколении вступило в своей войне с церковью правительство Англии. Вместе со всеми остальными фактами говорит это, что перед нами был хорошо орга­низованный штурм церковной твердыни.И гамбит с ересью тоже находит себе место в этом предположе­нии. Как очень сильныйход, предназначенный еще больше утвер­дить государство в новой роли охранителя чистоты православия, он мог быть отложен до следующего Собора. На крайний случай, если штурм 1503-Г0 сорвется.

Впервые русское государство выступало в союзе с либеральной интеллигенцией. И хоть нельзя сказать, что в последний раз, но сле­дующего придется дожидаться долго. Лишь 350 лет спустя, в эпоху Великой Реформы, будет заключен — пусть на короткое время — та­кой союз снова. И тут, как видим, выступил великий князь в роли Ио­анна Предтечи российского европеизма.

. . Глава третья

Н РЛЛ Г? Ч Г? Иосифляне и нестяжатели

Однако в 1503 г., во время первого штурма церковного любостяжания, в позиции его оставалась серь­езная брешь. Я бы, впрочем, сказал, что это была не столько сла­бость Ивана III как организатора и политика, сколько слабость его союзников, незрелость тогдашнего поколения нестяжателей. Это

они, интеллектуалы, должны были точно оценить силу сопротивле­ния иерархии, предвидеть ее аргументы и подготовить контраргу­менты. Они отвечали за идеологическое обеспечение операции. И поражение поэтому потерпели именно они.

Вот как было дело.

Атакованные со всех сторон митрополит с Собором не растеря­лись. Они посовещались, подумали и решили — великому князю в его просьбе отказать. Было написано обширное послание с цитата­ми из Библии, левитских книг, святых отцов и, конечно, татарских ярлыков.