Опасная связь (СИ) - Джолос Анна

Даю то, что хочет, и она сама теснее ко мне прижимается. Царапает грудь задорно торчащими сосками. Гладит взмокшую от напряжения спину, крепко обнимает.

Плывем…

И штормит нас не по-детски.

Раскидывает так, будто что-то убойное приняли, хотя сегодня мы абсолютно трезвые.

— Мммм…

Неотрывно на нее таращусь. Визуально загребаю все, что могу. Куда-то поглубже в подкорку прячу, чтобы потом иметь возможность прокрутить на репите. Кадр за кадром.

— Ааах… Тише, Илья, тише…

Сперва вижу, как шевелятся губы, распухшие от моих ласк, и только потом распознаю слова, но их значение не улавливаю.

Все мимо.

Просовывает между нами руку. Давит в окаменевший живот ладонью. Своего рода подает знак, чтобы поумерил пыл, только ни хрена на меня это не действует.

Бомбит масштабно. Вот-вот разнесет.

— Илья… — недовольно морщится, поворачивает голову набок, непроизвольно открывая доступ к шее. Чем я незамедлительно пользуюсь.

Вдыхаю Сашкин запах поглубже в прокуренные легкие. Один раз. Второй. Третий…

Жадно засасываю бледную кожу. Зализываю след. Спускаюсь ниже.

Грязно играю, знаю. Зато она заметно расслабляется, доверчиво обмякнув в моих руках, и не пытается больше оттолкнуть от себя.

— Еще… — вместо этого заряжает.

Заведенный до предела повторяю этот трюк по новой. Лишь бы только… ей было хорошо со мной. А главное, не больно.

— Так хочешь, да?

— Да…

И столько в этом коротком «да» выдает, что меня подрывает по всем фронтам окончательно.

Разворачиваю к себе ее лицо. Фиксирую, чтобы не могла сдвинуться с места. Нахожу ее алый рот и впиваюсь в него влажным, безумным поцелуем.

Ошалело терзаю мягкие, измученные губы.

Кусаю. Лижу. Пью сладкую.

Наращиваю ритм и в нездоровом стремлении заполнить ее собой до краев толкаюсь глубже, яростнее.

Блять!

Быть внутри нее так охеренно…

Тесно. Узко. Горячо.

Штырит.

«Движок» лубцует на высоких оборотах. Надрывно тарахтит. Нещадно долбится о ребра. Не вывозит такого тотального напряжения.

В какой-то момент даже глаза закрываю, чего никогда не делал прежде.

Ломает от полноты ощущений.

Размазывает…

Сколько раз гонял в башке воспоминания о той нашей с ней первой ночи. Но жалкие картинки не идут ни в какое сравнение с реальностью. Вообще не рядом.

— Илья…

Не контролирую больше происходящее. Под аккомпанемент пошло скрипящей кровати забираю свое. Свое, потому что она принадлежит мне. Теперь предельно четко осознаю это.

— Мммм…

Сашка стонет чаще под моим напором, и я, вколачиваясь в желанную плоть, безбожно торчу от этого звука.

Слушал бы вечно. На повторе. Как долбаный саундтрек.

— Кричи, Бесстыжая, кричи… — подстегиваю на усиление громкости и мокрый, вконец одуревший от нашей близости, трахаю девчонку все жестче. До тех пор, пока ее прекрасное тело не разбивает крупная дрожь.

А там и я следом финиширую.

Такой приход ловлю… Кажется, что слепну и глохну разом.

Запрокинув голову назад, стискиваю челюсти до скрежета зубов и, надсадно дыша, бурно переживаю момент, в который ударная доза эйфории растекается по венам вместе с кипящей кровью.

Переключаюсь. На нее смотрю.

Трясет нас с Санькой на пару. Единым организмом в это мгновение существуем. Когда цепляемся взглядами, особенно ярко это чувствуется.

Глаза в глаза.

От переизбытка накативших эмоций ожог до самой сетчатки. Но ни я, ни она, не моргаем. Нарочно растягивая этот странный эпизод во времени…

Минута. Две.

Рубцую в памяти и, наверное, именно сейчас предчувствую, что как раньше, уже никогда не будет.

Что, по ходу, завис на ней крепко.

Запал.

Подсел на рыжую чертовку.

— Ты как? — наклоняюсь к ней. Медленно поглаживаю большим пальцем нижнюю губу и предпринимаю попытку сосчитать солнечные веснушки, толпой тусующиеся на носу.

Девчонка поднимается на локтях. Тянется ко мне и оставляет легкий, почти невесомый поцелуй на покрытом щетиной подбородке.

Вот так сюрприз! Дерзкая Сашка может быть нежной и покладистой.

Открытие.

— А ну еще так сделай, — убираю влажные пряди со лба.

— Хорошего понемножку — откидывается на подушку, застенчиво улыбается и отрицательно качает головой…

Сашка внаглую врет матери, оборвавшей телефон. Рассказывает байку про то, что после аквапарка идет с Лисицыной в кино на семичасовой сеанс.

Какое-то время они активно препираются на эту тему, но в итоге Рыжая сообщает, что будет дома в десятом часу и сбрасывает вызов, напоследок выдав очередную ложь про разряженный телефон.

— Брехливая до ужаса, — комментирую их эмоциональную беседу.

— А ты думаешь, стоило сказать ей правду? — откладывает свой навороченный смартфон в сторону.

— Почему нет?

— Ага. Ну да. Мама, тут такое дело… Я в душе. С парнем. Сейчас мы искупаемся, и я перезвоню тебе. Так, что ли? — нервно посмеивается, обнимая себя руками.

— Иди сюда.

— Точно горячая пошла? — недоверчиво хмурится, ступая на мокрый кафель.

— Точно.

— Ненавижу холодную воду, — ворчит, поеживаясь.

— Вредина тепличная, — беру ее за руку и тяну к себе. — А баня тебя нравится?

— Очень. У нас на даче своя собственная есть. Мы с предками любим попариться. Правда бесит, что батя вечно с ментами своими там зависает. Чуть ли не каждую субботу.

— И большая у вас дача? — спрашиваю из чистого любопытства.

— Ну так… — неопределенно пожимает плечами. — Немаленькая, наверное. Три этажа, сад, бассейн.

Хрена се немаленькая!.

— Папка лет десять назад купил участок в Подмосковье и развернул там крупномасштабное строительство. Мечта детства, блин.

Она снимает с себя простыню, а я размышляю об услышанном.

Понимаю ее отца. Тоже хочу построить дом. С нуля. Под себя.

— О чем призадумался? — хитро прищуривается, вставая напротив.

— Когда ты голая, Сань, я только об одном могу думать, — тащу ее под струи воды и стискиваю покрепче.

— Не-не, хватит! — протестующе верещит она.

— Че…

— У меня итак все болит там, — краснея, опускает взгляд.

— Это пройдет. Она ко мне привыкнет.

— Боже, — закатывает глазища. — Давай просто искупаемся, ты обещал.

— Давай, — смеюсь, снимая с полки гель для душа. — Поворачивайся.

— Ты прямо мыть меня будешь? — искренне этому удивляется.

— Да. Спинку потру тебе, кнопка. Не против?

— Кхм, — выполняет команду и перекидывает волосы через плечо.

Отлично. Не против значит.

Принимаюсь за дело. Активно намыливаю соблазнительное девичье тело и понимаю, что мне мало тех двух заходов, случившихся в спальне.

Хочу.

Уже успел в красках представить, как возьму ее здесь.

— Слушай, Паровозов, а сколько девушек у тебя было? — заряжает Рыжая ни с того, ни с сего.

— В смысле?

— В этом самом, — поясняет, прочищая горло. — Много, да?

— С чего ты так решила? — разворачиваю к себе.

— С того! Интуиция, — заявляет, задирая нос.

— Херня твоя интуиция. Когда пупок проколола?

— В шестнадцать, мы тогда на море с мамкой в Сочи ездили. Тебе нравится? — на ее губах появляется улыбка.

— Красиво, — дотрагиваюсь до маленькой сережки.

— Батя так орал, когда случайно увидел год спустя… — забирает с полки бутылку с гелем. Видимо, решила тоже включиться в процесс.

— Почему?

— Он у меня очень строгий. Старой советской закалки и все такое. Много чего не разрешает. Про эксперименты с телом у нас тоже был разговор. Вот его и бомбануло от пирсинга.

— Периодически бунтуешь? — мои пальцы медленно скользят по ее шее и спускаются вниз.

— Бунтую. Редко, но метко. Как правило, если они совсем душными становятся.

Вздрагивает, когда переключаюсь грудь. Отводит взгляд, когда оглаживаю бедра и трогаю между ног.