Суккуб - Дарья Еремина

Закрыв фотографию, я продолжила читать. На второй фразе брови поползли вверх. Поднявшись на четвереньки, я осторожно перебралась через Марка и пошла на кухню. Положив девайс на стол, включила чайник. Оперлась на столешницу у хлебницы. Проверила, на самом ли деле не было хлеба. Да, Марк оказался прав и предусмотрителен. Как всегда, впрочем. Обернувшись через плечо, покосилась на телефон. Казалось, он наблюдал за мной с тем же сомнением, что и я за ним. Я чувствовала неловкость, как если бы телефон был живым человеком. Отведя от него взгляд, обхватила себя за плечи и взглянула в окно. Раннее утро переливалось трелями птиц. Днем они так не слышны…

Чайник звякнул и выключился. Я размышляла над заданием, притаившимся в сообщении. Хотя, честнее сказать, я старалась очистить голову от мыслей о нем.

Достав чашку и банку с кофе, насыпала пару ложек. Посмотрела на телефон. Возможно, они ошиблись? Экран уже не светился. Коммуникатор лежал на том же месте, напоминая о себе ненавязчивым помигиванием зеленого огонька. Сжав правый кулак, я тихо опустила его на столешницу. Вернулась с чашкой к телефону. Налила кипятка, всыпала три ложки сахара.

Еще молоко…

Наконец, села и уткнулась подбородком в кулак. Аромат кофе окутывал густым облаком. Диод помигивал, как ни в чем не бывало.

Моей целью был «администратор» Верховного Инкубата. Раньше о причинах мне не сообщали. Опустили их и на этот раз. Но в предшествующих семнадцати заданиях от меня требовалась мелко-детальная чистка. Такая, как заставить забыть о чем-то или о ком-то, уничтожить конкретные сведения и предметы. Сейчас задание звучало так:

«До пятнадцатого июня сего года организовать несчастный случай со смертельным исходом».

Подув в кофе, я притронулась к нему губами. Вытащила стилус. Выбрала «ответить».

Написала: Вы ошиблись адресатом.

Отправить.

Вернув стилус на место, подошла к окну. Ведь, есть у них для таких заданий девочки. Да и не нужно моих талантов для организации несчастного случая. Если администрация решила избавиться от главы Верховного Инкубата, то посылать на это нужно явно не меня. Я не пойду на это. Никогда.

Вздрогнув от сигнала, я обернулась к телефону. Прочитала ответ: «Адресат верный».

Снова вынув стилус, нажала «ответить». Внутри ворочалось волнение, тревога, страх.

Набрала: Я отказываюсь.

Осторожно, будто он мог взорваться, положила телефон на стол и выпрямилась. Правая ладонь сжималась и разжималась, выдавая нервы. Я не подписывалась на это. Я не обязана. И мне незачем волноваться. Все нормально. Никто не может заставить меня. Никто не может даже подумать о том, чтобы заставить меня. Даже не важно, о ком идет речь. Как они могли подумать, что я пойду на это? Вот так просто, приняв за очередное задание… Страх стремительно замещался злостью.

За что, интересно? С какой целью? Он, ведь, один из нас… Раз в декаду по четвергам он ведет или… вел собрания, стоя на том же месте, что и старушка по вторникам. Какие вопросы они обсуждают? Чем он мог помешать?

До пятнадцатого июня меньше недели…

Сев обратно за стол, я открыла фотографию.

Осторожно, он из бывших «наших»…

Но «наши» не бывают бывшими. Мы такие, какие есть в любое время года и суток, начиная с периода полового созревания и до смерти. До смерти, которую, оказывается, может подарить один из «наших».

С кем посоветоваться? Кому пожаловаться? Обняв кружку с кофе, я прикрыла глаза. Чувство одиночества накатывало со всех сторон, погружая меня все глубже и глубже. Казалось, нужно шевелиться, трепыхаться, выкарабкиваться. Я сидела с закрытыми глазами и дышала ароматом кофе. Открыто и безразлично впускала в себя опасения, злость, неуверенность, удивление и… тишину.

Вздрогнув от прикосновения, обернулась. Марк, положив ладони мне на плечи, наклонился.

— Что там в такую рань?

— Работа… — Приняв поцелуй, я следила, как он готовит себе натуральный кофе.

— Миша? — Спросил, не оборачиваясь, уже зная ответ.

— Нет.

Об этой работе он не знал ничего, кроме факта ее наличия в моей жизни. И его натура, требующая уничтожения всех стен, всех недомолвок, переносила сей тайный факт с плохо скрываемым беспокойством и напряжением. Он не настаивал на откровенности, не просил рассказать, не рассчитывал на необходимость поделиться. Он, просто, знал, что я не такая как все. Помнил то, что я сделала с Мишей и мягкий контроль, с помощью которого убежала весной от него самого.

Я наблюдала за его спиной и плечами, покрытыми летними канапушками. Наблюдала за ленивыми движениями, скрывающими напряжение. Из груди поднимались слезы. Что было источником подобной эмоциональности, понять не получалось.

— Марк. — На мгновение зажмурившись, я поднялась. Он обернулся на половине движения. Отставил турку с плиты, принимая меня в объятия. — Мне так нужна твоя поддержка… Ты не представляешь…

Когда из груди змеями поползли рыдания, я уткнулась в его плечо. Марк молча гладил голову и спину, прижимая к себе. Он мог бы что-то сказать, если бы знал… Если бы не было тайн. Не было этой второй жизни, где администрация просила убить бывшего главу мужской части «наших»… Он молчал, потому что молчала я сама.

Через несколько минут, когда я начала успокаиваться, все так же безмолвно Марк посадил меня на стул. Присел на корточки рядом, подав салфетки.

Я высморкалась. Легче не стало. На столе по-прежнему лежал, невинно помигивая лампочкой, коммуникатор. На мужа не смотрела, заняв внимание и руки кружкой с кофе.

— Куда ты хочешь переехать?

Задержав кофе во рту, я проглотила медленно и аккуратно, чтобы не подавиться. Опустила взгляд к мужу. И снова заревела.

Мы разговаривали до семи. Марк мягко приводил собственные доводы: Родина, родные, менталитет, дом, работа, верность… Их было много, его доводов. Я слушала, не возражая. Сейчас это отошло на второй план. Я не могла думать ни о чем, кроме сообщения в телефоне. Ни о ком, кроме того смеющегося мужчины в красной рубашке.

Потом он пошел на работу, а я осталась. У меня были дела на сегодня. Вчера я точно знала, что сегодня день должен быть забит. Но сейчас, сидя в асфальтовой кухне, я помнила лишь данный факт.

В семь с минутами телефон запиликал и завибрировал, приподняв родственное панике чувство. Пододвинув к себе девайс, я пару секунд смотрела на имя звонящего: «1».

— Да. — Сказала тихо, тут же сообразив, что она не говорит по-русски.

— Девочка, что случилось?

— Я не убийца.

Возникла тонкая, хрупкая пауза. Впервые я говорила с ней по телефону.