По дороге жизни. Сборник рассказов - Геннадий Михайлович Черкасов

Первая остановка была у нас где-то на уровне семисот метров над уровнем моря. Шейх внимательно посмотрел на меня, показал рукой наверх, и сказал: «Ротагё». Я ему сказал: «Оо!» И мы продолжили свой путь, не всегда по тропе, часто Шейх шёл в лоб. Сделали ещё одну остановку. Как потом оказалось, подъём был окончен. Там был колодец, сложенный из камня. Я пить не стал. Меня трясло, видно, уже пошёл перегруз – горы они есть горы. Организм был на грани. Я мог и отключиться. Мне хотелось дать знать, что пора вниз, но я с усилием сдержал себя. Через пару минут Шейх улыбнулся и сказал: «Оо Роте», – и тут я подумал, что, если сейчас Шейх задумает идти не по тропе, то я смогу спуститься только кувырком. Ноги не удержат. Но Шейх предпочёл именно тропу. Я отправился за ним. Но всё-таки, когда осталось метров двести-двести пятьдесят, он начал спускаться по прямой. У меня ноги стали подсаживаться. Задняя поверхность бедра болела. Я еле держался, но выдержал. Вошёл в номер и упал. И только где-то через час начал приходить в себя. Лежал и думал: «Ну, кому и что я доказал?» Понял – в очередной раз только себе. Где-то через пару часов в номер зашёл Игорь. Прекрасный человек, отличный спортсмен. Говорит: «Шейх и вся свита собираются ехать в ресторан. Ждут вас». Я ему отвечаю: «Игорь, я до душа думаю, как дойти или доползти. А ты про ресторан». Он, улыбаясь: «Не я – Шейх. Без вас он не поедет. Выхода нет». Скажи ему: «Через двадцать минут буду». Опять собрался. Выхода действительно не было. В общем, как в том анекдоте: «Надо Федя. Надо». А Шейху – спасибо! Дал возможность проверить физическую подготовку и волевые качества. Вот и весь сказ. Шейх он и есть Шейх. О нём и об общении с ним остались самые хорошие воспоминания.

Джаз

Хочу рассказать вам, уважаемый читатель, как я познакомился с джазовой музыкой, как заинтересовался и полюбил её.

К джазу в Советском Союзе относились по-разному. Официальные лица, которые хулили его, а заодно и американские фильмы, где звучала джазовая музыка, сами со своими семьями имели возможность смотреть такое кино и слушать джазовые концерты. Для остальных тема была закрыта: «Сегодня ты играешь джаз, а завтра родину продашь». В 1959 году секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев посетил США с дружеским визитом. Отношения между народами наших стран стали теплее. В СССР с 1960 года приняли американскую систему обучения – 11 классов. В кинотеатрах стало больше американских фильмов. Мне особенно запомнились «В джазе только девушки» с Мерилин Монро, «Семь невест для семи братьев», ну, и самый главный фильм моей и не только моей юности «Великолепная семерка» с Юл Бриннером. О кино моего детства и юности расскажу, но позже. Это отдельный рассказ.

Первый раз я слушал джаз в 1961 году. Тогда в Советский Союз приехал джазмен. Такого слова раньше я не знал и не слышал. Это был Бени Гудман. Он играл на кларнете и руководил оркестром. Концерт проходил в летнем театре ВДНХ. Попал я на него случайно. Просто гулял на ВДНХ. Я часто бывал там, так как район Ростокино, где я жил, находился рядом. Увидел афишу о выступлении оркестра из Америки. Подошёл к театру за десять минут до начала концерта, но, увы, билетов, как вы понимаете, не было, да и быть не могло. В те годы слово «Америка» произносилось с придыханием. Ведь и сегодня «хаят» и хулят эту страну, в то же время детей отправляют туда без возврата. Но мне попасть в театр не составило труда. Замечу, что он тогда был открытым.

Концерт продолжался два часа, и ещё полчаса музыканты играли на бис. Обстановка была очень доброй. Именно доброй. Как со стороны оркестрантов, самого Бени Гудмана, так и со стороны зрителей.

Тогда, на том концерте, знакомство с джазом для меня и закончилось. Ни магнитофона, ни проигрывателя семья не имела – для нас это являлось роскошью. Пластинки было достать сложно. Стоили дорого. А те, которые записывались на рентгеновских плёнках – плохого качества. Их называли «джаз на рёбрах».

Прошло время. Я узнал, что на концерте Бени Гудмана побывали два моих товарища, Владимир и Дмитрий, но они попали туда в другой день. Мы учились в одном классе. Ребята жили рядом со школой в только что выстроенном доме из кирпича. Для жителя барака это важно, поскольку в новостройке имелись туалет, газ и даже ванная комната. У Владимира отец был архитектором, кстати, известным, но очень скромным в быту человеком. Когда мы с Димой приходили к ним в гости, он подолгу беседовал с нами о спорте, науке, космосе, музыке и о джазе. Он вернулся из США. Был там в длительной командировке, но об Америке ничего не рассказывал. Привёз оттуда магнитофон и хорошие записи оркестра Гленна Миллера, Дюка Эллингтона, Эллы Фицжеральд, Луи Армстронга и уже знакомого нам Бени Гудмана. Мне очень понравился джаз в их исполнении.

Став взрослым, я часто бывал на концертах Леонида Утёсова, Олега Лунгстрема, Юрия Саульского. В кафе «Синяя птица», что находилось на улице Чехова, слушал Георгия Гараняна и яркого представителя ленинградской школы джаза Давида Голощёкина. Один из самых моих любимых джазовых исполнителей – это, конечно, Гленн Миллер и его оркестр. Моё знакомство с ними состоялось после просмотра фильма «Серенада Солнечной долины».

Хочу вспомнить ещё одного известного музыканта – Лаци Олаха, который играл на ударных инструментах в оркестре Олега Лунгстрема. Будучи в пожилом возрасте, он выступал в фойе кинотеатра «Октябрьский», который находился на Калининском проспекте. Когда Лаци играл перед сеансом, всего полчаса, аншлаг был обеспечен, какой бы фильм там не шёл, хотя в зале оставалось не более половины зрителей. В общем, «джаз как образ жизни».

Родина джаза – Америка. Это Новый Орлеан, Чикаго. Начало двадцатого столетия. Хочу передать одну историю, которую рассказал Олег Лунгстрем в одном из своих последних интервью. Затем я её слышал от одного почтенного человека – любителя джаза более подробно. В молодости Лунгстрем проживал в Харбине и именно там увлёкся джазом. Один из почитателей этого вида музыкального искусства где-то в 1929-1930 годах специально поехал в Америку – в Новый Орлеан, чтобы поближе познакомиться с ним на родине джаза. После его возвращения любители джаза Харбина собрались утром в одном из ресторанов города, чтобы послушать рассказ об Америке и джазе. Во время беседы путешественник стал