Новый Мир ( № 11 2004) - Новый Мир Новый Мир

Строго говоря, образуется новый вид человека. Границы вида, помимо анатомического родства, определяются еще и пределами скрещивания. Если особи какой-либо популяции скрещиваются между собой, давая потомство, значит, они представляют единый биологический вид. Как только подвиды таковую характеристику утрачивают, они признаются в систематике разными видами.

Конечно, подобные выводы могут показаться слишком поспешными. Клонирование в настоящее время — технология исключительно дорогая, трудоемкая, ненадежная. Обеспечить непрерывность «цветных» гендеров она пока что не в состоянии. Однако здесь можно вспомнить историю компьютерной революции. «ЭНИАК», первая электронно-вычислительная машина, построенная в 1946 году в США, занимала более сотни квадратных метров площади, весила около 30 тонн, была маломощной, капризной и требовала для обслуживания громадного персонала. А уже через сорок лет, в 80-х годах, компактные персональные компьютеры с соответствующим программным обеспечением начали в массовом порядке появляться в офисах и домах граждан высокоразвитых стран.

Прошло всего четыре десятилетия.

Удешевление технологий, их упрощение, повышение их надежности — дело времени, был бы социальный заказ. А социальный, точнее, цивилизационный заказ на технологии клонирования уже имеется.

Оценим количественный потенциал такого заказа. Считается, что склонностью к нетрадиционной гендерной ориентации обладает примерно 10 процентов всех живущих сейчас людей. В действительности четко выраженных маргиналов, конечно, значительно меньше, поскольку во многих случаях крайние гендерные эффекты легко подавляются.

Цифры тем не менее впечатляют. Можно полагать, что около 600 миллионов человек, по крайней мере в принципе, склонны существовать в «голубом» или «розовом» ареале. Для такой страны, как, например, США, это будет составлять 25 миллионов граждан. Причем помимо отмеченной выше корпоративной «биологиче­ской» солидарности «новый гендер» обладает еще и повышенной пассионарностью. Он уже сейчас играет заметную роль в политической и общественной жизни многих западных стран, а в дальнейшем степень его влияния будет только усиливаться. Это видно хотя бы по тому факту, что Хиллари Клинтон, первая из супруг президентов Соединенных Штатов, приняла участие в параде геев в Нью-Йорке. А когда самая известная лесбийская пара Америки разорвала свои отношения, уже собственно президент США выразил им сочувствие2. Политики западных стран, впрочем, как и некоторые политические деятели в России, уже начинают осознавать, кто составляет значительную часть активного электората.

      Причем дело, вероятно, не ограничится только влиянием. Культура «цветных гендеров», основанная на однополой любви и «технологическом» продолжении рода, будет достаточно сильно отличаться от «натуральной», традиционной культуры. Это будет способствовать постепенному их разделению и созданию социальных институтов и механизмов, поддерживающих иной биологический статус. Процесс может зайти весьма далеко. Фактически речь идет о возникновении новых цивилизаций — о выделении в современном сознании принципиально иной ментальности, о построении обществ, реализующих иной тип биологических отношений.

Формальная схема здесь давно отработана. Сначала представители новых «цветных культур» обретут наравне с общественным и полное юридическое признание. Собственно, эти процессы уже идут: в ареале западных стран гомосексуальные отношения больше не считаются преступлением. Во многих странах официально разрешены гомосексуальные браки; таким образом, «человек гендерный» получает защиту закона. Далее, скорее всего, возникнут «цветные коммуны», то есть дома, кварталы, районы, возможно, целые города, населенные полностью или в подавляющем большинстве представителями «новых цивилизаций». Эта тенденция также уже достаточно очевидна. В мегаполисах США и Европы такие коммуны существуют вполне открыто. Следующий шаг — культурная автономия, затем — автономия политическая и как конечный этап — полная государственная независимость. «Цветные культуры» оторвутся от породившей их «натуральной культуры» и пойдут собственным цивилизационным путем.

Не следует думать, что это слишком экзотический сценарий развития. Конечно, маргинальные гендеры сейчас составляют по отношению к натуралам абсолютное меньшинство. Трудно поверить, что они могут бросить вызов всему человечеству. Однако стоит напомнить об одном странном свойстве истории: она имеет обыкновение осуществляться именно через маргиналов. Первые млекопитающие, появившиеся на Земле, несомненно, были уродами среди динозавров. Вряд ли какой-либо здравомыслящий наблюдатель мог бы предвидеть за ними хоть сколько-нибудь перспективное будущее. И где теперь динозавры? А невзрачные поначалу млекопитающие являются ныне господствующим на Земле видом. Маргиналами были первые либералы в Соединенных Штатах, полагавшие, вопреки общему мнению, что права человека выше прав государства. Из этой «бредовой» идеи выросла могущественнейшая империя нашего времени. Очевидными маргиналами были христиане в Римской империи, большевики в России, демократы в СССР. Фашисты, чуть было не создавшие мир расового неравенства, тоже начинали свое движение лишь с кучкой сторонников. Это даже нельзя отнести к неким парадоксам истории. Просто новое в миг своего зарождения всегда выглядит смешным и нелепым. Более того, в этом есть какая-то железная логика: если что-то в данный момент кажется вздорным и абсолютно неосуществимым, значит, можно не сомневаться — оно будет жить дальше. Можно не сомневаться — за этим явлением будущее.

Сейчас маргинальные гендеры растворены в традиционной культуре. Присутствие их в социальном пространстве практически неощутимо.

Однако времена изменились.

Уже ничто не препятствует «тайным народам» подняться из катакомб на поверхность.

Гендерное расслоение можно назвать «расслоением по горизонтали»: цветные культуры, «розовые» и «голубые», могут при благоприятных усло­виях существовать наравне с традиционной культурой, могут взаимодействовать с ней и, вероятно, даже чем-то обогащать. Взгляд на себя из параметров иных мировоззренческих смыслов всегда полезен. К тому же возникающая множественность полов увеличивает генетическое разнообразие человечества, а это, в свою очередь, усиливает его эволюционный потенциал. То есть разделение гендеров можно в определенной мере считать явлением прогрессивным.

Однако в настоящее время набирает силу и другой важный процесс, который можно было бы обозначить как «когнитивное расслоение».

Дело в том, что современное образование, впрочем, как и современное воспитание, становится достаточно дорогим. Непрерывно растет стоимость развивающих игрушек и игр, детских книг, учебных пособий, воспитательных тренингов, прививающих «опережающие» социальные навыки, стоимость спортинвентаря, секций, кружков, дополнительных курсов, не говоря уже о зарубежных поездках и межкультурных обменах. В результате только высшие имущественные группы, только семьи, обладающие высоким и очень высоким доходом, могут предоставить своим детям соответствующую подготовку.

Разумеется, государство как гарант социального равенства пытается противостоять этой тенденции — с одной стороны, вводя обязательную для всех систему среднего образования, а с другой — создавая специальные фонды, школы, секции для развития одаренных детей. Такие «образовательные каналы», сшивающие социальные «верхи» и «низы», существуют во многих странах. Следует, однако, иметь в виду, что оба эти механизма начинают работать лишь с детьми школьного возраста, то есть в значительной степени уже сформированными. При этом наиболее важные, первые годы жизни ребенка полностью отдаются на откуп родителям.

Возникает ситуация, при которой дети из хорошо обеспеченных «современных» семей будут иметь практически безусловное социальное преимущество: при любом тестировании, каковое оценивает прежде всего подготовленность, они покажут более высокие результаты, нежели контрольная группа. Это, в свою очередь, означает, что такие дети свернут на себя все государственные программы по элитному образованию и воспитанию.

Первичное расслоение общества, сословное или материальное, превращается, таким образом, во вторичное, то есть в расслоение интеллектуальных потенциалов.

Для государства это означает резкое сокращение социальной базы («низы», отторгнутые от «лотереи», будут относиться к власти индифферентно), сокращение вертикальной мобильности и тем самым — устойчивости к внешним воздействиям. Для общества это означает переход от одногорбой к двугорбой кривой распределения интеллекта.