Новый Мир ( № 11 2004) - Новый Мир Новый Мир

Теперь вернемся немного назад и вспомним тезис об определенной самостоятельности техносферы. Большинство инноваций, возникающих в логике технического развития, должны быть гуманизированы, то есть приспособлены к человеку, иначе их будет трудно использовать. С другой стороны, у подобной гуманизации есть известные ограничения: технику нельзя сделать абсолютно «биологичной», ее нельзя упрощать без предела, и потому необходим встречный процесс — технологизация человека, приспособление его к техническим новшествам, которые по мере цивилизационного продвижения становятся все менее и менее «естественными».

Есть все основания полагать, что сейчас этот второй ресурс, ресурс адаптации человека, уже исчерпан. У всех на памяти техногенные катастрофы по­следних десятилетий: аварии танкеров с нефтью, взрывы на заводах, использующих ядовитые вещества, крушения поездов, автобусов, самолетов, спонтанные отключения энерголиний. Это наблюдается даже в таких высокоразвитых странах, как США, Канада, Италия, Англия. Причем интересно, что почти в каждом конкретном случае, почти при каждой аварии можно обнаружить причину техногенного сбоя. Можно даже предложить комплекс мер, предотвращающих аналогичные сбои в будущем. И тем не менее к принципиальному улучшению ситуации это не приводит. Динамика катастроф нарастает. Нарастают их масштабность и частота.

Частично это вызвано явлениями глобализации. Связность мира за по­след­ние десятилетия ощутимо усилилась; принципиально, вероятно в разы, увеличилась его производственная и коммуникативная плотность. Возросли транспортные потоки, и вероятность нежелательных «пересечений» стала весьма высокой.

Однако дело не только в этом. В конце концов, одновременно с плот­ностью техносферы усилились и методы ее регулирования. Теперь возможные техногенные сбои просчитываются заранее и разрабатываются специальные программы, позволяющие их избегать.

И все равно — самолеты падают, поезда сталкиваются или сходят с рельсов, нефть из поврежденных танкеров заливает целые побережья.

Вероятно, дело тут не в конкретных причинах. Дело даже не в том, что в сверхсложных процессах, каковыми стали сейчас процессы индустриального взаимодействия, нельзя предусмотреть каждый шаг. Всегда остается некая «зона неопределенности», некий зазор, который и порождает наибольшее количество рисков. Суть здесь лежит несколько глубже. Просто техносфера, опирающаяся ныне на сетевые методы управления, достигла, по-видимому, такой степени сложности и быстродействия, которая требует реакций, несвойственных «классическому человеку». Она уже превышает его физиологические возможности, и никакие профессиональные тренинги, никакие дополнительные регуляторы, никакие меры по безопасности не в состоянии восстановить былое единство.

Техносфера постепенно выходит из-под контроля. Дальнейшее рассогласование «человеческого» и «машинного» времени чревато катастрофами планетарных масштабов. Это, в свою очередь, выдвигает вопрос о технологизации современного носителя разума и синхронизации его биологических качеств с динамикой инноваций.

Естественным, эволюционным путем этого не происходит. Значит, потребуется искусственное, целенаправленное преобразование человека. Модернизация его теми биологическими технологиями, которые уже появляются.

Собственно, ничего нового мы не высказываем. Операции по вживлению простейших чипов, позволяющих человеку непосредственно управлять компью­терами, начали производиться уже несколько лет назад. Первые результаты выглядят весьма перспективно. Теперь дело, как и в случае с клонированием человека, только в удешевлении и повышении надежности этих биопластиче­ских операций.

Катализатором же такого процесса, как обычно, послужит война.

Сейчас, прямо на наших глазах, разворачивается громадный цивилизационный конфликт между Югом и Западом, между Миром ислама, добивающимся равноправия, и Атлантической цивилизацией в лице Соединенных Штатов Америки. Со стороны Юга здесь используются глобальные террористические стратегии, опирающиеся на фанатизм и традиционно низкую в культуре ислама ценность человеческой жизни. Запад ведет войну классического «европейского типа», основанную исключительно на технологическом превосходстве.

И вот тут возникают те же самые трудности.

Современные компьютерные системы могут просчитывать миллионы вариантов в секунду, но принятие окончательного решения все же остается за оператором. Можно создать автомат, танк, самолет практически с идеальными характеристиками, но использовать это военное совершенство будут солдаты, далекие от каких-либо технических идеалов.

Биологические реакции человека — вот что служит сейчас главным ограничителем военного могущества Запада. Они сводят на нет преимущества высокоточного оружия современности, и они же, снижая темпы принятия оперативных решений, позволяют критическим ситуациям развиваться в значительной мере спонтанно.

Это особенно ощутимо при операциях наземного типа, которые часто оказываются непродуктивными из-за «диффузных», партизанских действий противника. То, что Запад выигрывает в небе, он затем проигрывает на земле.

Очевидно, что новый цивилизационный прорыв будет совершен именно в данном технологическом направлении.

Войска специального назначения — различного рода «коммандос», «силы быстрого реагирования», группы «альфа», «бета», «гамма», «омега», «морские котики», «крапчатые береты» и тому подобные элитные воинские подразделения, появившиеся в период локальных конфликтов эпохи «холодной войны», представляют собой первые попытки решить эту проблему. Роль их в современных боевых действиях часто оказывается определяющей. Не случайно, что на создание и поддержание в боеготовности элитных подразделений иногда тратятся средства, сопоставимые с расходами на всю остальную армию. Правительства ведущих индустриальных держав уже давно поняли, чтбо сейчас является самым эффективным оружием.

Однако никакие длительные тренировки, прививающие навыки сверхстремительных действий, и никакие химические препараты, временно повышающие у человека скорость реакций, не могут сравниться по результативности с теми фантастическими возможностями, которые уже сейчас открывает «новая биология».

Расшифровка генома, ведущаяся в последние годы, биопластические технологии и методы генной инженерии позволяют создать такой тип людей, который будет обладать прежде всего «нечеловеческими» характеристиками. К ним­ относятся расширение диапазона слуха и зрения, быстрая регенерация повреждений и модификация параметров тела, непосредственное воздействие на электронные системы противника и непосредственное, ментальное управление средствами ведения боя. Говоря иными словами, вся военная техника, используемая сейчас, включая ракеты, танки и самолеты, включая компьютеры и спутниковые системы слежения, станет естественным продолжением боевых качеств такого солдата. Самое важное здесь, что «человек новый» будет жить в совершенно ином восприятии времени — упреждая и опережая противника сразу во всем оперативном пространстве. Причем это будет не экстремальным выражением его скрытых способностей, а вполне обыденным превосходством абсолютно иного способа биологического существования.

Фактически такие люди уже не будут людьми. Фактически они станут люде­нами — новыми разумными существами, появившимися на Земле.

И здесь хочется обратить внимание на одну специфическую закономерность.

Каждая мировая война рождает тот тип оружия, который будет использоваться в следующем глобальном конфликте.

Первая мировая война породила танки и авиацию, массированное применение которых превращало затем в развалины целые районы Европы.

Вторая мировая война вызвала к жизни ядерное оружие, и хотя в дальнейшем оно применено не было, именно его наличие у обеих сторон, США и СССР, определило «холодный» характер последовавшего затем глобального противостояния. По сути, оно свелось к локальным военным конфликтам на чужой территории.

Причем именно локальность и быстротечность таких конфликтов, где успех операции определяется буквально в считанные часы, вызвали к жизни элитные воинские подразделения, способные подобные задачи решать.

Третья мировая война, таким образом, открыла дорогу к созданию нового вида людей, и в Четвертую мировую войну, исход которой пока не ясен, они станут, по-видимому, решающим фактором преобразования мира.