Лотос - Дженнифер Хартманн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Милый, я дома. Лучший понедельник в моей жизни. Я… – Его шаги затихают, когда он замечает меня, уютно устроившуюся рядом с Оливером на диване. – О. Привет.
Я поворачиваю шею как раз вовремя, чтобы увидеть, как он отводит от меня взгляд, проходит на кухню и бросает ключи от машины на столешницу.
– Привет.
Даже Оливер может почувствовать окружающее нас напряжение. Он вопросительно хмурится, глядя на меня сверху вниз.
Вздох срывается с моих губ, когда я понимаю, что нужно наконец покончить с этим. Прежде чем встать, я сжимаю бедро Оливера, отмечая, как все его тело напрягается от этого жеста.
– Я сейчас вернусь. Мне нужно кое о чем поговорить с Гейбом.
Его кивок провожает меня, и я плетусь на кухню, размахивая руками взад-вперед в тщетной попытке унять неловкость. Гейб бросает на меня короткий взгляд, прежде чем начать рыться в шкафу – я уверена, он ничего не ищет.
– Мы можем поговорить? – спрашиваю я, засовывая пальцы в свои задние карманы.
Гейб приостанавливает непродуктивные поиски, его грудь вздымается с покорным вздохом.
– Да, конечно.
Я киваю в сторону холла, призывая его следовать за мной, и вскоре мы стоим лицом к лицу за закрытой дверью его спальни. Я быстро нарушаю тишину:
– Мы можем прекратить этот отстой?
Скрестив руки на груди, он рассматривает меня со стоическим выражением лица.
В моих глазах мольба и сожаление, я выпячиваю нижнюю губу, мои ресницы трепещут, умоляя его сдаться.
– Ты же знаешь, что не можешь продолжать злиться на меня.
– Ты недооцениваешь меня.
Я еще раз жалостливо взмахиваю ресницами и сильнее выпячиваю нижнюю губу.
– Черт возьми, Сидни. – Его решимость падает, как одинокий метеор, разбившийся и сгоревший у наших ног. Подмигнув, я вытаскиваю его улыбку из-под обломков. – Иди сюда.
Меня заключают в крепкие объятия, подбородок Гейба опускается на мою макушку, когда он обнимает меня. Моя тревога рассеивается, ведь я знаю, что мой друг вернулся.
– Прости, – бормочу я в его розовое поло.
– И ты меня, – вздыхает он. – Мы с тобой повязаны на всю жизнь, Сид. Нам нельзя ссориться.
Кивнув в знак согласия, я отстраняюсь, – облегчение переполняет мои глаза.
– Значит, ты не ненавидишь мой язык?
Он посмеивается, закатывая глаза.
– У тебя фантастический язык. И это как раз то, о чем я беспокоюсь… – Гейб показывает большим пальцем через плечо на дверь – его намек ясен. – Просто действуй осторожно, хорошо? Я знаю, что вы оба взрослые люди. Знаю, что вы заботитесь друг о друге и всегда заботились. Я просто беспокоюсь, что что-то разобьет его на осколки еще до того, как он наконец будет собран воедино.
Я снова обрастаю броней, а резкие слова подступают к моему горлу. Я понимаю, почему Гейб обеспокоен… И я знаю, что мне не следовало целовать Оливера.
Оливер впечатлительный. Он ранимый. Он восприимчив к настоящим человеческим эмоциям, и я не имела права играть с ними, несмотря на благородные намерения.
Я проглатываю свою гордость и вздергиваю подбородок.
– Я не причиню ему вреда, Гейб.
Он слегка толкает меня кулаком в плечо и с печальной улыбкой тянется к дверной ручке.
– Я знаю, что ты этого не хочешь.
Глава 15
Оливер
Передо мной енот.
Он еще щенок – это все, что я могу сказать наверняка.
Он живой и смотрит на меня из стеблей кукурузы, у него любопытный взгляд, но не более моего. Я стою напряженно и неподвижно, переваривая эту находку после того, как потратил непомерно много времени на то, чтобы глаза привыкли к туманному полуденному свету. Как этот енот выжил, вдыхая токсины? Обладают ли животные иммунитетом к химическим веществам, содержащимся в воздухе?
У него дружелюбная мордочка с черной маской поверх ониксовых глаз, как у Уэстли из «Принцессы-невесты». Его лапы сжимают кусочек еды, он откусывает лакомство, изучая меня. Должно быть, я выгляжу весьма эффектно в своем защитном костюме и собственной необычной маске.
Но он не выглядит испуганным.
Я разделяю мгновение с этим существом, – краткое, но пронзительное. Этот енот был единственным живым существом, с которым я столкнулся почти за двадцать два года, не считая Брэдфорда. Если я выживу, то наверняка не забуду этого смышленого друга с глазами-бусинками и хвостом в полоску. Его лапа приподнимается, как будто он машет мне на прощание, когда я решаюсь продолжить свое путешествие.
Как только я поднимаю взгляд на стаю птиц, парящих над головой, до меня вдруг доходит: что-то кажется неправильным. Жилая спальня. Маленький деревянный домик с сантехникой, свежими продуктами и разными предметами роскоши. Мое сердце не переставало колотиться в груди с тех пор, как я взобрался по той лестнице.
Смесь страха и сомнения скручиваются у меня внутри.
Но мне нужно двигаться дальше. Эти кукурузные стебли кажутся бесконечными, и я понятия не имею, что делаю и куда меня приведет этот путь.
Я продолжаю идти вперед, пробираясь сквозь высокие стебли и тяжело дыша через маску, как вдруг необычный звук сзади доносится до моих ушей, и я оборачиваюсь. Я почти ничего не вижу. Моя маска полна тумана, и от нервов у меня кружится голова, но кажется, что в противоположном направлении, вдалеке, что-то происходит. Думаю, я услышал звуковой сигнал, или сирену, или пронзительный гудок. Возможно, это сигнал для оповещения остальных. Движение связано с извилистой гравийной тропой – длинной подъездной дорожкой. Может быть, это лабиринт.
Я чувствую, что должен следовать по нему.
Впереди какое-то движение и, должно быть, именно там я смогу найти остальных. После принятия решения мои надежды разрастаются еще сильнее, чем прежде. Я разворачиваюсь и начинаю свой путь к неизведанному.
Когда я оглядываюсь, чтобы попрощаться с енотом, то понимаю, что он исчез.
Я один.
* * *
Лето сменяется осенью, и это удивительное превращение. Воздух становится свежим, листья золотистыми, запах костров разносится при каждом легком дуновении ветерка. Бегать по утрам стало гораздо приятнее, поскольку липкая жара сменилась более мягкой погодой. Я даже оставляю окно в своей спальне открытым, особенно когда работаю над своими комиксами. Проникающий внутрь сквозняк освежает, а также усмиряет мысли в моей голове, помогая сосредоточиться.
– Тук-тук!
У меня мгновенно расплывается улыбка, когда ее голос достигает слуха.
Это одна из главных причин оставлять окно открытым.
Развернувшись на своем рабочем кресле, я замечаю, что она наклонилась вперед, опираясь на руки, и улыбается мне из окна своего кабинета. Ее волосы ниспадают на плечи спутанными волнами, танцуя
