Мир Акорны - Энн Маккефри

Акорна внимательнее посмотрела на Мири. Женщина казалась очень тонкой и стройной – но, с другой стороны, линьяри в основном были достаточно стройными по сложению. Ее глаза имели замечательный медный цвет, но были очень глубоко посажены. Кожа ее была не слишком здорового цвета; женщина не выглядела болезненной – иначе ее спутник, несомненно, вылечил бы ее; но что-то мешало назвать ее здоровой. Душевное напряжение отпечаталось на ее лице глубокими морщинами.

– А ты, отец? – спросил Ари. – Ты ничего не чувствовал?

– Ты прекрасно знаешь, что у меня очень слабые способности к эмпатии; а твоя мама – сильный эмпат, и этот дар стал для нее одновременно благословением и проклятием. Я концентрировался на передаче данных. Я посылал тебе указания, как найти наш новый мир, подсказывал пути спасения и молился, чтобы тебе удалось спастись. Чтобы Вилиньяр сам, без помощи со стороны смог отразить нападение захватчиков и сохранить моих сыновей.

Ари был явно ошеломлен услышанным.

– Но… да, я знал, как добраться до нархи-Вилиньяра; но разве все мы не запрограммированы на это?

Карлье покачал головой, его грива колыхнулась, плеснула серебром в свете ламп; он тихонько фыркнул:

– Конечно, нет. Я сильный… передатчик.

Ари на мгновение смутился, но затем снова принял вызывающий вид. Он коротко кивнул головой в знак признательности.

– Но у вас была я, – сказала Мати, едва не плача.

– Да, девочка моя, – сказала мать, погладив ее щеку кончиками пальцев. – У нас была ты. Именно твое рождение задержало нас. Надина не позволяла мне лететь, она держала меня в состоянии покоя с помощью добрых трав, пела по ночам успокоительные песни, а круг женщин возлагал на меня рога в дневные часы, пока ты не появилась на свет. Но затем, о Мати, дитя мое, мы должны были лететь. Теперь, когда ты могла остаться в безопасности с Надиной, когда ты стала наследницей имени нашего клана, мы должны были отправиться на поиски твоего брата. С тех пор, как ты родилась, я больше не слышала его. Однако я не чувствовала и его смерти. Я чувствовала, каким ужасным пыткам он подвергался; но пока это продолжалось, я знала, что Ари жив и чувствует и что я нахожусь в контакте с ним. Но затем эта связь между нами исчезла, и я не знала, что мне думать. Я больше не могла чувствовать его, не могла…

– Мой рог, – сказал Ари, касаясь неровного рубчатого шва на лбу. – Они отпилили мне рог. Это чуть не убило меня. Несомненно, эта потеря также… уменьшила… мои способности передавать тебе свои мысли, мама.

– Да, – откликнулся на это отец. Мать не могла говорить: ее душили слезы Акорна тоже плакала. Мати шмыгала и хлюпала носом; Таринье, необычайно тихий, обнял девочку за плечи. Акорна положила одну ладонь на колено Мати, другую – Ари. Он поднял ее руку, на мгновение прижавшись к ней щекой. Его лицо было влажным, но Акорне подумалось, что это скорее была испарина, чем слезы. Для нее очень болезненным было противостояние Ари и его родных, но она надеялась, что это та боль, за которой идет исцеление. В нервных окончаниях Ари снова жарко пульсировала жизнь.

– Потерять ребенка, – это одно из самых страшных испытаний для родителей. Но знать, что ребенка медленно и ужасно пытают, – еще страшнее. Когда я теряла тебя, когда я не знала, где ты и что с тобой творится, когда я знала, что ты жив, но не чувствовала тебя – это было невыносимо. Если бы не близнецы, а затем Мати, мы бы отправились на поиски тебя намного раньше.

Мири потянулась к Ари, но он чуть отстранился, избегая ее прикосновения. Женщина отдернула руку и бессильно уронила ее на колено. Стиснув зубы, она продолжила свою повесть:

– Мы полетели обратно на Вилиньяр, как только смогли. Мы соблюдали радиомолчание, чтобы кхлеви не засекли нас. Но наша родная планета подверглась жестоким изменениям, и казалось, что теперь она за это мстит. С низкой орбиты мы могли видеть, что прекрасная зелень, синь и пурпур нашего мира превратились в серость и черноту с яростными красными разломами и кратерами повсюду. Моря высохли, осталась лишь разломанная и потрескавшаяся земля. Где раньше через горные долины текли реки, теперь по пустынным руслам текла магма с изнасилованных гор. Многие горы расстреливали небо сгустками лавы и обломками камня, содрогаясь в жестоких извержениях. Одно из таких извержений уничтожило наш корабль прежде, чем мы успели включить защитное поле. Все произошло слишком внезапно. Мы получили тяжелые повреждения. Зная, что корабль может развалиться в любой момент, мы направились к ближайшей пригодной для жизни планете. Когда мы приближались к границе атмосферы этого мира, нам едва хватило времени проскользнуть в спасательную капсулу и отстрелить ее, покидая разваливающийся корабль. Мы приземлились практически так же, как Мати и Таринье, сенсоры модуля обеспечили безопасную посадку. Здесь была вода, пища и пригодный для дыхания воздух. Мы выжили и ждали помощи, чтобы потом продолжить поиски потерянного сына, – голос Мири становился все слабее и тише. Наконец, она умолкла и отвела глаза от Ари, сплетая и расплетая пальцы рук, лежавших на коленях.

Ари все еще держал Акорну за руку; свободной рукой девушка взяла за руку Мири и заставила соприкоснуться руки этих двоих: ее и ее сына. Мири снова подняла глаза, ища взглядом глаза Ари.

Карлье подвел итог рассказу:

– Мы мало что могли здесь, кроме как стараться выжить, и ждать, и надеяться, что ты как-нибудь освободишься из плена. И вот ты здесь.

Он потрепал гриву Мати:

– И ты тоже здесь, наша замечательная дочка. И ты так повзрослела…

Теперь Ари сжимал руку матери в своей, и Акорна незаметно удалилась, оставив воссоединившуюся семью. Таринье сидел и смотрел на них непривычно тихо: Акорна никогда бы не подумала, что заносчивый и шумный Таринье способен вести себя так.

Акорна присоединилась к Беккеру на вахте. Мак выключил себя для экономии батарей; РК тщательно и вдумчиво вылизывался. Пийи, чье сообщение постоянно проигрывалось на коммуникационном экране, был, к счастью, временно выключен.

Когда Акорна села в кресло позади него, Беккер оглянулся.

– Воссоединение семьи и все такое, а?

Акорна кивнула. Она ощущала себя счастливой, но одновременно подавленной и утомленной. Пустота в душе Ари заполнялась, как заполняется сухое русло реки после того, как вода разрушит дамбу. То же самое, только в меньшей степени, происходило и с Мати. Наблюдавшая за этим Акорна также невольно начинала тосковать и мечтать о том, чтобы и ее родители оказались живы, чтобы они сумели спастись и когда-нибудь воссоединились с ней Но нет: она не чувствовала, что это может случиться на самом деле. Она не знала своих родителей, потеряв их, еще будучи ребенком, настолько давно, что даже не помнила своего детского имени. Ее новыми родителями стали дорогие Гилл, Калум и Рафик; она была окружена заботой и любовью трех людей, которые стали ей настоящими отцами, любовью всех ее новых друзей, которые стали для нее настоящей семьей. Теперь у нее была тетя, и своя планета, и много чего еще, поэтому она не завидовала тому, что Ари нашел своих родителей и узнал об их непреходящей любви к нему и Мати. И все же…