Залог страсти - Бертрис Смолл

Сразу после ее отъезда по улицам стали распространяться листки с непристойными картинками. В них говорилось, что Босуэлл убил мужа королевы и что королева была с ним в заговоре. Граф Леннокс, отец Дарнли, потребовал суда, который назовет убийцу сына.

К королеве в приморскую резиденцию прибыл гонец с известиями. Оказалось, что решение одно: судить Босуэлла, чтобы определить степень его вины или невинности и пресечь слухи.

12 апреля в Толбуте, в Эдинбурге, перед собранием знатных лордов судили Босуэлла. Отмечалось, что Джеймса Стюарта, графа Морея, на заседании не было. Суд начался в десять утра и продолжался до семи вечера. Поскольку официальных обвинений не было предъявлено, а неопровержимых доказательств виновности подсудимого не нашлось, граф Аргайл, председательствующий судья, оправдал Джеймса Хепберна и очистил от всех обвинений в убийстве Генри, лорда Дарнли. После этого суд удалился в ближайшую таверну, где невиновный угостил всех роскошным ужином.

– Кровь Христова, – выругался Мэтью, узнав обо всем. – Да есть ли на границе человек более дерзкий?!

Ангус рассмеялся.

– Не думаю, что есть, – согласился он. – И на этой земле тоже.

– Значит, дело улажено, и Дун скорее всего может сосредоточиться на своих делах, а не на делах Босуэлла, – проворчал Мэтью.

– Почему твой брат так не любит Босуэлла? – спросила Анабелла мужа, когда они гуляли в саду замка, выходившем на море.

– Он не знает Джеймса так хорошо, как я, – ответил Ангус. – Патрик Хепберн, отец Джеймса, сбежал в Англию, покрыв позором семью. Некоторые считают, что Патрик сделал это, потому что Мария Гиз, которую он любил, отказала ему.

Конечно, Мария простила его и помиловала, так что он смог вернуться, но Джеймс никогда не забывал предательства отца. Он большую часть жизни провел, доказывая верность Хепбернов Стюартам.

– Думаю, что он заботится о королеве, потому что любит, – спокойно заметила Анабелла.

– Да, он так и сказал мне, – признался муж.

– Мэтью боится, что твоя дружба и верность Босуэллу может поставить под удар Дун, верно? Ангус, он, вероятнее всего, прав.

– Все закончилось, – ободрил граф. – Джеймс оправдан, и мне больше ни к чему ехать в Босуэлл.

Он обнял Анабеллу, и они вместе стали любоваться медленно опускавшимся в море солнцем.

Но оказалось, что ничего не закончилось. Приехал еще один гонец от Джеймса Хепберна и попросил графа присоединиться к ним с небольшим отрядом членов клана в замке Данбар.

Граф не колебался, потому что преданность старому другу все еще была велика. Наутро он во главе отряда из пятидесяти человек выехал в Данбар. Мэтью был вне себя от тревоги.

– Какую проделку опять задумал Босуэлл, если счел нужным втянуть в это Ангуса? – повторял он.

Анабелла беспокоилась не меньше Мэтью, но утешала последнего:

– Не расстраивайся, братец. Босуэлл не подвергнет Ангуса опасности.

Она молилась, чтобы ее слова оказались правдой. Потому что была уверена, что снова ждет ребенка.

Весна выдалась прекрасной. На деревьях распускались почки и цветы. Склоны холмов тоже были усыпаны цветами. Анабелла, Джин и Агнес каждый день гуляли в саду и на лугах.

Во время одной из таких прогулок Анабелла призналась, что беременна.

– Ребенок родится к концу года, – добавила она.

– В таком случае я остаюсь в Дуне! – объявила Агнес. – Ты нуждаешься в моем обществе еще больше, чем всегда.

Джин улыбнулась. Агнес жила в Дуне уже год. Она никогда его не покинет, особенно если это будет зависеть от Мэтью. Джин подумала, что если Мэтью не возьмет дело в свои руки, причем в ближайшее время, они всю оставшуюся жизнь будут вести перепалки, вместо того чтобы целоваться.

– Нам стоило бы сказать Мэтью о ребенке, – предложила она. – Он будет счастлив знать, что скоро на свет появится наследник Дуна.

Анабелла рассмеялась:

– По крайней мере он перестал меня этим донимать. Да, нужно ему сказать. Возможно, это улучшит его настроение, потому что он обеспокоен отсутствием известий об Ангусе. Я тоже тревожусь.

Ее новость действительно обрадовала деверя, и к тому же прибыл гонец от Ангуса. Вечером они собрались в зале и попросили Анабеллу прочитать вслух полученное от мужа письмо. Сидя за высоким столом, графиня Дун развернула пергамент, написанный рукой графа, и начала читать:

– «Моя добрая жена, пусть Господь смилостивится над всеми нами и Шотландией. Мы не давали отдыха лошадям, пока не добрались до Данбара, только чтобы узнать, что Босуэлл похитил королеву».

Собравшиеся потрясенно ахнули.

– «Они провели несколько долгих дней и ночей, запершись в башне, – продолжала Анабелла, – и теперь мы едем в Эдинбург, где Босуэлл получит развод с Джин Гордон, с тем чтобы жениться на королеве. Они открыто и отчаянно влюблены. Нет смысла урезонивать их. Я попытаюсь заставить Джеймса понять, что хотя остаюсь его другом, не стану подвергать опасности Фергюссонов из Дуна, становясь публичным сторонником этого события. Графы разделились на две партии: люди королевы и люди принца. Среди приспешников королевы, как ни странно, нет Морея. Это верный знак начала гражданской войны. Я вернусь в Дун как можно быстрее. Твой любящий муж Ангус Фергюссон, граф Дун».

Присутствующие молчали. Анабелла отложила пергамент, потянулась к чаше и вылила в нее остаток вина.

– Это все. Надеюсь, все вы помолитесь за Шотландию сегодня вечером.

– Безумие! – пробормотал Мэтью. – И Босуэлл втянул в него Ангуса.

– И других тоже, – напомнила Анабелла в попытке успокоить Мэтью.

– Другие более знатны. Более влиятельны. Их невозможно наказать. А мы кто? – парировал Мэтью.

– Ни Ангуса, ни Фергюссонов не было среди похитителей. Ангуса позвали в Данбар уже после свершившегося. Он уедет домой, прежде чем брак будет отпразднован. Его дружба имеет пределы, даже дружба с Джеймсом Хепберном. Его верность Дуну сильнее всего. Он приедет через несколько дней, – возразила Анабелла.

И он приехал. Гонец опередил хозяина всего на два дня. Ангус, однако, был мрачен и угрюм. Он устало сполз с жеребца, бросил поводья конюху. И, обняв Анабеллу, крепко поцеловал.

Она молча погладила его по грязной щеке. Их глаза встретились. Оба без слов поняли друг друга.

– Милорд должен поесть и искупаться, – приказала графиня. – Потом он все нам расскажет.

Без дальнейших рассуждений она повела мужа в замок и в свои покои, где слуги уже набирали горячую воду и подбрасывали дрова в маленький очаг, чтобы купальня оставалась теплой. Анабелла раздела его и, как только слуги ушли, помогла сесть в каменную ванну.

Ангус на мгновение закрыл глаза и глубоко вздохнул, когда горячая вода согрела измученное тело. И открыл глаза, когда Анабелла провела по его лицу мокрой тканью.