Соблазны Снежной королевы - Марина Крамер

Я решительно остановилась на Пятницкой у японского ресторана и подняла руку, останавливая такси.

Глава 22

Письмо

Если сомневаться, то поводов для сомнений сколько угодно.

Туз был не один, и мое появление у него радости не вызвало.

– Ты стала слишком часто являться ко мне, – пробурчал он, – это может показаться кому-то странным. Чего молодой женщине делать у старика, если она ему не внучка? Посиди пока в гостиной, сейчас тебе чай принесут, я дела закончу. Не спрашиваю, торопишься ли – раз явилась не вовремя, сиди и жди.

– Я не тороплюсь.

Да и куда мне торопиться? Вдруг меня в собственном дворе уже поджидает Невельсон с топориком для рубки мяса? От собственного черного юмора мне стало не по себе, и я потихоньку позвонила Славе, попросив его подъехать к дому Туза, но в квартиру не подниматься – не хватало еще, чтобы старик понял, что я куда-то вышла без телохранителя. А так я совру, что Славка был со мной, только ждал на улице – как сейчас.

Чай мне принесла домработница, молча поставила чашку и вазочку с печеньем и вышла, успев, однако, бросить в мою сторону неодобрительный взгляд. А Туз-то, похоже, прав – она явно что-то крамольное обо мне думает. Да и наплевать, если честно. Зато я знаю, что в этой квартире мне, по крайней мере, ничего не угрожает, чего я не могу уже сказать о своей собственной.

Чай оказался вкусным и не очень горячим, печенье – имбирным, и я с удовольствием съела пару штук. Наконец в прихожей раздались мужские голоса, и я поняла: Туз провожает посетителей.

Он вошел в гостиную и уселся за стол напротив меня, сложил на белой скатерти руки, изборожденные вздутыми синими венами, и спросил:

– Ну, и что тебя сегодня ко мне привело? Почему лицо бледное?

– Я подозреваю, что Дайан Невельсон никуда не исчезала, – сразу начала я, отодвинув от себя чашку, – никуда – потому что, как мне кажется, она находится в своей квартире. Правда, не совсем целиком.

Туз снял очки и, сунув дужку в рот, вопросительно смотрел на меня, не задавая никаких вопросов – ждал, что расскажу все сама.

– Понимаете, так вышло, что сегодня я оказалась в квартире Невельсона…

– Очень интересно, – хмыкнул Туз, не выдержав, – каким же ветром тебя туда занесло, дорогая?

– Служебным, – тут же соврала я. – Невельсона я опрашивала в связи с делом одного клиента, они связаны по стройке. У него не было времени встретиться в другом месте, и я поехала к нему.

– Пусть так, – кивнул Туз, и я почувствовала, что мое вранье не прошло.

– Я вышла на балкон покурить и увидела лужицу засохшей крови на кафеле. Открыла тумбу, а там – сумка.

– И ты, конечно, случайно сумочку-то и открыла, да? – усмехнувшись, продолжил Туз.

Я кивнула:

– Открыла, каюсь. А там – рука.

– Одна рука?

– Я не знаю. Видела только кисть, испугалась и закрыла обратно. Но мне показалось, что сумка маловата для тела целиком – Дайан была довольно крупной женщиной…

Туз помолчал, покручивая очки в пальцах. Я видела, он уже прикидывает, как именно использовать полученную информацию, как извлечь из нее максимум выгоды для себя. Но мне нужно было другое – чтобы при этом меня не задело, так сказать, осколками взрыва.

– И ты думаешь, – начал Туз, глядя мне в глаза, – что Невельсон шлепнул дорогую супругу и разделал на куски?

– Я не знаю. Но посудите сами – ни у меня, ни у вас на балконе не хранятся подобные… вещи?

– А ты пойди проверь, – насмешливо предложил он, и я вздрогнула.

– Это не смешно.

– Конечно. Откуда взяться трупу на балконе, если не хозяин квартиры его туда положил?

– И я об этом же. Но меня смущает вот что… Невельсон написал заявление в полицию. Не настолько же он глуп, чтобы не понимать – он будет первым подозреваемым. И потом – он слишком натурально горюет. Он буквально раздавлен, понимаете? У меня как-то не вяжется…

– А что тут вязать-то? Слыхала – крокодилы тоже плачут, когда жрут антилопу, например, – сказал Туз, барабаня по столешнице пальцами. – А в полицию он мог специально пойти, чтобы отвести подозрения. Сама подумай – кто будет себе могилу рыть? А тут – явился горем убитый муж, мол – ратуйте, господа полицейские, баба моя пропала, что делать – не знаю, спасите-помогите, найдите супругу мою единственную. Так ведь?

– Ну, не знаю. На практике всегда под подозрение сперва попадают супруги, а потом уж все остальные, – с сомнением сказала я.

– По-разному бывает. А Невельсон – жучара хитрый, организовал поиски, ходит везде с кислой рожей, страдальца изображает – вон, даже ты попалась. А супружница уже давно по кускам отдыхает. Вполне может такое быть.

– Может… Но зачем ему ее убивать?

– Кто ж знает. Может, знала лишнее, стала опасна. Сама ж говорила – к тебе приходила, предостерегала. А может, и не только к тебе. Давай лучше думать, что делать.

– А что тут сделаешь? Я же не могу прийти в полицию.

– Еще не хватало, – посуровел Туз, – ты и так уже наворотила, давай еще к ментам заявись. Нет, мы иначе сделаем. Погода теплая, труп разлагаться начнет, запах, то-се. А это значит, что он его вывозить будет, если уже не начал – по кускам-то проще. Надо за ним хвоста пустить, а там уж можно и ментам слить информацию, пусть теплым берут, прямо на месте.

Это показалось мне вполне логичным, а главное, полностью исключало мое участие в процессе. Пусть Туз сам решит, что делать. У него есть в полиции свои люди, он им запросто может подарить такое громкое дело, которое и раскрывать не придется, если накрыть Невельсона с сумкой с трупом в руках.

– Сделаем так, – подытожит Туз, чуть хлопнув по столу ладонью, – ты сейчас со Славкой поедешь домой, а мои ребята – к дому Невельсона, и будут его пасти. Дальше дело техники. А ты свое сделала, отдыхай теперь и ничего не бойся. А я тебе потом, как все закончится, расскажу в деталях.

Не то чтобы меня интересовали детали… Но перечить я не стала, а попрощалась и пошла в прихожую. Туз провожать меня не стал, я слышала, как он звонит кому-то и отдает распоряжения. Мне стало немного легче – сейчас поеду к себе, залезу в ванну и смою с себя всю грязь сегодняшнего дня.

Слава ждал, как и условились, у подъезда, но, едва я села в машину, накинулся на меня с упреками:

– Вы вообще отдаете себе отчет в том, что делаете? Куда вы из офиса исчезли? Мы же договаривались, что без меня – ни шагу?! А если бы случилось что-то? Да мне Анатолий Иванович голову открутил бы!

– Простите, Слава, я очень виновата, – искренне сказала я, – и вы правы – я влипла.

Пока ехали домой, я успела рассказать телохранителю все, что произошло со мной сегодня, и Слава только головой качал.

– А если бы он вас там прирезал? Не подумали?

– Подумала. И испугалась – аж ноги подкосились, – призналась я, открывая окно и закуривая.

– Вечно вы – сперва делаете, потом думаете! – кипел от гнева телохранитель.

– Я больше не буду.

– Ну, детский сад – штаны на лямках! Взрослая женщина!

– Ой, Слава, ну, все!

– Отличный аргумент – «ой, все»! – передразнил он, въезжая в подземный гараж. – Я, кстати, узнал, что камеру на площадке сегодня проверять приходили. Правда, не нашли, как вы понимаете. И столкнулся я с юношей бледным прямо в процессе поиска аппаратуры – выхожу из лифта, а он шарится. Кто, спрашиваю, такой, а он мне – «Мосэнерго»! Ну, я его за шиворот потрепал. Юноша рассказал, что попросил его один дядя штучку из стены вывернуть и ему принести. Взял я этого товарища бледного и пошел с ним в скверик на Бахрушина. Сидели-сидели на лавке, но так никого и не дождались. Думаю, увидел заказчик, что он не один, и не подошел. – Слава помог мне выйти из машины и, закрыв ее, сунул ключи в карман. – Пришлось юношу отпустить.

– Мне кажется, это уже не так важно, – сказала я, направляясь к лифту.

– Думаете, это Невельсон?

– Тут и думать нечего. Больше просто некому.

– Ну, если сегодня-завтра его закроют, будет хорошо.

– Будет – если он поедет труп вывозить. А если нет?

– Ага – дождется, пока завоняет! – фыркнул Слава. – Поедет, ему деваться некуда.

В кухне на столе лежала сегодняшняя почта, вынутая из ящика домработницей. Я машинально перебрала газеты, и из их стопки на пол спланировал почтовый конверт. Я смотрела на него и боялась поднять, хотя всего пару дней назад ждала этого письма. Но сейчас мне казалось самым страшным открыть его и прочитать то, что я ожидала. Я опустилась на табурет, продолжая тупо пялить глаза на белый прямоугольник, лежащий на полу. Вошедший Слава удивленно посмотрел на меня:

– Все нормально? Вы почему не раздеваетесь?

– Да, сейчас, – пробормотала я, начиная выдергивать руки из рукавов плаща.