Библиотечка журнала «Милиция» № 1 (1993) - Илья Рясной

Маратов скривился, будто его заставили съесть ложку димедрола. Говорить? Еще спрашивает! Уж лучше говорить, чем быть пристреленным, как куропатка.

— Ну что, дух, поведай, как вы с Гошей погуляли.

Что такое «дух» Маратов не знал, а от предложения поведать о его и Гошиных подвигах прошиб холодный пот. Значит, вся эта история как-то связана с тем самым чучмеком, которого они пришили… Скорее всего, именно так и есть. И понадобились им эти чертовы «Жигули»!

— В каком смысле «погуляли»? — округлил Витька глаза, пытаясь довольно ненатурально разыграть удивление.

Крымов приподнял пистолетом его подбородок. Из ствола ощущался запах пороха.

— Ты сам знаешь «в каком».

— Хорошо, я понял, — нервно взмахнул рукой Маратов. — Сейчас расскажу. Дайте только с мыслями собраться… Сейчас.

— Ну!

— Ну, взяли мы шесть машин. Я же слесарь. Починить, замок вскрыть, отрихтовать — без проблем. А куда машины делись — понятия не имею.

— Что ты мне плетешь? Про синюю «семерку» давай.

— Н-не знаю.

— Я тебя сейчас удавлю, подонок!

Маратов тряхнул головой, обхватил дрожащими пальцами виски.

— Кончай ломаться, я жду, — Крымов ткнул его стволом пистолета в шею. По практике он знал, что такой момент — один из самых подходящих, чтобы разговорить человека. Нужно только сильнее припугнуть, не дать овладеть собой.

Маратов с размаху ударил себя кулаком по колену.

— Я не убивал! Только попугать хотел. Это Гоша его на тот свет спровадил. Он, дурак клятый!

— А Людоед и Костыль что от тебя хотят?

— Кто?

— Один такой громила, на обезьяну похож. Другой — смазливый пижон в желтой кожаной куртке.

— Не знаю. Приклеились к нам с Ванькой. Я думал, вы из одного «колхоза».

— Ну, конечно, размечтался… Я из угрозыска. Подполковник Крымов.

— Ох, етить твою… — сморщился Маратов. — Еще лучше…

Есть люди, созданные для бродяжничества, не способные и дня высидеть на одном месте. Ваня к таковым не относился.

Эта ночь показалась ему самой длинной в его жизни.

Он брел через лес, не разбирая пути, ломился через кусты, как лось. Продрог, испачкался в глине, до крови веткой расцарапал шею. Наконец выбрался на шоссе и остаток ночи провел на скамейке у автобусной остановки.

Первый автобус — красный междугородный «Икарус», зашипев как-то устало, плавно остановился, когда часы показывали полшестого. Направлялся он в Колпинск — городишко областного подчинения. Из автобуса вышло несколько шумливых деревенских женщин в телогрейках, с корзинками и мешками. Ваня поднялся в салон и уселся на свободное, похожее на самолетное, кресло.

Куда ехать — ему было все равно. Лишь бы подальше отсюда, где все — воздух, деревья, земля — наполнено угрозой.

Убаюканный мягким покачиванием автобуса, Ваня задремал. Проснулся он от того, что его тормошила улыбающаяся старушка.

— Э, молодежь, все на свете проспишь. Уже Колпинск.

Позавтракал он в шашлычной за автовокзалом. Стандартная забегаловка с немытыми пыльными окнами, с надписью над мокрым столом для подносов: «У нас закон такой: поел — убери за собой». С привычной публикой: деревенскими гостями города в телогрейках и резиновых сапогах, небритыми кавказцами, расползшимися по всем рынкам России, похожими на подростков вьетнамцами.

Ваня без интереса посмотрел на меню, потом на раздачу — обещанными шашлыками и не пахло. Поставив на поднос тарелки с едой, он устроился за столиком рядом с лиловоликим, все время икающим мужичком. Пересчитал деньги. Сто пятьдесят рублей — не разгуляешься. Аппетита не было. Ваня поковырял вилкой котлету, не доев ее, отодвинул от себя тарелку и поднялся.

Тихий, провинциальный Колпинск можно обойти за час. В центре по окна вросли в землю двухэтажные домишки, над ними, как утес, возвышалась новая бетонная гостиница «Колпинск» с вывеской, исполненной на русском и английском языках. Пятиэтажные окраины были унылы и однообразны. Сохранились две церквушки, одна из них действующая — она радовала глаз золотом куполов и праздничной голубизной стен. Для какого-нибудь увешанного фотоаппаратами, сверкающего солнцезащитными очками иностранца они и могли представлять интерес, но Ваню церкви, равно как и другие памятники архитектуры, не волновали. Хотя, бывало, в храм он заглядывал с Грибом, Санькой и другими ребятами. Ну, чтоб посмеяться над верующими, подразнить попа, затеять какой-нибудь глупый разговор со старушками. Гриб был большой любитель «теологических» споров. Кричал вызывающе: «А Бога-то вашего нет! И не было никогда!»

В видеозале шел американский фильм «Голод». На афише была интригующая надпись «частично ужас». Ваня этот фильм смотрел. Ерунда. Он забрел в городской парк, где было неизменное чертово колесо, пруд с лодками и кафе-мороженое. Павильон с игровыми автоматами был закрыт и заколочен досками.

В общем, в Колпинске податься было некуда, и найти занятие, чтобы хоть немного развеять страх, сковывающий душу, представлялось невозможным.

На вокзале Ваня долго рассматривал расписание проходящих поездов, из милости останавливающихся здесь на две-три минуты, а потом под стук колес уносящихся к назначенной им цели — в Ленинград, Москву. Ване пришло в голову, что в тех краях все может пойти по-другому. Там он сможет стать другим человеком, не будет недотепой, постоянно попадающим в дурацкие истории.

Движимый неожиданным порывом, он подошел к кассе, выстоял небольшую очередь и протянул чернобровой пожилой кассирше смятые червонцы. Билет на Ленинград он аккуратно сложил и сунул в карман. Вот он, пропуск в новую жизнь, избавление от страха.

До семи вечера времени оставалось много. Ваня побродил по городу. Странное дело, но постепенно уверенность, что удастся все изменить, таяла. Красивые картинки желанного светлого будущего блекли, вновь приходило ощущение тревоги и безысходности.

Ваня, пошатываясь, как пьяный, ни на кого не обращая внимания, погруженный в свои мысли, шел по улице. Провел горестно рукой по лбу, вздохнул и ступил на проезжую часть.

Спасло его чудо. Нажми водитель «Рафика» с портретом Ельцина за лобовым стеклом на тормоз долей секунды позже — мокрое место от Вани осталось бы. Но машина лишь легонько толкнула его. Крутанувшись вокруг своей оси, он успел заметить перепуганное лицо шофера и упал, раздирая о шершавый асфальт ладонь.

— Э, паренек, жив? — воскликнул выскочивший из «Рафика» водитель, склоняясь над Ваней.

— Жив.

— Так что ж ты на красный свет лезешь, тудыть твою растудыть! — срывая голос, завопил водитель.

— Че орешь-то? Нече орать-то! — огрызнулся Ваня и похромал прочь, потирая ушибленную и окровавленную ладонь.

Отделался он легко. Но все это окончательно вывело его из равновесия. Он ощутил себя слабым, трясущимся щенком, страшащимся неизвестности, ни на что не годным. Эх, было бы у кого спросить совета, на чьи плечи переложить ответственность за свою судьбу.

На глаза навернулись слезы, он всхлипнул, шмыгнул носом, закусил губу, прислонился к афишной тумбе и, не в силах сдержаться, заплакал.

Взгляд его наткнулся на двухэтажное здание на противоположной стороне улицы, стоянка перед которым была заставлена милицейскими машинами. Все встало на свои места. Он решился. Не раздумывая долго над тем, правильно ли он поступает, не будет ли потом жалеть, перебежал перед автобусом улицу, едва не сшиб пожилую женщину с авоськой на колесиках и, не слушая нелестную оценку своих достоинств и ругань, несущиеся вслед, толкнул дверь, рядом с которой висела вывеска: «Колпинский городской отдел внутренних дел».

Он очутился в тесном коридорчике. Справа от входа, за прозрачным щитом с красной надписью «дежурная часть» у пульта сидел пожилой старший лейтенант.

— Что вам, молодой человек? — вежливо, но предельно сухо осведомился он.

— Я… Меня… Как бы это сказать, — Ваня собрался с духом. — Меня хотят убить…

— Привет, вице-адмирал шестого флота, — махнул приветственно рукой Крымов, заходя в просторный кабинет, хозяин которого майор Ларин, худой, черноволосый, лет тридцати на вид человек, подчеркивал красной пастой что-то в документе с грифом «совершенно секретно». Рядом с ним на стуле лежал ручной противотанковый гранатомет, изъятый этой ночью опергруппой.

— Привет. Ты от жизни отстал. Мы уже не шестой флот.

— Ну да. ФБР, кажется.

— ОРБ.

— Ага, АБВГД. Совсем скоро запутаемся.

С созданием МВД России в нагрузку к существующему союзному министерству на милицию обрушилась волна переименований. Патрульная служба стала именоваться отделом общественной безопасности, БХСС и угрозыск — службой криминальной милиции, туда же входил теперь и шестой отдел — по борьбе с организованной преступностью, который стал называться ОРБ — оперативно-розыскное бюро.