Нежный бар. История взросления, преодоления и любви - Джон Джозеф Мёрингер

– Подожди, проголодается – вернется, – ответил Томми.

– Или если захочет выпить, – заметил Джоуи Ди.

У дяди Чарли выдался неудачный день, и я чувствовал себя виноватым, потому что для меня он стал одним из лучших дней в жизни, а еще потому что это я убедил его поставить на «Метс». Чтобы отвлечь его от проигрыша и исчезновения Пат, я засыпал дядю Чарли вопросами. Вроде бы это помогало. Он охотно объяснял мне бейсбольные нюансы – что такое хит-энд-ран, двойные очки, намеренные ауты, как считать общее количество ударов и средние показатели. Еще он познакомил меня с секретным кодом бейсбола. Когда все базы заняты, надо говорить «мешки пьяные». А вместо «добавочный инниг» – «песня на бис». Питчеры – это «завитушки», раннеры – «утки на пруду», а кэтчеры – «инструменты неведения». В какой-то момент он прокомментировал и моего кумира.

– Сивер – чертов Рембрандт, – сказал дядя Чарли, и я был рад, что понял, о чем речь, благодаря «Микробиографиям».

– Грут ждет мяч во внешнем углу – и Сивер посылает его туда. Как крошечное пятнышко белой краски. Словно у Сивера в руках шестидесятифутовая кисть. Сечешь?

– Секу.

Но даже Рембранд не мог выручить дядю Чарли в тот вечер из угла, в который он сам себя загнал. Когда «Метс» сравняли счет, настроение дяди Чарли немного улучшилось, но потом «Филлис» снова вырвались вперед, заняв все базы.

– Мешки пьяные, – заметил я, пытаясь его развеселить – безуспешно.

Отбивающий «Филадельфии» Грег «Бык» Лужински выскочил на домашнюю базу – он выглядел как Стив на софтбольной игре, мужчиной среди мальчишек.

– Гусь, – сказал Джоуи Ди, – не хочется это тебе говорить, но, похоже, грядет решающий удар.

– Прикуси свой чертов язык.

Лужинский послал мяч высоко в левую часть поля. Мы повскакали на ноги и смотрели, как мяч долетел до дальней трибуны, на которую и приземлился с громким хлопком.

– Неправильно я живу, – вздохнул дядя Чарли.

– У меня было предчувствие, – сказал Джоуи Ди, пожимая плечами.

– Сукин сын, – сказал ему дядя Чарли, – не обойдись мне это в кучу бабла, я бы, может, и порадовался твоим паранормальным способностям. Получается, ты у нас ясновидец. Ты же не против, что я говорю «ясновидец»?

На втором матче «Метс» держались получше. Сначала вырвались вперед, и дядя Чарли опять воспрянул духом. Но вскоре «Филлис» снова вели – благодаря удачному забегу Майка Шмидта. Дядя Чарли курил сигареты одну за другой и постоянно махал разносчику, а я представлял себе, как тают у него в комоде стопки пятидесяти- и стодолларовых купюр. Когда вторая игра закончилась, мы отправились на поиски Пат, которая не показывалась уже часа три. И нашли ее на галерее, где она пила пиво и кокетничала с компанией полицейских. Пока мы шли до машины, она опиралась на меня и восторгалась моими манерами, все время повторяя, как мама, должно быть, мной гордится. Я понимал, что она не очень хорошо себя вела в тот день. Утром мне показалось, что я получил повышение, но на самом деле его получила Пат – и не воспользовалась представившейся возможностью. Но все равно она мне нравилась, и мне хотелось получше ее вести, но проблема заключалась в том, что я еще нес бейсбольный мяч с автографами, а Пат была для меня тяжеловата. Дядя Чарли забрал ее, закинул руку Пат себе на шею и потащил к машине, словно солдат, который должен доставить раненого товарища в полевой госпиталь.

Когда вскоре после того мы узнали, что у Пат рак, я первым делом вспомнил, как терпеливо и ласково держался с ней дядя Чарли в тот вечер. Я не понимал, насколько она ему небезразлична – да и никто из парней этого не знал, – пока Пат не заболела. Дядя Чарли переехал к ней, кормил ее, купал, читал ей, делал уколы морфина, а когда она умерла, сидел у деда на кухне, сотрясаясь от рыданий, и бабушка держала его в объятиях.

Мы с бабушкой ходили на похороны. Я стоял над открытым гробом Пат, глядя в ее лицо, исхудавшее от болезни. Хотя она больше не улыбалась своей клоунской улыбкой, мне казалось, я слышу ее голос, упрашивающий позаботиться о дяде. Я отвернулся от гроба и увидел, что парни из «Диккенса» столпились вокруг него, как жокеи и конюшие вокруг беговой лошади с покалеченной ногой. Я сказал Пат, что оба мы можем расслабиться. Дяде Чарли поможет бар. Он укроется там, как укрывался, когда лишился волос. Я сказал, что парни из «Диккенса» присмотрят за ним. Поклялся, что вижу это. Что я – ясновидящий.

Глава 14. Джедд и Винстон

Сойдя с самолета в «Скай-Харбор», я увидел маму: она стояла, прислонившись к колонне, с выжидающим выражением на лице. При виде меня глаза ее наполнились слезами.

– Как ты вырос! – воскликнула мама. – И какие у тебя широкие плечи!

Она тоже заметно изменилась. Волосы у нее стали другими. Более пышными. Энергия ее била через край, словно мама выпила слишком много кофе. А еще она смеялась – постоянно. Раньше рассмешить ее было нелегко, но по дороге домой она хихикала над каждым моим словом, как Макгроу.

– Ты какая-то другая, – сказал я.

– Да? – Голос ее дрогнул. – У меня новый друг.