Любовники по наследству - Анна Малышева

Во вторник утром в одном из отделений милиции Западного округа Москвы раздался звонок. Звонила женщина, проживавшая на Зеленоградской улице, дом номер 40, в квартире 72. Она заявила, что пропал ее сосед, по имени Владимир, фамилии она не знает. Живет в соседней квартире. Последний раз видела его в четверг утром. Потом исчез. На звонки в дверь никто не отвечает. «Может, уехал, – устало ответил ей дежурный. – Почему вы решили, что с ним что-то случилось?» – «Квартира! – заволновалась соседка. – Моя собака… Она каждый раз рычит и скулит, когда мы проходим мимо его двери… Никогда такого не было. Там что-то не так! Я боюсь!»

Вызов был принят. Женщина встретила милиционеров на лестничной площадке и показала дверь под номером 72. Ее собака – черный спаниель, отиравшийся тут же, – действительно была вне себя. Низко склонив голову, так что черные шелковистые уши подметали пол, та скулила и время от времени начинала отрывисто лаять, не сводя глаз с двери. Милиционеры переглянулись.

– Что, ломать? – неуверенно спросил один.

– Еще вот что! – запальчиво сказала соседка. – Еще женщина там должна была быть!

– Что за женщина?

– Не знаю. Появилась где-то неделю назад… Ходила пару дней. Потом тоже исчезла. И он исчез. А с ней, – она показала на собаку, – глядите, что творится!

Когда дверь, после долгой возни с замками, взломали, в нос вошедшим ударил тошнотворный запах. Женщина отшатнулась. Собака завыла. Один из милиционеров вынул из кобуры пистолет. Женщина зажала рукой рот.

– Уберите собаку, – глухо сказал другой, и они вошли в квартиру.

– Черт, – только и смог сказать первый, опустив пистолет. – Вот это да!

Посреди комнаты на ковре лежал скорченный труп мужчины в засохшей луже почерневшей крови. Судя по виду и запаху, лежал он уже несколько дней. Сзади раздался визг.

– Тихо! – не выдержал милиционер, обернувшись к женщине. Она перестала всхлипывать, словно задыхаясь.

Второй милиционер тем временем осмотрел квартиру.

– Пусто, – резюмировал он, вернувшись в комнату.

– Сосед ваш? – милиционер обращался к женщине.

Та, ступая на цыпочках, приблизилась к трупу. При этом зажмурилась, так что опознать его при всем желании не смогла бы.

– Взгляните! – потребовал милиционер.

Та открыла один глаз и осторожно взглянула. Потом открыла другой.

– Вроде не он… – прошептала она. – Другой…

– Какой другой?

– А… Ах ты! – задохнулась она. – Так вот оно что! Ах ты!

– Знаете его?

– Не знаю! – запальчиво отреклась женщина. – То есть знаю!

– Это как?

– Видела, видела!

Она уже смелее вгляделась в лицо трупа, начинающее терять четкие очертания. Отвернулась.

– Видела! – подтвердила, борясь с тошнотой. – Только… Выйти бы мне…

Милиционер вышел с ней на кухню.

На кухне женщина торопливо стала рассказывать, словно боялась, что ее оборвут:

– Видела его с бабой… И еще один…

– По порядку! – потребовал милиционер.

– Баба жила у Володи. Блондинка.

– Опознаете?

– Опознаю. Потом вот тот, который лежит там, труп этот… То есть еще живой был… – Она снова начала путаться, но вид милиционера придал ей сил. – Потом он с ней вышел отсюда. И еще один был.

– Вы видели, как она с этим человеком вышла из квартиры? И еще кто-то?

– Да! – просияла женщина. – Только не из квартиры. Из подъезда. Я с собакой гуляла.

– Когда?

– В пятницу, – четко отреагировала женщина. – Я подумала: вот наглость, живет у Володи, а с мужиками шляется.

– Кто второй?

– Ой, не могу даже сказать… Такой, знаете…

Женщина неопределенно повела глазами. При этом у нее шевельнулись бедра.

– Описать можете?

– Красивый… – серьезно сказала женщина. – Прямо как в кино. Черный такой.

– Кавказец? – молниеносно отреагировал милиционер.

– Нет, что вы! – Женщина махнула рукой. – Русский. Волосы черные. Глаза… Такие, синие…

– Раньше видели его?

– Первый раз.

– А этого? – милиционер кивнул в сторону комнаты.

– Да никогда. Говорю вам, она с ними вышла, вот я и обратила внимание. Так бы не посмотрела.

– Володи, значит, с ними не было?

– Не было, вот то-то оно. Они уехали… Володи нет. Ее не видно. Звонила – не открывают. А собака с ума сошла.

– Ясно, – подвел итог милиционер. – Дадите показания.

– Дам! – решительно сказала женщина. – Дам! Ах она сволочуга! Наводчица, не иначе!

В коридор вышел второй милиционер.

– А тут как воняет! – хмуро заметил он, оглядываясь по сторонам. – Что такое?

Он огляделся. Открыл дверь кладовки. Раздался глухой стук и оглушительный мат.

– Что?! – бросился к нему из кухни на помощь напарник, вырывая из кобуры пистолет.

– Да вот! – перешел на цензурные выражения пострадавший, разводя руками над упавшим из кладовки телом. Одеяло, прилипшее за эти дни к трупу, от удара об пол слегка распахнулось. Оттуда был виден кусок желтого лба, залепленного темными волосами. Женщина завизжала. Милиционеры вздрогнули и с тоской посмотрели друг на друга. Один их них присел на корточки и отогнул одеяло с лица трупа.

– Идите сюда! – потребовал он.

Женщина, прижав к груди руку с горящей сигаретой, приблизилась, продолжая постанывать.

– Взгляните!

Она глянула и задохнулась.

– Володя!

– Не кричите! – поднялся милиционер. – Вернитесь в свою квартиру. После с вами следователь поговорит.

Женщина застонала, не трогаясь с места.

– Убили и уехали! – повторяла она как заведенная.

До милиционера дошел смысл ее слов.

– Те трое? На чем уехали?

– На машине! – ответила, заливаясь слезами, женщина. – Я еще и потому… Они трое уехали, а машина стоит…

– Как же стоит, если они на ней уехали? – Милиционер почувствовал, что у него мутится рассудок. Он обвинил в этом невыносимый трупный запах.

– Не знаю, – созналась женщина, тупо глядя на него. Он отвел глаза.

– Идите в свою квартиру.

Она рассказала следователю все. Про своего соседа, бок о бок с которым она прожила несколько лет. «Порядочней-ший человек. Одинокий. Да, женщины были. Чем занимался? Бизнесом. Так, возил что-то. Откуда? Да разве он скажет?» Следователь вздохнул. В квартире рядом с трупом неизвестного мужчины (документов при нем не найдено), стояли две коробки, судя по надписям на них – из Объединенных Арабских Эмиратов. Коробки из-под телевизоров. Рядом валялись оба телевизора, однако телевизорами в полном смысле этого слова они не являлись – остались пластиковые корпуса да горстки две деталей. Все остальное было, неизвестно зачем, удалено. Остальных деталей в квартире найдено не было. Следователь подозревал, что содержимое телевизоров было далеко не безобидно. Дело, и так не благоухающее из-за двух трупов, осложнялось еще и предполагаемой причастностью хозяина квартиры к контрабанде.

– Расскажите женщине, которая в последнее время жила с ним! – попросил следователь.

Соседка рассказывала, а спаниель терся рядом, тычась носом ей в ладонь. Женщина, невысокая блондинка лет тридцати, появилась несколько дней назад. Мелькала дня три. Потом ушла с двумя мужиками. Один – тот самый, мертвый. Другой – красавец. Его соседка подробно описала.

– Значит, в пятницу утром втроем ушли? – переспросил следователь. – А как они возвращались, не видели? Ведь как-то же он в квартире оказался?

– Не видела, – вздохнула женщина.

Машину она позже описала, ее вскрыли и осмотрели. Под передним стеклом были найдены водительские права на имя Давыдова Сергея Федоровича, судя по фотографии, принадлежавшие мужчине, тело которого было найдено на ковре. Также во множестве были обнаружены окурки сигарет марки «Кэмел», набитые во все пепельницы. В бардачке лежал женский шелковый шарф в голубенький цветочек, темные очки и сломанная зажигалка. Ничего этого следователь не сказал соседке, жадно ожидавшей новостей. Он поднялся и попросил ее завтра явиться в следственный отдел, где с нее снимут письменные показания. Попросил вспомнить еще что-нибудь об этой женщине и красавце. Не слышала ли она имен? Не говорил ли ей что сосед о своей сожительнице? Не ссорились ли те трое, когда садились в машину? Соседка, провожая его до двери, решительно отвечала, что имен не слыхала, сосед молчал как рыба (тут она снова всплакнула), а факт ссоры между преступниками отрицала. Закрыв дверь, утерла слезы, сварила кофе, прижала к груди спаниеля так, что он взвизгнул. Жила она одна, и в эту ночь ей было страшно засыпать рядом с опустевшей и опечатанной квартирой.

В тот же вечер наряд милиции, явившийся по адресу, где был прописан Давыдов Сергей Федорович, с изумлением стоял перед опечатанной дверью. Один из милиционеров с сомнением потрогал бумажные пломбы, склонился, разбирая надпись.

– Вот черт! – сказал он. Следователь, приехавший с нарядом в надежде застать кого-нибудь в квартире, хмуро посмотрел на дверь. – Что, следствие уже ведется? – спросил он неизвестно кого.