Княжна (СИ) - Кристина Дубравина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он взял разрывающийся телефон, нажал на кнопку приёма вызова.
— Алло.
— Пчёл, это Фил, — отозвался человек на другом конце провода.
Витя подобрался, понимая, что Валера не просто так, вероятно, звонит; Анна, сидящая перед ним на комоде, поджала губы, чтобы дыхание перевести не совсем громко, чтоб Филатов не услышал на фоне у Пчёлкина женский вздох, не надумал лишнего.
— Не занят? — спросила трубка голосом Валеры.
— А в чём дело?
— Тут Космос решил к Артуру заехать, проверить, как наш «друг» поживает, а он какие-то документы прячет. Непонятно, что, но явно что-то против нас пытается провести. Возможно, новую крышу думает найти, чтобы нас сбить.
Пчёлкин выдохнул, едва сдерживая желание кулаком по комоду дать, да так, чтобы ладонь от удара онемела. Сука, Лапшин ему жизнь портит, сам того не подозревая!..
Анна, конечно, всё услышала. Повернула голову в сторону, снова тихо выдохнула, но уже для того, чтобы сам Витя лишнего не подумал. Сердце свой стук успокаивало понемногу, и мысль, что она самозабвенно с Пчёлкиным целовалась только что, стала казаться нереальной.
Точно плод богатой фантазии.
— Вы уже там? — спросил Витя, медленно распрямляясь. А сам Князеву по изгибу талии погладил, словно думал на себя её взор обратить. Всё, чтоб не дать пропасти, до этого между ними простирающейся, заново разверзнуться.
— Да, тебя только не хватает.
— Буду. Через минут двадцать.
— Давай, — вместо прощания кинул Филатов, и тогда трубка почти сразу же отозвалась быстрыми и слишком уж громкими гудками.
Витя убрал телефон в карман, освободившейся рукой повернул лицо Анны к себе. Не собирался делать вид, что звонок, поступивший ему не совсем вовремя, вдруг что-то бы менял. Князева, смотря куда-то мимо Пчёлы, но в то же время в глаза ему всматриваясь, молчала.
Почему-то от этого зрелища у Вити желудок прилип к позвоночнику.
Пчёлкин, замявшись, задумавшись лишь на мгновения какие-то, сказал:
— Прости.
— Не за что извиняться, Витя, — сказала, вроде, спокойно, даже понимающе, но Пчёле все равно не по себе стало. Нет, стоило извиняться. За то, что нашел в себе, наконец, силы действиями чувства свои показать, что сразу же нужен стал другим.
Хотя ещё минут двадцать, как минимум, должен был принадлежать Князевой.
Но Анна девочка умная, Витя сам это не раз говорил. И тогда она, поправив ему почти что буднично воротник рубашки, сказала, в который раз демонстрируя свою рациональность, ему совершенно сносящую крышу:
— Тебя ждут.
Пчёлкин чуть на Князеву посмотрел — на уже хорошо изученные ресницы, дуги бровок, на губы сладкие, что на вкус как кофе с шоколадом.
Он решил вдруг явно, что если бы не бригада звонила, то точно нахрен бы любого послал.
Витя закусил внутреннюю сторону щеки, а, когда Аня с комода соскочила, на пол опускаясь, поцеловал её снова. На этот раз — украдкой, словно их застукать кто мог в её пустой квартире. Князева едва успела понять, что Пчёлкин опять наклонился, губами к ней прижался, так Витя сразу ушёл. Толкнул дверь, не запертую на замок, обернулся на самом пороге.
Не позволил девушке серьёзным взглядом себя проводить. Напоследок он Ане подмигнул озорно — примерно так же, как день её прилёта в Москву — и только потом вниз по лестнице поспешил, уже продумывая, какими лучше дорогами проехать, чтобы к «Курс-Инвесту» приехать в срок.
Анна осталась в квартире. Заперла дверь и сразу же прижалась к ней лопатками, едва ли в состоянии стоять твёрдо на ногах. Она моргнула тяжело, словно события последних десяти минут обухом по голове её огрели, оглянулась по сторонам.
Князева зацепилась взглядом за стопку книг с иностранной классикой, корешки которых, вероятно, успели пропахнуть сигаретами Пчёлкина.
Бабочки в её животе с некой осторожностью взмахнули крыльями, выходя, наконец, из долгой спячки.
Комментарий к 1991. Глава 9.
Очень интересный опыт — писать с температурой 38,3° и неимоверный желанием выложить новую главу. Глаза режет изнутри, голова тяжёлая, но чувствуется облегчение от того, что сделала желаемое.
Автор на больничном
Спасибо вам за высочайшую активность в комментариях! Даже слов нет, чтобы хоть примерно описать мою радость от вашей отдачи
Буду рада узнать ваше мнение о прочитанном и в этом раз; на данный момент работа является “Горячей”, что позволяет читателям по прочтении главы оценить её, оставив комментарий при помощи стандартной формы.
Иными словами, всё для вашего удобства
Хороших майских праздников☀️
1991. Глава 10
Остаток четверга Анна проводила за чтением «Похитителей», подгоняя себя новыми книгами, которые ждали её на полке и звали всё к себе, приглашая, наконец, погрузиться в них с головой.
А пятницу Князева сидела, как на иголках, почему-то став уверенной, что с ней Пчёлкин попытается встретиться.
Приедет, как-то свяжется, и они проведут время вместе. Возможно, поедут на Патриаршие пруды, где около семидесяти лет назад гулял, вдохновляясь на написание «Мастера и Маргариты», Булгаков, а, может, по Арбату гулять направятся. Или, наоборот, уедут куда-нибудь за черту города, попивая чай из термоса и возвращаясь поздно ночью, слушая «Savage».
Только вот последний рабочий день в неделе прошел в одиночестве, которое Князева старательно пыталась убить компанией главных героев романа Буссенара. Девушка страницы перелистывала, но понимала, что не смогла бы и строки даже на родном языке прочитать, что уж было говорить про чужой; прямо на её глазах французские конструкции распадались на бессвязные слова, а те, в свою очередь, разбивались на буквы.
Анну тошнило. Она пыталась отогнать мысли дурные, себе утверждая, что Пчёлкин может быть занят — «да и не обязан он с ней всё свободное время проводить, у него своих дел полно может быть…». Только все эти доводы казались неубедительными по сравнению с шепотом вдруг пробудившейся неуверенности, что так и шипела змеей, чёртовой анакондой, какую Князева в глаза ни разу не видела:
«Ты слишком многого захотела. Не думала, что ли, что Витя от скуки всё это затеял? Ведь ты ему отказала. Вдруг принципиально ему стало твоего расположения добиться? Добиться, а потом откинуть…»
«Что, думаешь, ты вся такая из себя? Единственная, неповторимая и непревзойденная ни одной другой московской девчонкой? П-хах, глупая Князева!..»
Девушка закрывала уши, словно думала, что не услышит так мыслей своих, но это не помогало особо. Стены гостиной от молчания, бесцельного сидения в квартире будто сужались; её волнами захлёстывала тоска. Отчего-то ещё Аня в голове своей и сталкивалась с попытками Пчёлкина
