Хозяйка кофейной плантации (СИ) - Шарлота Тартен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мигель довольно улыбается. Интересно, что его так развеселило.
— Так, что ты имеешь нам сказать? — парадирует одесский или еврейский говор Мигель, усаживаясь в кресло за столом. Нам с Мигелем достаются кресла возле окна.
— Дон Фернандо закройте окно, пожалуйста, — прошу его я, — и понаблюдайте, чтобы с той стороны никто не подслушивал.
— Как ты, дорогая, наш разговор с Фернандо, — мило улыбается Мигель.
— Да, как я, дорогой, — не смущаясь парирую я, — если я что-то хочу узнать, то докапываюсь до правды любыми средствами.
— Мы это уже заметили, Тори, — говорит мой муж, — так посвяти нас, что такого секретного ты хочешь сказать, что даже заставила нас угорать в духоте?
Глава 47
Я заставила его угорать в духоте бедняжечку. У меня начинает нарастать раздражение к этим двоим. Плюнуть бы и ничего не говорить, пускай сами долбаются и лелеют своё мужское превосходство. Гады ползучие!
И самое обидное, что это ещё лучшие из мужчин.
«Ты способна на многое, но только через мужчину», вспоминаю я слова колдуньи. Как же меня это бесит, Мигеля вообще не хочу видеть. Устроил тут самосуд, неандерталец хренов. Ревность у него, видите ли. Пока он шлялся по морям-океанам, у меня ревности не было.
«Помни, что ты слабая женщина. Твой муж из тех мужчин, которые могут перевернуть мир за одну твою улыбку», звучит у меня в голове голос матушки Аледжо.
Ладно, фиг с ними буду работать с тем, что есть и радоваться, что первоначальные позиции оказались не так уж и плохи.
— Я попросила закрыть окно потому, что не хочу, чтобы нас кто-то услышал, — говорю я. — То, что я скажу, не должно выйти за пределы этой комнаты.
— Ну, говори уже, разводишь таинственность, — раздражённо бормочет муж.
— Я нашла у нас на плантации алмазы, — будничным голосом произношу я.
Сонливость и раздражённость у мужчин словно рукой снимает. Глаза возбуждённо загораются.
— Ты уверена, что это алмазы? — подавшись вперёд, жадно спрашивает Фернандо.
— Конечно, уверена, — отвечаю я, — как и в том, что в ручье Трипуи в Ору-Прето вы сможете обнаружить золотые самородки. Два с половиной века эта местность будет давать золото. Очень рекомендую скупить, на которых протекает ручей.
— Откуда ты знаешь? — больно хватает меня за руку Фернандо.
Я медленно перевожу тяжёлый взгляд с моей руки ему в глаза. Устыдившись своего порыва, он отпускает руку.
— Есть разные уровни предсказаний, — придумываю на ходу я. — Большинство может предсказывать только судьбу человека. Я же не умею смотреть столь мелко. Я могу предсказывать судьбу стран и целого мира.
Они переглядываются, и Мигель кивает.
— Именно поэтому Фернандо необходимо ехать туда и скупить как можно больше земли. Со временем на этом месте вырастет город, а вы станете самыми богатыми людьми Бразилии, — говорю им то, что сейчас в моём мире знают многие, а здесь никто.
— Хорошо, я поеду, — нехотя произносит Фернандо, хотя полчаса назад уже прощался с фазендой. А ещё говорят, что женщины непредсказуемы и меняют решения, как платья пять раз на дню.
— Что её тебе открыли в твоих видениях? — пряча улыбку спрашивает Мигель.
Почему он так странно реагирует на мою информацию? Надо откровенно поговорить с ним, но без Фернандо.
— Хороший бизнес на века, кроме золота и драгоценных камней — плантации сахарного тростника и кофейных деревьев, — делюсь с ним своими знаниями, всё равно нужно развивать эти два направления. — Если сейчас мы займёмся тем, что сосредоточимся на этих трёх направлениях, то даже наши правнуки будут богатейшими людьми мира.
— Ты к этому стремишься, Тори? — задаёт неожиданный вопрос Фернандо. — Ты хочешь стать самой богатой?
Этот аргумент я привожу для Мигеля, для него же важнее всего прибыль. Мне интересно просто развивать бизнес. Созидать и да получать от этого прибыль. Я кайфую от того, что могу раньше всех наладить торговлю кофе с Европой, открыть золотые рудники и добычу алмазов, усовершенствовать систему работы на плантациях, изменить хотя бы немого отношение к рабам. Но всё это приносит и будет приносить баснословную прибыль.
Но вот как это объяснить Фернандо? Что деньги мне приносит то, чем заниматься доставляет удовольствие.
— Большие деньги — большие проблемы, но они неотделимы от того, чем мы занимаемся, — подбирая слова, пытаюсь донести до них свою мысль. — Я считаю, что глупо не воспользоваться теми возможностями, которые преподносит нам судьба на блюдечке с голубой каёмочкой.
— А как же алмазы на нашей плантации? — спрашивает Мигель.
— Их нужно по-тихому собрать и пока не продавать, — отвечаю я и Мигель, соглашаясь со мной, кивает.
— Почему? — удивляется Фернандо.
Всё же Фернандо немного глупее моего мужа. Мигель сразу понял почему.
— Это же просто, Фернандо, — отвечает ему Мигель, — если мы продадим сейчас хоть один алмаз, начнутся вопросы, где мы его нашли. Сложить два и два элементарно, вот и набегут к нам на плантацию старатели всех мастей. Остановить в людях жажду наживы фактически невозможно, а я не желаю отстреливать их на своей земле.
— Если так хочется заполучить драгоценные камни, то я скажу, где нужно их добывать, — говорю я Фернандо, — но только поверьте мне золото не переведётся ещё два века, а вот залежи камней быстро истощатся.
Он смотрит на меня так, словно я специально зажимаю для него информацию, для Мигеля придерживаю. Отчасти он прав потому, что отдавать залежи драгоценных камней, которые пользуются и будут пользоваться спросом глупо. Подумаю о чём-нибудь попроще.
— Если ты настаиваешь, я постараюсь настроиться на эту информацию и расскажу тебе, где можешь копать, — и не удержавшись, пусть и только я пойму эту шутку, добавляю, — а где не копать.
Фернандо расплывается в довольной улыбке, а Мигель, напротив, хмурится. Да, серьёзный разговор с мужем назрел, как чирей на попке, пора вскрывать, пока сам не прорвался.
— Но за это, ты должен тоже мне помочь в одном деле, — говорю я и пристально смотрю на Фернандо.
Глава 48
— Что ещё за дело? — тут же взвивается мой ревнивый муж. Глаза его горят бешеным огнём. Мне ли не знать причины его возникновения? Я часто видела такой огонь в спальне.
Да, если бы я даже не знала, что он испанец, то по ревнивой натуре несложно догадаться. Его пальцы непроизвольно тянутся к поясу, где у него должны быть кинжал, шпага или пистолет.
— Ничего сверх естественного, — успокаиваю его я, ещё не хватало кровопролития, — за то, что я
