Дьявольский полк - Свен Хассель

— Хочет уничтожить и джип, — ответил Рудольф.

— Он спятил, — проворчал Старик.

— Господи! Смотрите! На грузовике красный флажок. Остановите Малыша! — испуганно крикнул Хайде.

Мы попытались привлечь его внимание, но он почти лишился разума. Широко улыбаясь, помахал нам в ответ. Это было ужасно. Пятнадцатитонный грузовик с боеприпасами!

Малыш помахал водителям грузовика и джипа.

— Эй! Янки! Я покажу вам, где Моисей покупал пиво.

Двое людей в джипе встали и уставились в нашу сторону. Из водительской кабины выглянул негр.

— Привет дьяволу! — крикнул Малыш и повернул ручку.

Мы прижались к земле. Раздался грохот, должно быть, слышный на сто километров. Джип взлетел в воздух, как мячик. Взметнулся столп пламени. Грузовик бесследно исчез.

Взрывом Малыша отбросило метров на девяносто[176]. Вокруг нас дождем падали осколки раскаленной стали. Вверх по склону от моста катилось большое колесо. Оно пронеслось всего сантиметрах в двух от Барселоны, едва не убив его. Потом налетело на большой камень, подскочило, как мяч, и покатилось обратно, прямо на Малыша, который сидел, утирая с лица кровь. Увидев колесо, он вместо того, чтобы отскочить, побежал от него вниз по склону. Ноги его работали, как барабанные палочки; мы представить не могли, что он способен так быстро бегать. Потом Малыш споткнулся, упал и покатился к взорванному мосту, а колесо по-прежнему неслось за ним. Туча пыли скрыла их из виду, потом они вместе с громким плеском ухнули в реку. Вскоре Малыш появился на грязном берегу, неудержимо бранясь.

— Чертовы убийцы! — заорал он на нас. — Хотели меня одурачить. Устроили мне сюрприз. Вот почему дали мне выиграть. Гнусные мошенники.

Он бежал вверх по склону с невероятной скоростью, в руке его блестел длинный боевой нож. И бросился к Барселоне.

— Лживый испанский апельсин, ты проиграл нарочно. Это кончится в трибунале. Делом об убийстве, черт возьми.

Барселона пустился наутек во всю прыть, отчаянно крича:

— Дай мне объяснить! Дай мне объяснить!

— Будешь объяснять, сколько угодно, когда я поймаю тебя и распорю задницу!

И в ярости метнул в Барселону нож.

Мы пытались остановить Малыша, пока он не убил Барселону, что и было его целью, о которой он громко заявлял. Старик выпустил из руки пистолет и схватился за голову.

— Я с ума сойду. Это не военное подразделение. Это сумасшедший дом.

— Каков поп, таков и приход! — засмеялся Порта.

Спас Барселону Легионер. Он свалил Малыша приемом джиу-джитсу и схватил стальными пальцами за горло. Но удержать Малыша было нелегко. Лишь когда мы уселись на него вшестером, он перестал вырываться.

Легионер старался убедить Малыша, что он все не так понял.

— Значит, это был грузовик с боеприпасами, — в изумлении произнес Малыш. — Черт возьми. На нем не было флага.

— Был, но маленький, mon ami, — улыбнулся Легионер.

Малыш был глубоко потрясен, узнав, что везший боеприпасы грузовик ехал с маленьким флажком.

— В жизни не встречал такой наглости, — воскликнул он, — ехать с взрывчаткой без должного флага! Я мог погибнуть, черт возьми! Любой приличный трибунал счел бы это покушением на убийство. Из-за этих идиотов колесо едва не убило меня.

Потом Малыш измерил шагами расстояние от моста до того места, куда его отбросил взрыв: двести двадцать один шаг.

— Что скажете на это? — И ударил кулаком по кротовой куче. — Я готов написать генералу Кларку, пожаловаться на этот флажок.

— На такие вещи всегда нужно жаловаться, — сказал с лукавой улыбкой Порта.

— Малыш прав, — согласился Грегор Мартин. — Давай напишем жалобу. Хайде знает английский.

Эта мысль привела нас в восторг. Малыш захотел написать письмо немедленно и властно указал пальцем на Хайде.

— Унтер-офицер Юлиус Хайде, ты назначаешься главным писарем обер-ефрейтора Вольфганга Кройцфельдта, и имей в виду, писать станешь то, что тебе будет сказано. Никаких манерных выражений. Этот дерьмовый американский генерал должен прекрасно знать, кто ему пишет. — И стал думать, пока Хайде расстилал лист бумаги на плоском камне. — Угу. Начнем так: «Гнусный генерал Осел!…»

— Так нельзя, — сказал Хайде. — Они даже не станут читать письмо с подобным началом. Это неверная психология. Начать нужно с: «Уважаемый сэр».

— Прибереги свои жеманные фразы для себя. Прежде всего, письмо должно быть написано не по-психологически, а по-английски. Думаешь, я буду вежливым после того, как один из их треклятых грузовиков чуть не рухнул мне на голову? Нужно выложить этому типу все напрямик. Хотел бы я знать, какой идиот поставил его командовать армией.

Хайде пожал плечами.

— Хорошо! Диктуй. Но ответа не жди.

Малыш принялся расхаживать вокруг Хайде, заложив руки за спину. Он слышал, что так делают крупные предприниматели, диктуя письма секретаршам.

— Кончайте это дурачество, — сказал Старик. — Нам нужно идти дальше.

— Ну, так иди сам, — ответил Малыш. — Мне сперва нужно продиктовать письмо.

— Что дальше? — раздраженно спросил Хайде. — Я уже написал «Генерал Осел».

Малыш пососал грязный палец.

— В будущем твои игрушечные солдатики пусть следят, чтобы ваши мусоровозы ездили с положенным красным флагом, когда возят взрывчатку. Я сегодня взорвал мост и чуть не погиб, потому что один из ваших дерьмовозов ехал без красного флага. Если это повторится, жди меня в гости, и тогда тебе придется туго. Нужно прилично вести эту чертову войну. Не забывай этого, обезьяна, а не то затолкаю твою башку тебе в задницу. Не думай, что мы боимся тебя, необстрелянный американец. Искренне твой обер-ефрейтор Кройцфельдт, для своих друзей Малыш, но к тебе это не относится. Для тебя я герр Кройцфельдт.

Это письмо привязали к одной из оставшихся от моста балок. Потом Старик разозлился и пригрозил нам пистолетом.

— Взять свои вещи. В колонну по одному. Следуйте за мной. И поживее!

Мы с бранью последовали за ним. Взобрались на холм. Всякий раз, поднимаясь на вершину очередного, мы надеялись, что это последний, но обнаруживали впереди следующий. Когда, наконец, злые и потные, мы разлеглись на десятом или двадцатом — уже не помню, — мы даже не замечали красивого ландшафта. Ссорились из-за пустяков, как обычно, и грозились убить друг друга. По сапогам Грегора пробежала ящерица, и он, выйдя из себя, погнался за проворным маленьким существом, схватил его, разорвал на мелкие части и растоптал их.

Потом вдруг Хайде с Барселоной покатились по земле в яростной схватке из-за намека Барселоны, что в жилах у Хайде есть еврейская кровь. Мы поддержали Барселону и стали находить множество признаков, если не доказательств того, что Хайде — еврей.

— Ей-богу, я уверен, что так оно и есть, — пылко воскликнул Порта. — Никто не бывает более нетерпимым, чем сородичи. Этим объясняется его ненависть к евреям, смуглость, крючковатый нос. Отныне тебя будут звать не Юлиусом, а Исааком. Исаак Хайде, подойди к папочке!

— Мы подарим тебе талмуд на день рождения, — ликующе объявил Грегор.

— И нанесем наколку на задницу в виде звезды Давида, — сказал Малыш, — и сделаем откидной клапан на сиденье брюк, чтобы он мог показывать, кто он есть на самом деле, еврейское отродье.

Хайде бросился к Малышу, размахивая над головой крисом[177]. Этот нож он нашел, когда мы минировали танки.

— Шагай пошире, маленький Исаак, — крикнул, давясь от смеха, Малыш, — а то протрешь подметки, и папа рассердится!

Хайде запустил камнем в Малыша, но угодил в Грегора; тот упал, оставаясь в сознании, но взбешенный от боли. Шатаясь, встал, схватил гранату, выдернул шнур и швырнул в Хайде шипящую штуку. Граната ударилась о его грудь и упала среди нас. К счастью, Грегор в ярости забыл повременить перед броском. Мы рассыпались в разные стороны, как мякина в бурю, и бросились в укрытия. Раздался громкий взрыв. Чудом никто не пострадал.

— Пристрелить его! — крикнул Малыш.

На двадцати автоматах были спущены предохранители. Грегор схватил свой, вставил рожок и твердо стоял, чуть согнув колени, готовый стрелять, осыпая нас руганью. Хайде бросился на него сзади, и они покатились по земле, рыча, кусаясь и царапаясь.

Потом Грегор покатился вниз по склону холма. Все быстрее и быстрее. Если б он ударился о камень, ему бы пришел конец.

— Было бы поделом, — злобно усмехнулся Барселона. — Самодовольная вошь.

— Ему будет полезно полежать с переломанными костями внизу, — сказал Порта. — Сможет подумать обо всех своих ошибках, когда солнце поднимется и изжарит его заживо.

Однако Грегор сумел остановиться. И с залитым кровью лицом пополз вверх. Его переполняло убийственное намерение, и он следил за каждым движением Хайде, который стоял, готовый ударить его ногой по лицу. Хайде наносил пинок дважды, но Грегор упорно полз вверх снова. Лицо его превратилось в кровавое месиво.