Как государство богатеет… Путеводитель по исторической социологии - Дмитрий Яковлевич Травин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Естественно, он не возник тогда в том же виде, в каком существует сейчас. На протяжении последнего тысячелетия у индивидуализма была сложная судьба. Ему приходилось бороться с коллективизмом, то наступая, то отступая. Важнейшим рубежом на этом пути была реформация, которая вывела человека на прямой, индивидуальный контакт с Богом. Но в дальнейшем людям, стремившимся к индивидуальному восприятию мира, приходилось как-то адаптироваться к различным психологическим трудностям. В этом смысле важнейшей вехой на пути перемен стал фрейдизм, учивший людей справляться со своими страхами без помощи священника, общины и семьи [Там же: 130]. Наконец, надо принять во внимание и другие, помимо индивидуализма, факторы развития. Например, в книге «Похвала империи. Глобализация и порядок» (М.: Новое издательство, 2010) Дипак Лал рассуждает о том, как развитию способствовали интеграция разных групп населения, единая система коммуникаций и общий язык [Лал 2010: 178–179].
В общем, для объяснения того, как мы пришли к современному обществу, надо принимать во внимание целый комплекс обстоятельств. Тем не менее Дипак Лал, подводя итоги своего исследования, настаивает, что
повивальной бабкой при рождении того «пакета», который привел на Западе к росту прометеевского типа, была христианская церковь. Индивидуализм, которому она непреднамеренно способствовала, является уникальным космологическим представлением Запада. Остальной мир был и остается коммуналистским [Лал 2007: 204].
Война по глобусу
У этой концепции есть как минимум три важные проблемы. Можно согласиться с тем, что формирование индивидуализма – это важнейшее условие для развития общества, однако само по себе оно все же мало что объясняет и нуждается в многочисленных дополнениях.
Во-первых, если мы во главу угла ставим действия христианской церкви, осуществлявшиеся во всем католическом мире, то начинаем «воевать с остальным миром по глобусу». Ведь изменения, происходившие в Европе на протяжении столетий после папской революции, были очень неоднородными: то одна страна выбивалась вперед, то другая. Поначалу крупные изменения происходили в северной Италии и южных Нидерландах (Фландрии, Брабанте), затем в Нидерландах северных (Голландии). Промышленный переворот был осуществлен в Англии лишь в Новое время, а после этого большого экономического успеха добилась Германия. Нет сомнения в том, что для всех этих прорывов индивидуализм был важен, но сам по себе он не может объяснить ничего. Каждое из перечисленных событий нуждается в тщательном исследовании и выявлении факторов, реально его обусловивших.
Во-вторых, чрезвычайно спорно то, что именно демографические обстоятельства, связанные с радикальной трансформацией семьи, в полной мере предопределили формирование индивидуализма (хотя, наверное, они на этот процесс в известной мере влияли). Конкретная семейная ячейка могла в разных обстоятельствах быть разной, однако тесные связи между этими ячейками долгое время сохранялись, поскольку без взаимной поддержки большого числа людей трудно было выжить в обществе, где государство (законы, полиция, суд) не защищали человека. Например, в итальянских и французских городах эпохи Ренессанса существовали различные формы взаимосвязи семей (линьяжи, консортерии, альберги, домусы), которые жестко ограничивали проявления индивидуализма. В случае столкновения интересов двух конфликтующих линьяжей действовал принцип «один за всех и все за одного». Никакой индивидуализм не допускался. И это ведь происходило в тех местах, которые для своего времени считались наиболее индивидуалистическими.
В-третьих, поскольку великое расхождение Европы с остальным миром произошло лишь в XVIII–XIX веках, трудно считать определяющим фактором данного процесса события, случившиеся в раннее Средневековье. Если бы именно папская революция была таким важным событием, как полагает Дипак Лал, расхождение произошло бы раньше. Пусть не великое, а хотя бы малое. Но так или иначе в истории можно было бы обнаружить какие-то его признаки. Однако те успехи, которые случались у европейцев (итальянцев, фламандцев, голландцев) в Средние века и в начале Нового времени качественно не выделяются на фоне, скажем, достижений Китая тех лет. Поэтому резонно предположить, что либо в других частях мира тоже пробуждался индивидуализм сквозь коллективистскую оболочку обществ, либо индивидуализм был не столь важен в сравнении с иными обстоятельствами. Здесь вряд ли стоит разбирать, какое предположение вернее, но, по всей видимости, гипотезу Дипака Лала все же стоит счесть недостаточно обоснованной.
Что же на самом деле важно
Что по-настоящему важно в концепции Дипака Лала, так это первостепенное внимание, уделяемое роли непреднамеренных последствий для развития общества. Так или иначе на это обращают внимание нынче самые разные авторы самых разных исследовательских направлений. Думается, сейчас можно говорить о своеобразном консенсусе, объединяющем серьезных ученых. При анализе развития общества они исходят из того, что по-настоящему радикальные перемены не являются следствием целенаправленных усилий великих реформаторов или крупных идеологов, а также не предопределены культурными, географическими или биологическими обстоятельствами. Важнейшие перемены обычно становятся непреднамеренным последствием тех усилий, которые люди предпринимают для достижения совершенно иных целей. Однако, конечно, конкретный ход перемен зависит от начальных обстоятельств, в которых находится то или иное общество. А темпы перемен зависят от того, насколько эффективны оказываются реформаторы или идеологи, которые встают во главе той «армии», что рано или поздно вступает в бой за новое против старого. Дипак Лал в своей книге четко показал роль непреднамеренных последствий разных событий и, в отличие от многих других авторов, вынес это словосочетание в заглавие, обратив тем самым внимание читателей на то, как следует изучать экономическое развитие.
Имеет ли культура значение?
Как Лоуренс Харрисон решает этот вопрос
Слова, вынесенные в заголовок этого текста, совершенно однозначно понимаются большинством представителей социальных наук, но могут ввести в заблуждение читателя, который воспримет их в «бытовом» смысле. Речь здесь идет не о влиянии искусства на воспитание детей, не о том, что надо читать им Пушкина, водить в музеи и приобщать к театру. Значение такого культурного воспитания не подлежит сомнению. Но вот влияет ли культура того или иного общества на возможности его развития? Можно ли сказать, что народы с определенными традициями, обычаями, верованиями в большей степени предрасположены к тому, чтобы стать богатыми и демократическими, чем народы с другой культурой? Этот вопрос является одним из наиболее дискуссионных в исторической социологии. И именно ему посвящены работы американского исследователя Лоуренса Харрисона «Кто процветает? Как культурные ценности способствуют успеху в экономике и политике» (М.: Новое издательство, 2008), «Главная истина либерализма. Как политика может изменить культуру и спасти ее от себя самой» (М.: Новое издательство, 2008), а также «Евреи, конфуцианцы и протестанты. Культурный капитал и конец мультикультурализма» (М.: Мысль, 2016). По сути дела, они в совокупности представляют одно большое исследование, поскольку основные идеи, а также цитаты и исторические примеры, у автора перетекают из книги в книгу.
Харрисон все время говорит об одном: культура имеет значение, но это – не судьба, которую нельзя изменить. Либералы в отличие от консерваторов считают, что политика может трансформировать культуру [Харрисон 2008б: 13]. Страны вполне способны меняться, но без понимания плюсов и минусов культуры перемены затруднены. С этим всем вполне можно согласиться и поддержать Харрисона в его устремлениях. Но при конкретном разборе книг, увы, начинаются проблемы. Как ответственный ученый, автор подчеркивает, что на успех влияют разные факторы. Тем не менее из его текстов можно вынести суждение о процветании в основном тех народов, у которых сложились наилучшие для развития культурные традиции. И выводы при этом не вполне согласуются с фактами, плохо объясняя ход истории.
Конспирология и культура
Думается, что объяснение мира через культуру является второй по популярности группой концепций после конспирологических – объясняющих мир через заговоры. И это не случайно. Популярными обычно становятся наиболее простые для понимания концепции. Всегда можно сказать, что некие события случились потому, что к ним вели тайные силы. И факты, доказывающие это, не требуется подбирать, поскольку силы-то тайные. В них надо просто верить. С культурой, как ни странно, выходит похожая история. Успех в развитии того или иного народа объясняется присущими ему чертами. А доказательством
