Русская история. Часть II - М. Воробьев

План Кутузова был очень прост: раз приходится давать сражение, то надо дать такое сражение, которое сможет обескровить французскую армию, т. е. сражение на истребление живой силы противника. Поэтому ему было важно, чтобы французы атаковали. Он считал, что когда французы произведут атаку на русские позиции, то части из войск правого фланга, который не будет атакован (потому что здесь течет река Колочь и высокий берег закрывает эту армию), будут переходить на левый фланг. Наполеон пытался все-таки схитрить, и все началось с атаки на Бородино. Был полный туман, и полк гвардейских егерей был атакован линейной французской пехотой. Свалка в этой деревне длилась полчаса, егеря были выбиты, отступили на мост, французы пошли за ними, но подошли стоявшие рядом части и матросы гвардейского экипажа. В штыковой атаке французы были сброшены с моста, и боевые действия здесь больше не возобновляются, т. е. этот фиктивный удар был разгадан русским командованием, и стало ясно, что Наполеон будет атаковать именно там, где было ему предложено.

Приблизительно в 7 часов начались атаки на флеши, которые продолжались приблизительно до 12 часов дня. Историки насчитывают восемь атак, которые шли с постоянным наращиванием силы. Практически все лучшие части французской пехоты армии были вовлечены в эти атаки. Французы накатывались на флеши, их выбивали в рукопашной схватке, они опять накатывались, их опять выбивали. В течение этих восьми атак шла почти непрерывная рукопашная свалка. Французские силы таяли, русские силы таяли тоже, а военных подкреплений не было. Во время восьмой атаки Багратион лично повел в контратаку все наличные пехотные части, чтобы упредить удар на флеши, и был смертельно ранен. Ему французским ядром раздробило бедро. Он был вынесен с поля боя, а Дохтуров, который взял на себя командование, тут же отвел войска за Семеновское.

Наполеон хотел предпринять атаку на батарею Раевского, но в этот момент ему донесли, что в тылах французской армии появилась русская кавалерия. Испуг был настолько силен, что он приказал прекратить все атаки. Примчавшись в тылы, русской конницы он уже не увидел. (Еще в 10 часов утра по приказу Кутузова русская легкая кавалерия — казаки — совершили обход и, никем не замеченные, разгромили несколько обозов. При этом была опрокинута итальянская дивизия. Казаки не потеряли никого и благополучно вернулись). Таким образом, инициатива опять была выбита у Наполеона из рук.

За эти два часа резервы правого фланга заняли позиции на левом фланге. Кутузов понял, что пехота французов действовать уже не будет, она разбита и следует ждать кавалерийских атак. Поскольку надо было держать определенное направление, то вдоль Семеновского ручья встали гвардейские полки, которые еще не были в деле: Литовский, Финляндский; Семеновский и Преображенский полки стояли в тылу, за батареей Раевского. Кирасирские части, тяжелая кавалерия, которая предназначалась для взламывания обороны противника или для нанесения тяжелых контрударов, встали там же.

Кирасиры носили кирасы, которые предохраняли грудь от ударов и пистолетных пуль. Это были люди соответствующих габаритов: рост 1 метр 80 сантиметров был минимальным. Для них подбирали огромных лошадей. Так вот, именно кирасиры стали за батареей Раевского на возвышении. Место было выбрано с таким расчетом, чтобы врезаться на галопе во французских кавалеристов, когда они возьмут эту батарею. Приблизительно в 2 часа началась атака на батарею Раевского, и в 3 часа она была взята колоссальными массами французской кавалерии. Кавалерия при этом разделила судьбу той французской пехоты, которая полегла на флешах несколькими часами раньше. После чего и здесь произошел отход пехотных частей на 500–700 метров. На старой Смоленской дороге Утицкий курган штурмовался польским корпусом в течение всего дня, но успеха поляки не имели.

Ближе к сумеркам этого страшного дня стало ясно, что русские части на старой Смоленской дороге утратили взаимодействие со своим правым флангом, потому они также были отведены и восстановили {63} контакт с главными сними Вечером Кутузов сдал приказ, что на следующий день русская армия контратакует французов, по ночью он получил сводку о потерях. Она была страшной, потому что из строя выбыла фактически половина: каждый второй был убит или ранен. И тогда Кутузов приказал отступить. Французы тоже потеряли половину своего войска (Толстой в «Войне и мире» не преувеличивает). В этом пространстве 26 августа (7 сентября по новому стилю) полегло 100 с лишним тысяч человек.

10. Оставление Москвы

На совете в Филях Кутузов произнес слова о том, что с потерей армии потеряна Россия, но с потерей Москвы Россия не потеряна, и приказал отступать дальше. Москва была занята французами 2 (14) сентября, а 5 (17) уже ревел московский пожар, и когда он стих, от города осталось не так уж много.

Сохранились подвалы, огромное количество алкоголя было найдено французскими войсками, хватало и продовольствия, но начался страшный падеж лошадей, потому что кормить их было нечем. Попытки найти что-нибудь в деревнях приводили к тому, что фуражиры либо пропадали, либо возвращались ни с чем. Мужики жгли все, что можно было скормить лошадям. Кутузов отвел свою армию сначала на Рязанскую дорогу, а потом там, где сейчас стоит город Люберцы, повернул вправо, ближе к Калужской дороге, и отвел ее в Тарутино (знаменитый Тарутинский маневр).

11. Отступление наполеоновской армии

За тот месяц, который французы оставались в Москве, русская армия получила хорошее пополнение, отдохнула и нанесла частное поражение французским войскам, которые ее там стерегли. Наполеон понял, что сидя в Москве он ничего не добьется, а попытки вступить в переговоры ни к чему не привели. Кутузов объяснил французским парламентерам, что ни он, ни император Александр ничего изменить не могут, война уже стала народной. И тогда Наполеон вывел свою армию из Москвы на Калужскую дорогу. Ему нужно было дойти до Калуги, еще не разоренного города с большими хлебными запасами, а там можно повернуть на запад — конечно, не тем путем, которым он шел к Москве, потому что там все разорено.

В Малоярославце дорогу перегородили русские части, которые подходили к городу постепенно, и бой продолжался целый день. Город 8 раз переходил из рук в руки, после чего французы повернули обратно на Смоленскую дорогу и вышли на нее между Москвой и Бородино. Им опять пришлось пройти через Бородино (можно себе представить, что они там увидели). Они дошли до Вязьмы, но здесь они не задержались, а побежали в Смоленск. Смоленск обманул их ожидания: огромные продовольственные склады уже были разграблены ранее проходившими через город корпусами, и армия опять осталась ни с ничем. Пришлось двигаться дальше.

По дороге на армию постоянно нападали казаки, а на части, которые откалывались, нападали партизаны. Кутузов вел свою армию параллельно, чуть южнее, не стремясь к генеральному сражению. Под Красным было не сражение, а истребление французов: зафиксированы случаи, когда в плен сдавались целые полки. В это время начались заморозки, и французы, полностью деморализованные, предпочитали плен, поскольку это была хоть какая-то надежда выжить. Наполеон, когда вел войска к Могилеву, понял, что огромные клещи готовы захлопнуться, потому что Южная армия подошла к Березине, к Борисову, где была переправа. Подошла она только передовыми отрядами. То, что Наполеону удалось переправиться, отчасти его заслуга (он, конечно, великий полководец), отчасти — везение, отчасти — неудача тех генералов, которых он сумел обмануть. Он имитировал начало переправы в одном месте, и как только там сосредоточились передовые отряды, начал переправу в другом. Вода была еще не покрыта льдом, температура держалась около нуля, и французские саперы ценой своей жизни сумели построить свайный мост, по которому боеспособные части и были переведены на другой берег.

Как только части, не потерявшие стойкости (гвардия и еще несколько полков), перешли Березину, Наполеон приказал поджечь мосты. Огромная масса французов, немцев, поляков, испанцев, итальянцев, некогда бывших бойцами его армии, оказалась брошена на произвол судьбы. Уже стояли морозы. Казаки, сориентировавшись в обстановке, очень скоро перестали стрелять, а просто начали хватать французов в плен, наблюдая при этом жуткие сцены самоубийств и психических расстройств. Это был какой-то лагерь смерти — то, что они увидели при Березине. Уцелевшие части побежали в Вильно, но начались нешуточные морозы, был декабрь, температура опускалась до 20 градусов. И французы падали десятками и сотнями, погибая от обморожения. На каждом километре дороги вдоль обочины насчитывали до сотни мертвых тел.

В Вильно французы задержаться уже не могли, и в конце декабря через Неман переправились последние остатки Великой армии. Считается, что перешли границу в обратном направлении 30–40 тысяч человек, причем в основном из тех корпусов, которые действовали на Петербургском направлении и далеко не зашли, либо из тех гарнизонов, которые оставались все время в тылу и, естественно, пострадали меньше. Как только Наполеон оказался в Польше, он оставил армию и поехал в Париж в простых санях с небольшим окружением, чтобы собирать новую армию для борьбы с коалицией.