У-3 - Хяртан Флёгстад

Они сделали по глотку и пристально посмотрели друг другу в глаза, как это заведено в комедиях. Полковник явно намеревался сказать что-то еще, но, не найдя нужных слов, помешал в стакане трубочкой, наколов зеленую оливку, всосал ее в себя и сделал еще глоток. Наконец обратил на Алфика скорбный взор.

— Lieutenant, s'il vous plaît, permettez-moi une question. Parlez-vous français?! [1]

Линда быстро переглянулась с мужем.

— Oui, bien sûr, mon colonel, — ответил Алфик. — Avec ma femme je ne parle eh pas autre langue, eh language. [2]

Алфик Хеллот знал не так уж много французских фраз, и та, за которую он ухватился сейчас, вряд ли могла служить надежным спасательным кругом. Все же по лицу Линды он понял, что кое-как выплыл. Она, как опытный спасатель, не замедлила протянуть ему руку:

— Oui, mon colonel. Ç'est vrai ça. [3]

Правда ли, нет ли, но испытание на этом кончилось. Точка поставлена. Весь остальной вечер Линда кружилась на волнах музыки, как во хмелю, к которому алкоголь не имел никакого отношения. Однако Алфик призадумался, и у него даже слегка щекотало под ложечкой.

Суть заключалась в том, что полковник Эг, как уже говорилось, командировался в штаб-квартиру НАТО. В Роканкур к юго-западу от Парижа, если быть совершенно точным. Что для меня не так уж трудно, поскольку сам я еще раньше получил назначение на узел связи в Роканкуре, чтобы первым услышать, если рты свободы в Вардё или на восточной границе Турции крикнут САКЕВРу: «ХАРЭ!»

Именно сюда был направлен молодой норвежский генерал вместе со своим еще более молодым адъютантом. Новое место службы Алфика располагалось по соседству с Версалем, в тени, так сказать, дворца короля-солнца. Вероятно, решение полковника Эга было спонтанным. Уверенность, с какой молодой офицер руководил юбилейным ритуалом, произвела на него сильное впечатление. И он, конечно же, помнил старшего сержанта, который командовал четырьмястами курсантами на базе Уильямс в Аризоне. За столом он навел справки у непосредственных начальников лейтенанта Хеллота. Они не представляли себе лучшего выбора. И вот, не отходя от бара, ошеломленный Алфик получил заманчивое предложение. Адъютант! В Париже! Невероятно. Ему и Линде не требовалось больше обмениваться взглядами. Словами и подавно. Алфик тут же согласился.

Это было как в сказке. Последнее время Линда не раз заводила речь о том, что не мешало бы Алфику, отслужив положенный срок, присмотреть себе место на гражданке. Теперь с этими мыслями было покончено. На сборы и оформление дел там на севере у них была неполная неделя. Начальство лейтенанта Хеллота не ставило палки в колеса — пусть переводится. В школе Линда подобрала себе замену.

Все было за них. Они управились в срок с подготовкой к переезду и вместе вылетели на юг. Линда благополучно перенесла резкий переход к жизни в большом городе. Помогла в этом и Алфику. Она знала город как свои пять пальцев. Жить в офицерском гетто отказалась. Были пущены в ход связи семейства Хюсэен в судовладельческой среде. После двух недель в гостинице Линда и Алф Хеллот въехали в уютную квартиру около парка Монсо.

Алфик быстро освоился. Служба кабинетного офицера давала бездну случаев совершать рекогносцировку в разные концы города на Сене, как Линда называла Париж. Очень скоро он уже запросто пользовался автобусами и метро и, небрежно прислонясь к стойке бара, заказывал напитки, какие не значились даже в самом пространном меню: «Un panachй, s'il vous plaît!» [4]

Сейчас Алфик взглянул на свой наручный хронометр и сказал Линде, что у них еще четверть часа в запасе. Они уже спустились к Сене; зайдя в ближайшее угловое кафе, заказали у стойки черный кофе.

— Серьезная работа, — произнес Алфик нарочито весело. — Хожу по музеям и любуюсь атональным искусством, послушно следую за тобой в джаз-клубы слушать абстрактную музыку. А французские фильмы, на которые ты меня заманиваешь, всегда кончаются там, где должны начинаться. Хотел бы я знать, чем все это кончится. Во всяком случае, не генштабом!

Обеденный перерыв подходил к концу. Кафе было заполнено любителями кофе и влажными пальто. Та часть ее лица, которую Линда видела в зеркале за стойкой, свидетельствовала, что она не намерена поддерживать разговор на предложенной Алфиком веселой ноте.

— Нельзя тебе говорить, — сказала она, — так и не говори. Я не настаиваю. Но что-то происходит. Что-то с участием лейтенанта Хеллота. И дело это поважнее, чем держаться за штурвал самолета.

— Бывает информация, способная вызвать замешательство.

Алф Хеллот тоже посерьезнел и заметно насторожился, готовый обороняться.

Линда:

— Я-то думала, что правильная информация устраняет замешательство.

— Даже правильная и исчерпывающая информация может вызвать полное замешательство.

— Это выше моего разумения.

— Если предать огласке сведения, которые не подлежат оглашению.

Линда Хюсэен Хеллот вздохнула. Зеркало отразило ее далеко не возвышенные чувства.

Алф Хеллот понизил голос:

— Может статься, что нам представится случай сыграть определенную роль. Я говорю о Норвегии. Наведение мостов между Востоком и Западом. Обе стороны желают контакта. Речь Герхардсена…

— Герхардсен! Всего лишь норвежский премьер-министр. Не ахти какая фигура.

Линда говорила слишком громко. Алф Хеллот не стал указывать на это. Но сам еще больше понизил голос.

— Нет, — произнес он чуть не шепотом. — Ты ошибаешься, он не только премьер. Герхардсен — это Норвегия. Верно сказано: кто завоюет его сердце, тот завоюет сердце Норвегии. А он не желает больше ракет, ясно заявил об этом. Его речь здесь, в Париже, произвела сенсацию во всем мире.

— И конечно, с тех пор как господь бог у Джойса в «Поминках по Финнегану» сказал на ломаном норвежском: «Закрывайт двери», — это самое важное, что когда-либо произносилось на языке нашей родины?

— Дверь для переговоров не закрыта, что бы твои газеты в Норвегии ни пытались внушать читателям, — сказал Алфик и невозмутимо продолжал, делая вид, что не заметил сарказма: — Люди боятся, люди желают просвета. Некоторые государственные деятели желают того же. Советы создали межконтинентальные ракетные силы. Спутник показывает, что в некоторых областях у них есть превосходство. Впервые на США может обрушиться прямой удар. Советы располагают оружием возмездия. На американскую атомную атаку они могут ответить еще и тем, что займут Западную Европу обычными вооруженными силами. Официальный американский ответ на новую ситуацию — предложение партнерам по НАТО принять ракеты средней дальности. Однако есть и другие сигналы.

Алф Хеллот допил свой кофе. Бармен сбросил гущу из кофеварки в ящик под стойку. Ни он, ни кто-либо из посетителей не походил на ушастого агента разведки со знанием норвежского языка.

Алфик продолжал:

— После заседания, на котором Герхардсен говорил по-норвежски и ошарашил натовских политиков, после этой речи, на обеде у президента Коти, Эйзенхауэр попросил одного норвежского дипломата связаться с ним на другой день. С норвежской стороны секретность обеспечивал генерал Эг. Не будем называть имя дипломата, но на другой день между ним и американским президентом и впрямь состоялась короткая доверительная беседа. Эйзенхауэр встревожен ухудшением международной обстановки, но больше всего — ростом влияния военно-промышленного комплекса.

— Военно-промышленный комплекс! — перебила Линда. — Это у тебя комплекс. Уж ты-то мог бы воздержаться от подобного социалистического бреда. Армия и военная промышленность всегда возглавляли развитие научных исследований и техники, также и для гражданских целей. Так было всегда, и тебе это хорошо известно. Возьми хотя бы электронные вычислительные машины. Фирма ИБМ создана исследователями, которые порвали с Манхэттенским проектом после того, как были сброшены бомбы на Хиросиму и Нагасаки.

— В таком случае Линда X. Хеллот и президент Эйзенхауэр по-разному судят о военной промышленности. И пожалуй, ответственность Эйзенхауэра весит побольше твоей. Он готов к любым политическим инициативам, чтобы найти выход из угрожающего международного положения. Он считает, что Норвегия могла бы наводить мосты между Востоком и Западом.

Алф Хеллот перевел дух. Мысль об ответственности, возложенной на его народ, сделала суровым лицо норвежского солдата. Он продолжал:

— Норвежский дипломат — он знает Эйзенхауэра по САКЕВРу, когда тот возглавлял союзные войска в Европе, — предложил, чтобы американский президент встретился с премьер-министром Хрущевым на борту норвежского судна посреди Атлантики. Там они могли бы спокойно, без помех, с участием всего лишь нескольких советников, обсудить меры для разрядки.

— На полярном «Фраме», — предложила Линда X. Хеллот. — Посреди океана из тяжелой воды. С Нансеном и Амундсеном в роли капитана и штурмана. Впередсмотрящий — Бьёрнстьерне Бьёрнсон, старший механик — Сам Эйде? Тур Хейердал у руля, Соня Хени — официантка. Глядишь, Норвегия станет наводить мосты еще и между Севером и Югом?