Время героев (СИ) - Александр Афанасьев

Это — не рэперы, как тут называют мелкое хулиганье, увлекающееся примитивной негритянской музыкой и таскающее на плече дешевый музыкальный плейер — кассетник. Это, похоже, Черные братья — негритянская мафия. Агрессивная организация, занимающаяся криминальным бизнесом, ей больше сорока лет — еще когда не отменили ограничения прав чернокожих, она уже существовала. Идеологические предпочтения у черных братьев самые разные — среди них есть агрессивные троцкисты, исламисты, вудуисты[60], анархисты. Эти не вудуисты — вудуисты носят длинные волосы в косичках и золотые перстни или подвески с оскаленным черепом. Возможно, троцкисты или анархисты, в Нью-Йорке таких много.

Негр не смотрел на меня, хотя я шел первым и был старше. Негр смотрел на Микеле.

— Что, сынок, привел на разборки папочку?

— Или — старшего дрю-южка… — протянул еще один негр, ниже всех ростом, по-видимому, самый задиристый.

Микеле не стал в ответ бросаться в драку — правила вбиты в него с детства, он рос в такой семье. Пока старший говорит — младшие молчат. Из этого правила нет исключений.

Я внимательно смотрел на негра, который был ближе всего ко мне и, вероятно, был самым авторитетным из всех. Конечно, это моя вина — меня и моих людей, эти человекоподобные существа вообще не должны были пройти дальше поста охраны. Проблема вот в чем — любое публичное мероприятие должно иметь посещаемость, ради этого все здесь и работают, начиная от певца, что дергается на сцене в пляске Святого Витта, и заканчивая вашим покорным слугой. Не бомж, прилично одет, золото, приличная машина, не похоже, что пьяный или обкурившийся, есть билет — проходи. Трать свои денежки. Любое мероприятие должно "собирать кассу".

— Твой друг вспомнил тюремные университеты? — я кивнул на того, кто упомянул про "дрю-южка", но обращался к старшему

Этот оказался нервным — дернулся, но старший придержал его.

— Мой кореш на зоне очень любил белый сахарок… — сообщил мне старший — и, откинувшись, он не изменяет своим привычкам.

— Если вы не изменяете своим гнусным привычкам — ответил я — почему пристаете к леди? Думаю, твой дружок не откажется обслужить тебя своей задницей. По-дружески. Или ты сам любишь подставлять?

Негр чуть заметно переступил на полу, перенося центр тяжести тела и разворачиваясь боком. Я сделал шаг в сторону, уходя с возможной линии атаки в сторону его левой, слабой руки.

Рука еще одного негра поползла в карман, он думал, что незаметно — но я заметил и это.

— Ты кто такой, сахарок? — спросил негр — это наш квартал и наша земля. И мы с тебя имеем за оскорбление черной расы. Если нет денег — расплатишься натурой.

— Не суди о других по себе. Отпусти даму и продолжим.

— Эту б… — негр повернулся к своему подельнику — она тебе нужна? Зачем? Мы заплатили ей сто баксов, чтобы она отсосала всем троим.

— Я заплачу тебе тысячу, если через две минуты ты будешь стоять на ногах. А если нет — эту тысячу заплатишь мне ты. Или тот, кто останется жив.

— Ты пробуждаешь во мне зверя, сахарок — довольно осклабился негр — но если тебе нужна эта б…ь, забирай ее.

В этот момент второй негр резко швырнул девчонку навстречу нам, как снаряд.

Мысленно попросив прощения у дамы, я сделал шаг вперед, не разрывая, а сокращая дистанцию и пропуская девушку рядом с собой — ловить ее было некогда. В следующее мгновение я ударил негра вытянутым указательным пальцем в глаз, со всей силы. Прием спецназа, выводит из строя противника быстро и надежно. "Представители черной расы" кое в чем ошиблись. Они были нацелены на драку, пусть и нечестную, а меня в свое время натаскивали убивать. Убивать голыми руками и делать это максимально эффективно.

Негр взревел от боли так, что заложило уши — а я уже ушел с его линии атаки и оказался рядом со вторым. Второй занял свою руку тем, что крутил, раскрывая, филиппинский нож-баллисонг, так называемую "бабочку". Ему досталось одновременно носком ноги в пах и кулаком, сжатым как "голова кобры" — по сонной артерии. В свое время нас учили убивать человека ударом ноги в пах — разрыв брюшины, размозжение половых органов и верная смерть, причем нелегкая. Сейчас на мне были не десантные сапоги с подкованным сталью носом, а простые ботинки из натуральной кожи, правда, с весьма крепкой подошвой — убить не получилось, но с потенцией у парня проблемы будут всю оставшуюся жизнь. Негр не успел ни закричать, ни махнуть ножом — он просто повалился как куль, потеряв сознание от болевого шока и удара по сонной артерии. За спиной послышался звук солидного боксерского удара — это Микеле как следует приложил первого негра, ставшего моими стараньями циклопом. Отскочив, чтобы падающий негр не сшиб меня с ног, я ушел от размашистого удара ножом третьего. Одним движением сбросил пиджак, перехватил…

Махнув ножом, негр остановился — видимо, до него наконец-то дошло, что разборка идет совсем не по плану, не так как обычно. Он чуть посерел — негры, когда пугаются — не белеют, а сереют. Выставив перед собой пиджак, который стоил семь тысяч долларов и которым я собирался перехватить руку с ножом, я смотрел в глаза третьему негру, который все еще стоял на ногах. Не совсем твердо — но стоял.

За спиной что-то грохнуло, я не стал оборачиваться — Микеле продолжал расправу.

— Штука баксов с тебя, черномазый — негромко сказал я, перемещаясь в более удобную позицию — таков был уговор.

— Ты кто такой, ублюдок? — в голосе негра проскальзывал страх.

— Имперский маг Нью-Йорка. Знаком с местными клавернами?[61]

Негр что-то выкрикнул, какое-то нечленораздельное восклицание — и бросился вперед, замахиваясь ножом сверху по широкой дуге. Нож я перехватил пиджаком, потом зафиксировал руку, сил бросить такую тушу через плечо могло не хватить, поэтому бросил через бедро — прощай пиджак за семь кусков. Негр ахнулся на кафель так, что дрогнули стены и намертво вделанные в них зеркала, я мгновенно оказался сверху и парой ударов выбил из него сознание. Яме — конец поединка.

Вскочил.

Черт бы все побрал…

Микеле, прижав циклопа к стенке туалета, упражнялся на нем, как на боксерском мешке. Было видно, что это доставляет ему удовольствие.

— Заканчивай с этим — я достал телефон, набрал номер дежурного.

— Дежурный.

— Это Первый — я представился так, как меня обычно называли — служебный туалет на втором этаже. Пришлите сюда пару парней покрепче. И вызовите скорую.

В этот момент Микеле нанес особенно сильный, добивающий прямой в голову — и негр, выломав запертую дверцу туалетной комнаты, провалился туда внутрь.

— Ва бене… — сказал Микеле и облизал сочащуюся с ободранных костяшек кулака кровь.

— Долго возился.

— Эти черномазые совсем оборзели. Вчера какие-то пришли к Альфонсо, у него пиццерия на сорок второй, и сказали, что если он не будет им платить, они его изнасилуют. Траханые ублюдки, мы никогда себе такого не позволяли.

— Моя охрана берет от пятидесяти долларов в день.

Микеле усмехнулся

— Scuzi[62], дон Алессандро, но с такими делами мы разбираемся сами.

— Я не дон. Твой отец — он дон, но он не будет махать кулаками в туалете.

— Вы правы, он устроит так, чтобы этих ублюдков если и потом и найдут — так найдут в багажнике машины, поднятой со дна Ист Ривер. И потом коронеру[63] придется поработать, чтобы опознать их. Но я благодарен вам, синьор.

— За что?

— Это с ними я сцепился тогда. Ну…

Я кивнул, принимая благодарность.

Хлопнула дверь, в туалет ввалились двое с шокерами, за ними — сам Марк Мишо, у него был пистолет шестьдесят восьмого калибра, стреляющий шариками с раздражающим веществом и красителем. Были и шарики с мелкой дробью — но это на самый крайний случай.

— Э, э! — окликнул я, видя как Мишо вскинул пистолет, целясь в Микеле — отставить, это свои. Вот этих забирайте.

Бывший агент ФБР посмотрел на меня с уважением — он сам работал на улице и знал, как сложно справиться с тремя громилами — неграми, причем голыми руками.

— Должно быть, вам следовало вызвать подкрепление, сэр — негромко сказал он — эти парни очень опасны, никогда не знаешь, что у них в кармане. А наркомана можно колотить как мешок с песком двадцать четыре часа без перерыва — и он будет только лыбиться. А ну-ка стойте…

Двое с шокерами, уже упаковавшие двоих в наручники остановились. Бывший агент ФБР подошел к третьему, просмотрел в его разбитое лицо, потом пару раз хлестнул по щекам, чтобы привести в себя. Негр, тот самый, который лишился глаза, а потом нашел упокоение на туалетном сидении — глухо заворчал.

— Просыпайся, просыпайся, Дариус. Ты ведь у нас крепкий ублюдок.

Негр застонал.

— Как черта… Я подам на вас в суд.