Всё возможно, детка - Бен Элтон

Вот Карл Фиппс, например, -тот ни за что не стал бы названивать черт знает кому, чтобы в очередной раз посетовать на идиотские комедийные программы, в то время как его возлюбленная, обнаженная и благоухающая, как букет роз, расположилась на супружеском ложе.

Стоп, стоп, стоп! Надо гнать от себя такие мысли. Это нехорошо.

Самое главное - Сэм согласился на «прогулку» на Примроуз-Хилл. Было бы наивно ожидать, что он внезапно превратится в страстного романтического юношу. Все, что от него требуется, - чтобы он трахнул меня в нужное время и в нужном месте.

А к тому времени уже совсем стемнеет. Луна поднимается все выше, близится час ведьм и колдунов. Представляешь, Пенни, что творится? У меня такое чувство, что все получится!

Дорогой я.

Сейчас четыре часа утра. Мы вернулись домой сразу же, как нас отпустили из полицейского участка. Надо сказать, что они вели себя очень корректно и даже вежливо. Я, правда, понял это лишь после того, как они разрешили мне надеть брюки. По-моему, то, что хотела Люси, я сделал на совесть и качественно.

Дорогая Пенни.

Сегодня ночью Сэм вел себя как последний придурок, правда-правда, как самый распоследний. Не знаю, что на него нашло. На кой, спрашивается, черт было называться чужим именем? Особенно таким, как «Уильям Гладстоун». Какова, спрашивается, вероятность того, что человек по имени Уильям Гладстоун будет задержан полицией трахающимся в полночь на вершине Примроуз- Хилла? Я почему-то уверена, что, если бы он не попытался назвать вымышленное имя, они бы нас сразу отпустили. В конце концов, заниматься сексом никому не запрещено, разве нет? А если учесть, что мы сто лет женаты, то в этом и вовсе нет ничего предосудительного. Но стоило ему представиться именем британского премьер-министра девятнадцатого века, как их тон сразу изменился, у нас потребовали документы, и вообще весь разговор пошел совершенно в другом духе. И очень скоро игра была окончена.

Попытки Сэма выкрутиться выглядели еще более жалко. «Ах, да, - промямлил Сэм, - я вспомнил - меня зовут Сэм Белл. Это и на кредитке написано. Ха-ха. Сэмюэл Белл - Уильям Гладстоун; Уильям Гладстоун - Сэм Белл. Звучит очень похоже - перепутать пара пустяков».

Когда его спросили, каков его род занятий, я сама ответила за него: «Мудак». Полицейские рассмеялись и, по-моему, даже прониклись к нам симпатией.

Все пошло наперекосяк с самого начала. Люси сразу же наехала на меня, как только увидела, в каком виде я собираюсь переться посреди ночи на какую-то гору. Не желая подхватить простуду, я поддел под брюки теплые кальсоны, обулся в армейского типа шнурованные ботинки, напялил два джемпера, пуховик и шерстяную шапку с помпоном. Люси при этом нарядилась в длинное пунцовое атласное вечернее платье, нацепила ажурные чулки, кожаные сапоги по колено и оповестила меня о том, что трусов на ней не будет. В общем, не удивительно, что она при виде меня решила, будто я просто издеваюсь над всей ее затеей.

В своих шмотках он выглядел как последний оставшийся в живых зимовщик из полярной экспедиции. Не слишком привлекательное зрелище для женщины, настроенной на романтический секс. Я насколько могла терпеливо и доходчиво объяснила ему, что сегодня для нас самое важное - создать атмосферу страсти, влечения и даже похоти (как учила Друзилла). Мы оба должны зарядиться первозданной сексуальной энергией, превратиться в неистовых существ, страстно сплетающихся в ритуальном танце любви, нацеленном, несомненно, на продолжение рода. Я даже указала ему на тот неоспоримый факт, что если мы не сможем завести себя как следует, то вряд ли нам стоит рассчитывать на помощь и понимание древних богов и богинь плодородия в столь важном для нас деле.

«Гм-м-м», - сказал он и как-то неуверенно кивнул.

В общем, мне удалось чуть ли не силой снять с него наряд полярника и заставить надеть «бабочку» и вечерний костюм - тот самый, который он каждый год надевает на церемонию вручения премий Британской академии кино и телевидения. Поскольку приз ему ни разу так и не присудили, с этим костюмом у него ассоциируется некоторое чувство разочарования. А чего он, собственно говоря, хотел-то? Эти призы всегда вручают разным пижонам, делающим низкорейтинговые программы. А Сэм должен понимать, что работает в том секторе, который гордо называется «мейнстримом»[8]. Глядя, как он надевает смокинг, я молилась всем древним богам и проси - ла, чтобы сегодня ночью они наградили его самым дорогим в жизни человека призом.

Люси заставила меня вырядиться в смокинг и прицепить «бабочку». После этого мы стали точь-в-точь похожи на Гомеса и Мортишию из «Семейки Адамс», особенно когда Люси подвела глаза черной тушью. Нет, не стану отрицать, выглядела она шикарно, просто фантастически. Супермодель, да и только. Честное слово, я так и подумал. А раз подумал, то и сказал ей об этом: «Ты, - говорю, - сегодня выглядишь прямо как модель». «Да брось ты, куда уж мне. Какая из меня модель». Все-таки странно, как женщины обычно реагируют на комплименты. Они готовы то и дело приставать и упрекать тебя, что ты никогда не говоришь им ничего приятного, что доброго слова от тебя в жизни не дождешься, что в твоем присутствии они перестают чувствовать себя привлекательными, но стоит тебе поддаться на эти уговоры и сказать комплимент, как они отвечают: «Да брось ты, куда уж мне».

И все-таки, мне кажется, мои слова пришлись ей по душе.

На Сэма вдруг накатила волна нежности, и он даже наговорил мне комплиментов, но самое главное, что в смокинге он выглядит просто шикарно. Большинству мужчин вообще идут смокинги. Если он хорошо сшит и подобран по фигуре, то даже отпустивший брюхо мужик будет выглядеть в нем стройным и подтянутым. Нет-нет, у Сэма живота пока нет. А если и есть, то совсем небольшой, как раз соответствующий его возрасту животик, против чего я ни капельки не возражаю. В общем, он выглядел вполне подходяще для такого дела. Если б еще он пуховик дома оставил. Но нет - он все-таки накинул его, заявив, что снимет, когда мы доберемся до холма.

Сейчас мне трудно в это поверить, но в какой-то момент затея Люси даже начала мне нравиться. Она приготовила легкий ужин - какие-то кусочки артишоков на кусочках печенья (вероятно, этот овощ способствует плодородию) и устрицы. Ну, ни фига себе! Мы съели все это, сидя у камина и запивая деликатесы красным вином (только по одному бокалу), а потом пошли в машину. Люси, оказывается, купила себе шикарную черную вязаную шаль - чтобы не замерзнуть, - и выглядела просто классно: белая нежная кожа просвечивала сквозь ажурную вязку шали, как у какой- нибудь русской княжны или еще кого покруче. Накрасилась она, как я уже сказал, в готическом стиле: много черного вокруг глаз и пунцовый сполох помады на губах. Кроме того, в ушах у нее были длинные серебряные висячие серьги, которых раньше я никогда не видел.

В общем, постаралась она на славу, и я просто не мог не оценить этого. Чтобы поддержать ее порыв и проникнуться подобающим духом торжественности, я надел под костюм шелковые семейные трусы, которые она мне подарила на прошлое Рождество и которые я с тех пор еще ни разу не надевал.

На кой черт Сэм напялил эти идиотские трусы с утенком Дональдом, не знаю. Я, конечно, понимаю, что он хотел как лучше, но зачем надевать панталоны - пусть даже шелковые - с диснеевским героем, если ты собираешься исполнить древний языческий ритуал, посвященный богам плодородия?

В общем, мы наконец доехали до ограды парка и, к нашему общему удивлению, почти сразу же нашли свободное место для парковки (неужели боги действительно вознамерились нам помочь?). Потратив традиционные пять-десять минут, чтобы разобраться с сигнализацией (Сэм всегда умудряется включать и выключать ее самым идиотским образом. Никак не могу понять, как ему это удается), мы в конце концов оказались у подножья древнего холма. Была всего половина двенадцатого, так что у нас еще оставалось целых полчаса, чтобы подняться на вершину, настроиться и, так сказать, приступить к делу. Я хотела было взять Сэма за руку, но оказалось, что руки у него заняты.

Согласен: глупо, наверное, было тащить с собой стремянку, но я почему-то предположил, что ворота могут оказаться закрытыми, и тогда нам придется перелезать через решетку. По крайней мере, Риджентс-парк сейчас на ночь закрывают, это я знаю точно. Люси заявила, что с такой хреновиной в руках нас могут принять за воров-домушников, и заставила меня оставить стремянку на верхнем багажнике машины. К тому моменту я как раз отвязал ее, и пришлось потратить еще минут пять, чтобы привязать снова, да покрепче: нелишняя мера предосторожности в темное время суток в малолюдном месте.