Полузвери - Ксения Анатольевна Татьмянина

Я теперь понял… нас обоих предал Палл, это он ждал меня в Цвателе, он сразу слил секте, что еду с добычей. Придурки поймали в автобусе… тварь… мы думали, что крысы только в полиции, что кто-то в Инквизе тоже. Но не среди своих. Нас всего трое из отряда осталось. Друзья. Доверяли…

Песочник прервался, затих, набирая сил, и продолжил после того, как Хана аккуратно смочила ему губы.

— Гордон отправил меня на завод, это было шестнадцатого июня. Вы знаете — зачем? Что там происходило? Я опоздал, а сам Гордон не рассказал подробностей.

— Секта поймала Морсов… двух… некромантов.

Я уставилась на песочника, не веря своим ушам. Как только он перевел тусклый взгляд на меня, спросила:

— Как это возможно? Каких еще Морсов?

Он снова собрался силами, долго дышал, сглатывал, и продолжил:

— Его все ищут. Секта ищет… и только трое из верха знают в лицо. Общие приметы, рядовые выловили, я был одним из ловцов… а потом сам Аз приезжает. И тогда он тоже должен был лично быть — увидеть своими глазами, нужный попался или нет. Я сообщил Гордону, но тот не мог открыто… в полицию анонимно донес… вам, как я понял, доверился и позвонил. Но секта выскользнула. Аз ушел. Некромантов, которых приняли за него, уничтожили. Все зря…

— Так Морс, Великий Морс — жив?!

— Да. Слушайте… я умираю. Я хотел сделать что-то по-настоящему значимое в своей жизни, пока еще в силах. Сделать мир чище и лучше… избавить от зла. Некроманты — люди, и заслуживают… этого мира. Человеческого мира.

— Что еще вы знаете? Скажите, мы поможем. Мы преследуем ту же цель.

Аарон стал смотреть на Нольда и кивнул, веря ему. Или другого выхода не видел, или чувствовал искренность слов.

— Секта поняла, что есть сопротивление и кто-то мешает. Я так понимаю сейчас — вы мешаете… Гордона сдал Палл, вычислить остальных прислали кого-то с юга. Женщину. Но не только с этой целью… Морса, подлинного, нашли. Он — в клинике. Случайно или нарочно спрятался от преследования, но фото попало в систему и его признали. Секта охотится и за его дочерью… ради бессмертия. И за ним — ради бессмертия. У него есть секрет вечной жизни. Не стареет… не умирает… вечные тридцать лет — веками.

Хана тихонько зашептала что-то одними губами, да и мы были… как в такое поверить?

— Как он выглядит? Приметы?

— Западник… глаза карие… на тридцать лет выглядит. Не могу больше… воздуха…

И песочник потерял сознание. Хана надела ему кислородную маску, а мы вышли из комнаты.

— Троица днем звонил — сказал, что он не вытянет — хоть в больнице, хоть здесь. У Аарона, помимо травм, четвертая стадия рака, легкие. Удивительно, что до этого он был на ногах, и в аварии выжил — на силе духа держится, но организм на пределе.

— Никто песочника не искал? Этот Палл?

— Нет. Пока нет.

Нольд с сигаретницы отправил запись всем.

— Побудем здесь. Если Аарону полегчает, попробуем еще поговорить. Свари кофе, пожалуйста.

Я спросила Хану, будет ли кофе она, но та лишь махнула рукой. Приготовила две чашки, села с Нольдом за кухонный стол и не отвлекала его от мыслей. Кофе, едва тот остыл до приемлемого, он выпил глотком и сидел в тишине и молчании долго.

Много навалилось открытий. Но, кроме дел, было и личное — Нольд ни разу не поднял разговора о преступлениях матери и своем решении, что он будет делать? Как быть с Лёной, когда ту найдет, как ей помочь остаться «мертвой» для всех и в тоже время обеспечить свободную жизнь?

— Как только объявится Злата, нужно ее сюда привести. — Нольд, наконец, вынырнул из раздумий. — Уверен, она сможет помочь песочнику также, как и остальным помогла — убила, оставив болванку, и как-то оживила вовне. Возможно, что здоровыми. Иначе нет смысла. И нужно любыми способами вытрясти — в какие тайны посвятил этот ее «настоящий папа»? Ты за собой не чувствуешь новых способностей? Если по признаку глаз, то ты тоже каким-то боком теперь — «настоящая дочь».

— Новых не чувствую. И дело не в прямой генетике. Мы со Златой совершенно непохожи друг на друга. Думаю, что все упирается в способности, и они проявились у нее и меня из-за необычных обстоятельств. У девчонки были свои, у меня — свои. А вдруг так могут все некроманты? Что будет, если дети Великого Морса проснутся все?

— Похоже… поэтому-то Злата и Спасительница. Поэтому предвещает революцию и переворот вековых устоев по отношению к вам. Разберемся. Но сейчас секта — задача номер один, и враг номер один.

— Нольд. — Я посмотрела на него, быстро просчитывая время. — Если брать за факт все, что рассказал песочник, — Морс должен был попасть новеньким в клинику недавно. Полгода минимум. Если раньше — то и секта бы не суетилась с ловлей похожих, а сразу взялась за дело, не распыляясь. А новенький там один — брат Фортена.

— Это не может быть он. Но для верности проясним и поспрашиваем подробности. У меня уже голова кругом, Ева. Брать за факты? Согласен. Но как отличить правду от заблуждения, если правда на грани магии? Если правда — это невозможный в реальности факт?

Я только пожала плечами.

Глава семнадцатая

Под утро мне снилось, что я уже не в лесу, а в какой-то выжженной до пепла пустыне. Все проглядывалось далеко, хотя на небе не было ни луны, ни солнца, а пространство накрывал густой полумрак. Я не бежала больше, а стояла и дышала во все легкие, будто только-только остановилась и сознание настигло меня на этом моменте — у самого края пересохшего речного русла. У обрыва…

Еще шаг и пепел посыплется вниз под тяжестью тела, и я укачусь вниз. Не успела бы остановиться — упала бы с высоты и, наверняка, разбилась насмерть!

А там, на дне, уже трупы — несколько тонких голосков призыва, похожих на скулеж и детский плач. Это несчастные маленькие братья Нольда! Но я помнила, что упокоила их! Помнила!

Осторожно спустилась, припала к пеплу, обняв как можно шире руками и опять зашептала слова, как тогда, в саду. Один утих. Второй, третий… Оторвав голову от земли, вдруг поняла, что остался еще один, шестой, — и плач живой, а не мертвый! Это не убитый мальчик, а кто-то еще! Я могу