Опустошение - Егор Роге

Артем осознал, что при таком развитии событий роль Макса значительно возрастет, в то время как его, наоборот, уменьшится. А самым плохим вариантом развития событий могла стать свадьба Макса и Иры Шульман.

Иосифу была поставлена задача – организовать в Москве встречу с президентом «Лассаля» – мсье Пьером Лассалем в начале октября.

– Представляешь, – возмущался Артем, – закрутил роман с дочерью Марка.

– Что тебя в этом удивляет?

– Удивляет Марк, который позволил дочери связаться с оборванцем, это во-первых, и удивляет Максим, который не понимает последствий своих действий, – ответил Артем.

– Макс не оборванец, он обладатель четверти миллиона долларов по состоянию на конец этого года, и к тому же он не связанный обязательствами брака молодой мужчина, явно не аскет.

– Как только Макс станет членом их семьи, я уверен, что хитрый лис Шульман сразу потеряет к нам интерес, он сделает ставку на Макса, – перебил меня Артем, – и моя задача – выстроить отношения не с Марком, а с самим Пьером Лассалем и заодно дать понять Марку, что Максим – пустое место.

Все мои планы на получение дивидендов в январе рушились. Артем явно не собирался делиться прибылью с Максом; следовательно, выплатить мою часть прибыли также не входило в его планы.

Совместный бизнес с «Марджин», похоже, развиваться не будет, и, конечно же, мои надежды на автономное управление становились весьма призрачными.

Надо отдать должное Иосифу: старик сумел организовать встречу с Марком Шульманом и Пьером Лассалем в Москве. Она должна была состояться в первых числах октября.

Артем начинал обыгрывать Макса. Незадолго до возвращения Макса и Иосифа из Монреаля Артем рассказал мне о проекте развития направления «Марджин» без Алекса Нидермайера.

– Я знаю, как мне обыграть «Марджин»! – начал Артем. – Мы сможем сами все начать без них: я возьму каталоги «Марджин» и издам их на русском языке, после этого я в каждый каталог вклею договор и бланк заказа. Следишь за мыслью?

– Слежу, конечно, – ответил я, – что ты будешь делать с этим каталогом?

– Не с каталогом, а с каталогами, – ответил Артем, – их будет полмиллиона, и они окажутся в каждом банке, в каждом офисе, в каждом министерстве!

– Сколько стоит такой каталог? – спросил я. – Доллара три?

– Думаю, так и будет, три доллара, может, чуть меньше.

– Это значит, – я подсчитал в уме, – полтора миллиона долларов только на каталоги, а товар? Где мы возьмем товар, который банки будут заказывать?

– Товар пока будет в Канаде, но мы его привезем и загрузим все наши склады!

– Ты сумасшедший! – удивился я. – У нас нет полутора миллионов долларов на эти каталоги, а ты еще хочешь привезти товар за наши деньги, а это не меньше трех миллионов дополнительно!

– Дослушай меня, – Артем был крайне возбужден, – мы соберем со всех, кто хочет заключить договор, депозитный взнос – тысячу долларов, и если хотя бы каждый сотый получатель каталога подпишет договор, мы сразу получим пять миллионов долларов! И скажи – зачем мне «Марджин»? Зачем мне Нидермайер? Зачем мне Марк, Макс… Карл Маркс?

– Сколько у нас сейчас свободных средств, Артем? – спросил я. – Не больше трехсот тысяч, у нас нет ресурсов для твоей идеи…

– Пессимист хренов, – ответил Артем, – не видишь дальше собственного носа! У нас будут деньги: мы их получим на поставках мебели государству, это должок Богачева, а он-то сдержит слово, и мы получим от Лассаля огромный мебельный кредит, не сомневайся, Иосиф организовал встречу с ними в Москве, и даже номера в «Парк Плейсе» на Ленинском проспекте уже забронированы.

Артем нарисовал большой зеленый круг на листе бумаги, и лучи из этого круга расходились в разные стороны.

– Это – мы, – Артем показал на середину круга, – это все вокруг – территория нашего успеха, наши заказчики, кто-то закажет сто ластиков и карандашей, а кто-то пять тысяч папок, машинки, калькуляторы, шредеры…

Артем посмотрел на зеленый круг в центре листа и сказал:

– Уже знаю название проекта – «Грин Раунд».[2]

Я давно не был под таким впечатлением от программы Артема, но также я был уверен, что Артем уже «списал на берег» и Макса, и Иосифа, и, вероятно, меня.

Проект «Грин Раунд» казался мне полнейшей утопией, причем утопией опасной, которая могла погубить нашу компанию. Понимал я и другое – единственная возможность не допустить вложений в «Грин Раунд» – это убедить Иосифа. В поддержке Макса я был уверен.

Две недели пролетели очень быстро, и я встречал Макса и Иосифа, возвращавшихся из Монреаля. Артем ждал нас в офисе, и у меня было время рассказать партнерам о планах Артема только по дороге из аэропорта в офис.

Используя все свое красноречие, я пытался донести до партнеров, прежде всего до Иосифа, информацию об опасности, которая нам угрожает при реализации проекта «Грин Раунд».

– Мы не можем вложить полтора миллиона долларов в каталоги, это самоубийство, – начал я, – цветные картинки могут принести нам заказы, которые мы не сможем ни обработать, ни доставить. При первых же сбоях клиенты начнут отказываться от нас, а каталоги пойдут на растопку! Кроме того, Артем уверен, что наберет пять миллионов на взносах, а это такая же чушь, как и входные билеты на летнее совещание – помните, как было весело тогда, в гостинице «Орленок».

– Согласен, нельзя это делать, – подтвердил Макс, – но я не вижу пока повода для волнений, у нас же нет денег на выпуск каталогов.

– В том-то и дело, что Артем хочет всю прибыль по новым контрактам пустить на цветные картинки, а кроме того, он хочет, взяв кредит у «Лассаля», бросить на алтарь сумасшествия «Грин Раунд» еще и мебельный бизнес. У нас к марту следующего года не останется ровным счетом ничего!

– А может, из этого выйдет толк? – произнес Иосиф. – Артем же гений, надо признать, это так.

– Гений, – согласился я, – но и гении тоже ошибаются. Иосиф, это для тебя недопустимо в первую очередь! Тебе не тридцать, и это твой последний шанс разбогатеть. Ты же не игрок, Иосиф, а тебе сейчас предлагают все деньги поставить на красное и рискнуть.

Иосиф задумался. Я был уверен, что в этот раз я переиграл Артема.

Совет директоров по идее «Грин Раунд» Артем провел на одном дыхании. Он был великолепен, но результат был предрешен. Мы все проголосовали против. Артем был просто в ярости и сказал, что мы все равно примем это решение, но чуть позже, после того как осознаем, какое безответственное и трусливое решение мы сейчас приняли.

Не оправдались и надежды Артема на встречу с Пьером Лассалем в Москве. Правда, на этот раз я не приложил к этому ровным счетом никаких усилий. В Москве начались беспорядки, и канадцы отменили визит.

Ситуация в стране после августа девяносто первого только казалась спокойной. Иллюзию спокойствия разрушила майская демонстрация в Москве. Первого мая в районе Октябрьской площади, на пересечении Ленинского проспекта и Садового кольца демонстранты оказали очень серьезное сопротивление ОМОНу, в результате пострадали десятки человек, были сожжены несколько автомобилей, но потом на несколько месяцев снова наступило затишье. А в конце сентября девяносто третьего, когда президент Борис Ельцин издал указ о роспуске парламента, Москва на десять дней погрузилась в хаос, закончившийся штурмом телецентра восставшими и расстрелом из танков здания парламента.

Конечно же, были многочисленные жертвы, к сожалению ставшие разменной монетой в азартных играх политиков, из которых никто не пострадал.

Марк Шульман звонил нам каждый день и уточнял обстановку в Москве, и 1 октября девяносто третьего он проинформировал нас об отказе мсье Лассаля ехать в Москву. Но главной причиной ежедневных звонков Марка был, конечно, приезд его дочери в Москву – незадолго до начала беспорядков Ира Шульман прилетела к Максиму.

Я с огромным интересом ждал встречи с Ирой. Как сотрудники «Арины Инк.» мы ежедневно общались по телефону и обменивались факсами. Много о ней я узнал по рассказам Макса, роман которого с Ирой так беспокоил Артема.

Ира, дочь Марка Шульмана, «русская» канадка, как все выходцы из Союза свободно говорящая на трех языках, влюбилась в Макса с первого взгляда. Максим, понимая, что вытащил свой счастливый билет, искусно раздувал пламя ее чувств и преуспел в этом настолько, что Ира прилетела в Москву при первой возможности, за несколько дней до того, как в городе началась стрельба.

Марк Шульман не распространялся по поводу появления Максима в размеренной до того жизни дочери и предпочитал не вмешиваться в ее личную жизнь.

– Привет, – открыв дверь в мой кабинет, сказала Ира, – я так рада с тобой познакомиться лично!

Ира пожала мне руку, но потом обняла и поцеловала, как старого друга.