Россия в XIX веке (1801-1914) - Сергей Пушкарев

А.М. Горчаков, "государственный канцлер" и министр иностранных дел. Обладатель громкого титула и изящных аристократических манер, в совершенстве владевший французским языком и традиционными дипломатическими формами, составитель бесконечного количества красноречивых дипломатических нот и депеш.

Государственными финансами при Александре II управлял с 1862 по 1878 г. М. X. Рейтерн. Главным деятелем судебной реформы, при министре юстиции Д. Н. Замятнине, был С. И. Зарудный. Сменивший Замятнина министр юстиции гр. Пален (1867-78 гг.) стремился не к тому, чтобы укреплять новые судебные установления, но к тому, чтобы ограничивать их компетенцию и стеснять их независимость.

{214}

2. Крестьянская реформа 19 февраля 1861 г.

Крепостное население России накануне реформы составляло около 22 милл. душ обоего пола, около 37% всего населения Империи. Не охватывая и половины населения государства, крепостное бесправие однако ложилось тяжелым гнетом на всю Россию, тормозя хозяйственное и культурное развитие страны и оказывая деморализующее влияние на всё общество. Естественно, что лучшие люди русского общества уже с конца XVIII в. мечтали о том, чтобы снять с русского народа "иго рабства" (по выражению поэта-славянофила). С другой стороны, сама крепостная масса несла это иго всё с большим недовольством, которое в эпоху Крымской войны проявилось волнениями помещичьих крестьян, призванных в государственное ополчение.

Новый император Александр II сознавал повелительную необходимость ликвидации крепостного бесправия, и 30-го марта 1856 года, принимая в Москве предводителей дворянства, государь сказал им свою известную речь, вызвавшую переполох и тревогу в придворных и дворянских кругах. Он сказал, что "существующий порядок владения душами не может оставаться неизменным"; к этому он добавил свое известное предостережение: "лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно начнет само собой отменяться снизу", и просил предводителей "обдумать, как бы привести это в исполнение", и передать дворянам его слова "для соображения". - Царь хотел, чтобы почин реформы исходил от самого привилегированного сословия.

Однако скоро он увидел себя вынужденным взять инициативу реформы в свои руки. - Первым шагом в этом направлении было, по старой традиции, образование из высших сановников государства "особого" или секретного комитета, который должен был найти какие-то пути для решения этой безмерно трудной и сложной задачи. Председательствующим в комитете был назначен председатель Государственного Совета кн. А. Ф. Орлов, {215} по убеждениям крепостник; таковыми было и большинство членов комитета.

После московской речи государя сторонники освобождения крестьян, как западники так и славянофилы, (Кавелин, Кошелев, Самарин, кн. Черкасский и многие другие) начали составлять предположения и планы реформы. Государь передал их все для обсуждения в секретный комитет но там всё дело ограничивалось бесплодными разговорами.

- К счастью, государь нашел сочувствующих в царском семействе - это были вел. князь Константин Николаевич и вел. княгиня Елена Павловна, вокруг которой группировался кружок сторонников реформы; к этому кружку принадлежал между прочим видный чиновник министерства внутренних дел Н. А. Милютин, который стал, вместе с Ростовцевым, главным деятелем крестьянской реформы.

Осенью 1857 года дело реформы получило неожиданный и сильный толчок, пришедший из северо-западного края. Дворянство Виленской, Ковенской и Гродненской губерний, недовольное стеснением своих прав изданными незадолго перед тем "инвентарными правилами", пришло к заключению, что ему было бы выгодней освободить крестьян - без земли, по образцу "освобождения", совершившегося при Александре I в прибалтийских губерниях. В конце октября виленский генерал-губернатор Назимов приехал в Петербург и привез соответственные прошения от дворян этих губерний. Государь и министр внутренних дел С. С. Ланской воспользовались этим случаем, и 20-го ноября 1857 года последовал знаменитый рескрипт Назимову, сыгравший огромную роль в ходе крестьянской реформы. В этом рескрипте государь хвалил "благие намерения" дворян Виленской, Ковенской и Гродненской губерний и разрешал дворянам образовать "приуготовительные" дворянские губернские комитеты для составления проектов нового устройства крестьян.

("Главными основаниями" предстоящей реформы были указаны следующие положения: "1. Помещикам сохраняется право собственности на всю землю, но крестьянам оставляется их усадебная оседлость, которую они в течение определенного времени приобретают в свою собственность посредством выкупа; сверх того предоставляется в пользование крестьян надлежащее, по местным удобствам, для обеспечения их быта и для выполнения их обязанностей перед правительством и помещиком, количество земли, за которое они или платят оброк, или отбывают работу помещику". 2. "Крестьяне должны быть распределены на сельские. общества, помещикам же предоставляется вотчинная полиция".).

{216} В дополнительном к рескрипту "отношении" министра внутренних дел, от 21 ноября 1857 г., содержались "дополнительные правила" касательно состава и порядка деятельности губернских комитетов и главных оснований предстоящей реформы.

(Министр писал, что "уничтожение крепостной зависимости крестьян должно быть совершенно не вдруг, а постепенно"; земля каждого имения должна была быть разделена на господскую и на "отведенную в пользование крестьян"; "земля, однажды отведенная в пользование крестьянам, не может быть присоединяема к господским полям, но должна постоянно оставаться в пользовании крестьян вообще, или за отбывание ими для помещика натуральных повинностей и работ, или же за плату помещику оброка деньгами или произведениями"; заведывание мирскими делами каждого крестьянского общества и мирская расправа предоставляется мирским сходам и крестьянским судам "под наблюдением" помещиков; главным и "незыблемым" основанием реформы должно быть "обеспечение помещикам поземельной собственности, а крестьянам прочной оседлости и надежных средств к жизни и к исполнению их обязанностей".).

Желая "ковать железо, пока горячо", Ланской распорядился спешно отпечатать в большом количестве экземпляров рескрипт государя Назимову и свое дополнительное "отношение" и немедленно разослал эти документы губернаторам (и губернским предводителям дворянства) - "для вашего сведения и соображения на случай, если бы дворянство вверенной вам губернии" пожелало предоставить свои соображения об улучшении быта помещичьих крестьян.

Теперь, под воздействием побуждаемых правительством генерал-губернаторов и губернаторов начала "шевелиться" вся масса провинциального дворянства, и дворянские общества отдельных губерний, одно за другим, {217} начали подавать свои заявления о желании "улучшить быт" своих крестьян, после чего следовали высочайшие рескрипты об учреждении дворянских комитетов по крестьянскому делу. По свидетельству Левшина, подавались эти заявления по "невозможности отстать от других", "чистосердечного на убеждении основанного вызова освободить крестьян не было ни в одной губернии" ("Русск. Архив", 1885, VIII, 537) (В советской и предсоветской исторической и публицистической литературе много писалось о том, что освобождение крестьян от крепостной зависимости было выгодно помещикам, соответствовало, де, их "классовым интересам". В действительности большинство помещиков, усматривая в крестьянской реформе нарушение своих прав и интересов, всячески пыталось реформу затормозить и сузить. Точку зрения большинства дворянства на реформу правильно формулировал владимирский губернский предводитель дворянства Богданов, писавший: "первое впечатление на большинство дворян не могло не быть тягостно и грустно... Не все имеют достаточно твердости, чтобы не сожалеть о важных правах, может быть и несвоевременных, но составляющих материальную основу жизни сословия" ("Русск. Стар.", 1881 апр., стр. 748).).

Заявления правительства о предстоящей отмене крепостного права вызвали среди большинства дворянства изумление, недовольство, ропот, испуг, частью панику. Более трусливые из помещиков, ожидая всеобщего возмущения крестьян и повторения пугачевщины, уезжали из своих деревень, кто побогаче заграницу, кто победнее - в ближайший город.

(Вот несколько откликов и предсказаний провинциальных помещиков, цитированных в очерках "На заре крестьянской свободы" ("Русск. Стар." 1897 и 1898 гг.): один предвидит, что он будет "висеть на фонаре параллельно и одновременно" - с петербургскими реформаторами. Другой пишет: "...вместе с дарованием крестьянам вольности государь подпишет мне и многим тысячам помещиков смертный приговор. Миллион войска не удержит крестьян от неистовства"... Третий утверждает: "Разрушить этот порядок значит приготовить гибель государству"... и т. д., и т. д.).