Песнь крови - Энтони Райан

– Это называется «звездное серебро», потому что, когда его нагревают в огне, оно сияет ярче небес, – продолжал Джестин. – Но это не серебро, это разновидность железа, редкая разновидность. Его добывают в земле, как и все металлы, в нем нет ни капли Тьмы. Но именно благодаря ему мечи ордена прочнее прочих. Благодаря ему ваши клинки выдержат удары, от которых иные разлетятся вдребезги, и, если вы будете достаточно искусно ими владеть, смогут рубить кольчуги и доспехи. Это наша тайна. Берегите ее как зеницу ока!

Он махнул Ваэлину и Норте, давая знак качать меха, и стал наблюдать, как их усилия мало-помалу вознаграждаются: черная масса угля начала светиться оранжево-красным.

– А теперь, – сказал он, поднимая молот, – смотрите внимательно, пробуйте и учитесь!

Ваэлин с Нортой обливались по́том, ворочая тяжелую деревянную рукоятку мехов – с каждым новым потоком воздуха, который они направляли в горн, в кузнице становилось все жарче. И воздух делался все гуще, так что даже дышать стало трудно.

«Ну же, давайте дальше, ради святой Веры!» – стонал про себя Ваэлин. Скользкие от пота руки нещадно ныли, а мастер Джестин все ждал… ждал… ждал…

Наконец, удовлетворившись, кузнец взял заготовку железными щипцами и, сунув ее в горн, дождался, пока оранжево-красное свечение передалось металлу и растеклось по всей его длине. Потом Джестин вынул заготовку и положил ее на наковальню. Первый удар был легким, не более чем постукиваньем. Из заготовки вылетело маленькое облачко искр. Потом кузнец взялся за работу всерьез. Молот взлетал и падал с четкостью барабанной дроби, искры летели фонтаном, молот временами расплывался в воздухе – с такой скоростью Джестин им махал. Как ни странно, поначалу светящаяся заготовка почти не менялась, хотя к тому времени, как мастер Джестин снова сунул ее в горн и нетерпеливо махнул Ваэлину и Норте, чтобы они качали сильнее, заготовка вроде бы немного удлинилась.

Казалось, это тянулось не менее часа, хотя на самом деле прошло, наверное, минут десять. Мастер Джестин бил молотом по заготовке, возвращал ее в горн, снова бил. Ваэлин обнаружил, что мечтает оказаться на тренировочном поле: лучше уж рукопашный бой на мерзлой земле, чем эта пытка. Когда наконец мастер Джестин дал им знак остановиться, они оба, пошатываясь, отошли от мехов и высунули голову за дверь, алчно хватая сладостный воздух.

– Этот ублюдок нас уморить норовит! – выдохнул Норта.

– А ну, давайте сюда! – рявкнул мастер Джестин, и мальчики бросились обратно. – Давайте, привыкайте к настоящей работе! Глядите сюда.

Он показал им заготовку. Первоначально это был круглый пруток, теперь она превратилась в трехгранную полоску металла длиной около ярда.

– Вот, это лезвие. Пока оно выглядит грубым, но, будучи сварено со своими собратьями, оно сделается острым, сверкающим и грозным.

К мехам было велено встать Дентосу и Каэнису, и мастер Джестин взялся за вторую заготовку. Звон молота гулко вторил их тяжелому дыханию. Закончив второе лезвие, кузнец взялся за толстую центральную заготовку. Его удары сделались сильнее и резче. Он вытянул заготовку в длину, вровень с лезвиями, потом сформировал выпуклую грань вдоль нее. К тому времени, как он закончил, Каэнис с Дентосом валились с ног, и к мехам встали Баркус с Ваэлином. Кузнец стянул все три заготовки скобой у основания и приготовился соединять их.

– Сварка заготовок – главное испытание для кузнеца-мечника, – сообщил им Джестин. – Научиться этому труднее всего. Ударишь слишком сильно – испортишь клинок, ударишь слишком слабо – заготовки не соединятся.

Он взглянул на Ваэлина с Баркусом.

– Качайте сильнее, огонь нужен жаркий! Не отлынивать!

За работой Ваэлин молился только о том, чтобы все поскорее закончилось, но обратил внимание, что Баркус не сводит глаз с мастера Джестина. Баркус равномерно поднимал и опускал руки, как будто не замечая боли, и его внимание было неотрывно приковано к тому, что происходило на наковальне. Поначалу Ваэлин удивился: что там такого интересного? Ну, лупит человек молотком по железке, тоже мне, зрелище. Ничего особенно таинственного Ваэлин тут не видел. Но, проследив направление взгляда Баркуса, он и сам поневоле увлекся тем, как клинок обретает форму, как три заготовки сливаются воедино под ударами молота. Время от времени, когда мастер Джестин вынимал клинок из горна, на лезвиях вспыхивали искорки звездного серебра, сияя так ярко, что мальчик вынужден был отводить глаза. Он верил в то, что сказал кузнец: что звездное серебро – это обычный металл, – но все равно ему делалось как-то не по себе.

– Ты! – мастер Джестин кивнул Норте, заканчивая формировать острие. – Подтащи ведро поближе!

Норта послушно подтащил тяжелое деревянное ведро поближе к наковальне. Ведро было налито почти вровень с краями, и, когда Норта бухнул его на место, вода выплеснулась ему на ноги.

– Вода соленая, – сообщил им Джестин. – Клинок, закаленный в рассоле, всегда будет прочнее, чем тот, что закален в пресной воде. Отойдите, сейчас закипит.

Он крепко ухватился за хвостовик клинка и погрузил клинок в ведро. Вода забурлила, повалил пар – жар стал уходить в воду. Кузнец держал клинок в воде, пока кипение не улеглось, потом вынул исходящий паром меч и выставил его на всеобщее обозрение. Клинок был черным, металл был покрыт нагаром, однако мастер Джестин, похоже, остался им доволен. Лезвия вышли прямыми, острие – совершенно симметричным.

– Ну а теперь начинается настоящая работа, – сказал мастер Джестин. – Ты! – он обернулся к Каэнису. – Раз ты разжигал горн, можешь взять его себе.

– Э-э… – протянул Каэнис: он явно не мог решить, считать это за честь или за проклятье. – Спасибо, мастер…

Джестин отнес клинок в дальний конец кузницы и положил его на верстак рядом с большим ножным точилом.

– Только что откованный клинок, считай, еще не родился, – сообщил кузнец мальчикам. – Его надо заточить, отполировать, довести…

Он поставил Каэниса к точилу и велел вращать его педалью, научив выдерживать правильный ритм, считая «раз-два, раз-два». Потом велел увеличить скорость и поднести клинок к точилу. Фонтаном полетели искры, Каэнис испуганно отпрыгнул, но Джестин велел ему стать на место и показал, как держать руки, чтобы заточка шла под нужным углом, и как водить клинком поперек камня, чтобы он оказался заточен на всю длину.

– Да, вот так, – буркнул он через некоторое время, когда Каэнис почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы точить клинок самостоятельно. – По десять минут на каждое лезвие, потом покажешь, что у тебя вышло. Остальные – назад к горну. Ты и ты – к мехам…