Том 9. Рассказы. Капкан - Синклер Льюис

— Ни за что! — отрезал доблестный Терри. — Домой? Чтобы — гебя все время заставляли умываться, и не давали глазированных пирожных, и заставляли отвечать на вопросы репортеров и улыбаться, когда всякие мерзкие старухи гладят тебя по голове? Вернуться домой, когда мы можем стать пиратами и уплыть в синие моря?

Но в его голосе не было большой убежденности, а Макс отозвался уже без всякого энтузиазма:

— Ну, может быть.

— Пошли, Микси, пошли, Джозефнбус! — крикнул Терри с вымученной бодростью. Да и той он тотчас лишился, потому что над ними раздался грубый голос:

— Эй вы, вылазьте! Нашли себе ночлежку! А ну, брысь отсюда!

Голос принадлежал дюжему сторожу в форме, и преступники самым бесславным образом бежали из пределов железнодорожного склада. Джозефус, поджав хвост, бежал за ними. Они увидели грязную чайную.

Терри потребовал кукурузных хлопьев, а Макс — овсянки, при виде которых они морщились всего сутки назад. Официантка предложила им яичницу, вареные яйца, копченую селедку и вяленую селедку.

Они вздохнули и заказали яичницу.

— А знаешь, — с загоревшимися глазами вдруг сказал Макс, — что, если мы рискнем выпить чаю? Я всегда хотел попробовать чай. А мама и профессор Михеловский ни разу мне не позволили. Как ты думаешь, закажем?

— Давай! Что бы там мамы ни говорили. Не может же пират делать только то, что ему говорит мама!

И они отважно причастились разгульной жизни, заказав чаю.

Может быть, завистливые иностранцы правы, утверждая, будто Британская империя опирается на четыре столпа — чай, пиво, коленкор и дипломатию. Однако жижица, которую подавали в этом бэрмендсийском притоне, вряд ли могла бы послужить опорой для какой бы то ни было империи. Она была горькой. Она была еле теплой.

Макс попробовал и замотал головой.

— Не понимаю, почему люди пьют чай, — сказал он. — И не понимаю, почему я должен учить латынь. И не понимаю, почему мама сердится, когда я говорю ей, что хочу быть фермером. Я… я… — тут голос его дрогнул. — Я рад, что мы будем пиратами! Они не пьют чая. Они пьют ром. А ром, наверное, вкусный!

После завтрака, почти не повеселев, они отправились в Бристоль.

Бристоль, по словам Рыжика, лежал на западе. Отлично, они пойдут на запад.

Официантка показала им, где запад, и они шли и шли милю за милей. Они упорно продолжали путь и останавливались только для того, чтобы помешать Джозефусу вмешаться в собачью драку, а чужим собакам — помириться; чтобы купить кулек больших и неудобоваримых леденцов; чтобы поглазеть на крикетное состязание на заднем дворе; и, наконец, чтобы подкрепить силы легким полдником, состоявшим из тянучек, сахарных булочек, какао, вареного языка, земляничного торта и коврижек.

Часам к двенадцати путь им преградили железнодорожные рельсы, и они остановились, высматривая переезд. Вдруг Терри вздрогнул и сказал жалобно:

— Смотри, Макс! Мы же тут ночевали. Значит, мы описали круг!

— Тьфу ты! — яростно выругался Макс-пират.

Они в отчаянии опустились на ящик, а Джозефус смущенно пристроился около их ног.

— Вот что, — сказал Терри после унылой паузы. — Давай возьмем такси и выедем из Лондона. А там пойдем по дороге на запад. Только поглядим, сколько у нас осталось денег. Клади сюда те два шиллинга, которые я тебе одолжил, и сосчитаем.

Они старательно разложили на ящике между собой все оставшиеся у них банкноты, серебро и медь и пересчитали их. Из пятидесяти фунтов Терри и пятнадцати пенсов, составлявших карманные деньги Макса, у них осталось сорок семь фунтов и пенни.

— Ну, на это мы можем много чего накупить, — возликовал Терри. — Мы можем купить собаку-даму, чтобы Джозефусу было с кем играть. А то ему одному скучно.

— А вдруг она ему не понравится?

— Это-то просто! Мы пойдем в магазин, и я скажу приказчику. «Вот что, — скажу я, — мне нужна собака — дама для моей собаки Джозефуса, — скажу я, — и пусть он прежде поглядит, какая собака-дама ему нравится», — и тогда Джозефус осмотрит все их клетки с собаками и…

— А знаешь, по-моему, это подлость — держать собак в клетках.

— По-моему, тоже. Я бы не хотел жить в клетке. Знаешь, я читал в книжке про одного человека, и его за революцию посадили в клетку… Ну да, это было в Китае…

— А знаешь, мне хочется поехать в Китай. Давай поедем в Китай!

— А как же! Пираты всегда ездят в Китай, то есть, наверное, ездят, и…

— А как ты думаешь, Терри, ведь нам, когда мы станем пиратами, не придется совершать убийства или еще какие-нибудь нехорошие вещи?

— Ну, теперешние пираты не такие. Это они в старину так делали, а теперь они просто останавливают корабли, которые принадлежат богатым купцам, и забирают шелк и другие такие же товары, а потом они делятся с бедняками…

— И правильно делают, сукины они дети! — произнес голос позади них — визгливый и скользкий голос, и на их деньги легла грязная лапа.

Вскрикнув, они оглянулись и увидели засаленную кепку, а под ней — остренькую физиономию, бесчувственную, как орех. В тот же миг рука столкнула их с ящика направо и налево, нога в рваном башмаке ударила Джозефуса в челюсть. Едва он, зарычав, вскочил, грязная лапа сграбастала все их сбережения до последнего пенни, и вор пустился наутек.

Они кинулись за ним, Джозефус кинулся за ним, но грабитель исчез бесследно.

Мальчики снова притулились на ящике. В первые минуты они никак не могли освоиться с мыслью, что у них совсем не осталось денег — ни на обед, ни на кино.

— Но мы не покоримся! — гордо воскликнул Терри. — Мы заработаем денег на дорогу.

Однако это прозвучало не слишком убедительно, и Макс ничего не ответил. Они молча отправились дальше. Расспрашивая прохожих, они довольно верно придерживались направления на запад, а так как в полдень закусили весьма основательно, то и не проголодались до трех часов.

Но к трем часам у Терри начало сильно сосать под ложечкой, и ему показалось, что Макс как-то побледнел и осунулся.

— Знаешь, давай теперь заработаем себе на обед, — предложил он. — Попробуем в этой книжной лавке. У старушки там очень добрый вид.

И в пыльных глубинах лавки он доверчиво сообщил очень доброй старушке:

— Нам хочется есть. Не могли бы мы для вас поработать? — И заключил с покоряющей улыбкой:-У вас ведь тут грязно.

Очень добрая старушка ничего не ответила, а только устремила на них благодушный взгляд. Затем она швырнула в них растрепанной книгой в бумажной обложке и наконец открыла рот:

— А ну, убирайтесь вон!

Они просили работы в скобяной лавке, в аптеке, на рыбном рынке, в трех ресторанах, в маленьких кафе, но нигде ее не нашли. К вечеру в грозной полумгле, сгустившейся над бесконечными незнакомыми улицами, которые вели в никуда, Терри наконец признал:

— Ничего не выйдет. Придется сдаться. Но мы поупражняемся, как быть бродягами и пиратами, и всему научимся! И в следующий раз доведем дело до конца!

— Обязательно!

Они продолжали идти, пока не увидели полицейского — добродушного, веселого полицейского.

— Ну, и что вам угодно, господа? — усмехнувшись, спросил он.

— Извините, пожалуйста, я американский мальчик — кинозвезда, а это король Словарии. Нас ищут. Мы хотели — бы сдаться.

Полицейский басисто захохотал.

— Ну, а где же Дуглас Фербенкс и русская царица? Поджидают вас за углом? — И добавил серьезным тоном. — Постыдились бы, ребятишки, сочинять небылицы! Начитаетесь газет и начинаете врать! Короля и американца изловили сегодня в Харроу. Так что катитесь отсюда!

И они покатились, еле волоча ноги, превратившиеся в горячую вату, совсем пав духом, испуганные сумраком в этом лесу глухих улочек, — они уже не сомневались, что так и будут идти, идти и идти, пока не умрут от голода.

— Может, попробуем вернуться в наш отель? — спросил Макс со вздохом.

— До него слишком далеко. И нас, наверное, не пропустят через их раззолоченный вестибюль-чистибюль.

— Пожалуй.

Они продолжали брести, а взволнованные газетные афишки вокруг по-прежнему извещали мир, что их величества все еще не найдены. И эти афишки подсказали Терри блестящую мысль.

— Знаешь что! Газеты ведь всегда гоняются за интересными новостями. И если мы придем в редакцию и скажем, кто мы такие, они, наверное, помогут нам добраться до дома. Особенно если мы пойдем в лондонское отделение какой-нибудь американской газеты. Уж что-что, а с американцами я разговаривать умею! И я знаю, что у нью-йоркского «Подвига» есть отделение на Флит-стрит.

— Вот что, Терри! Давай отыщем фонтанчик для питья и умоемся. И тогда, может быть, шофер какого-нибудь такси согласится подвезти нас и подождать платы.

Терри поглядел на него обиженно и недоуменно.

— Умыться? И испортить всю рекламу? Ведь они же наверняка будут нас снимать. Что это ты, Микси?