После империи. Pax Americana – начало конца - Эмманюэль Тодд

Окончание партии

На конечном этапе завершения образовательного и демографического перехода планета стремится к стабильности. Преодолевая приступы религиозной и идеологической лихорадки, «третий мир» идет к развитию и большей демократии. Нет глобальных угроз, требующих особой активности США во имя защиты свободы. Одна-единственная угроза нарушения глобального равновесия нависла сегодня над планетой — сама Америка, которая из защитницы превратилась в грабительницу. В то время как ее политическая и военная мощь перестает быть очевидной, она обнаруживает, что больше не может обходиться без товаров, производимых па планете. Но мир слишком обширен, слишком населен, слишком разнообразен, слишком подвержен действиям неконтролируемых сил. Никакая стратегия, какой бы разумной она ни была, не может позволить Америке преобразовать свое полуимперское положение в империю фактическую и по праву. Она слишком слаба в экономическом, идеологическом и военном плане. Поэтому каждое движение, предназначенное закрепить ее господство над миром, вызывает негативные ответные действия, которые понемногу ослабляют ее стратегическое положение.

Что произошло в течение последнего десятилетия? Две вполне реальные империи противостояли друг другу. Одна из них, советская империя, пала. Другая, американская, также была вовлечена в процесс разложения. Внезапное падение коммунизма, тем не менее, породило иллюзию роста абсолютной мощи Соединенных Штатов. После советского, а затем и российского развала Соединенные Штаты уверовали в возможность распространения своей гегемонии на всю планету, в то время как их контроль даже над их собственной сферой влияния стал ослабевать.

Чтобы добиться стабильной гегемонии на планете, два условия были бы необходимы для Соединенных Штатов в сфере реального соотношения сил: прежде всего, сохранение полного господства над европейским и японским протекторатами, которые отныне составляют полюсы реальной экономической силы, так как настоящая экономика должна определяться скорее производством, чем потреблением; окончательное сокрушение российской стратегической державы, то есть тотальная дезинтеграция бывшей советской сферы влияния и полная ликвидация равновесия ядерного террора, что сделало бы Соединенные Штаты единственной страной, способной нанести удар в одностороннем порядке по любой стране мира без риска получить отпор.

Ни одна, ни другая из этих двух целей не были достигнуты. Марш Европы к единству и автономии не был остановлен. Япония более скрытно сохраняет свою способность действовать самостоятельно, если у нее однажды возникнет такое желание. Что касается России, то она стабилизируется. Столкнувшись с театральным неоимпериализмом США, она начала модернизировать свою армию и стала эффективно и изобретательно играть в шахматы на дипломатическом поприще.

Не имея возможности контролировать подлинные державы своего времени — доминировать над Японией и Европой в промышленной сфере и сломить Россию в военно-ядерной области, Америка была вынуждена, чтобы изобразить подобие империи, сделать выбор в пользу военных и дипломатических действий преимущественно в зоне стран, не являющихся державами. «Ось зла» и арабский мир — это две сферы, точкой пересечения которых является Ирак. Военная активность по уровню интенсивности и риска отныне находится где-то между настоящей войной и компьютерной игрой. Объявляются эмбарго против стран, неспособных себя защитить, подвергаются бомбовым ударам малозначащие армии. Утверждается, что ведутся разработка и производство все более и более изощренных видов оружия, а именно обладающих точностью компьютерных игр, а на практике против безоружного гражданского населения применяются тяжелые бомбардировщики, как в годы Второй мировой войны. Уровень риска для армии США совсем незначителен. Однако он совсем не сводится к нулю для американского гражданского населения, поскольку асимметричное господство порождает идущие из порабощенных зон террористические реакции, наиболее успешная из которых имела место 11 сентября 2001 года.

Этот демонстративный милитаризм, задуманный, чтобы доказать военно-техническую несостоятельность всех других мировых действующих лиц, вызвал беспокойство у настоящих держав, каковыми являются Европа, Япония и Россия, и стал подталкивать их к сближению друг с другом. И именно в этом наиболее ярко проявляется контрпродуктивность американской игры. Руководители Соединенных Штатов полагали, что максимум, чем они рискуют, — это сближение между Россией, зрелой державой, и еще юными державами — Китаем и Ираном, результатом которого стало бы сохранение контроля Соединенных Штатов над их европейским и японским протекторатами. Однако то, чем они рискуют на самом деле, если они не успокоятся, — это сближение между зрелой ядерной державой Россией и двумя доминирующими индустриальными державами, каковыми являются Европа и Япония.

Европа медленно осознает, что Россия не только не представляет больше стратегической угрозы, но и способна вносить свой вклад в европейскую безопасность. Кто сможет утверждать с абсолютной уверенностью, что Соединенные Штаты позволили бы европейцам в отсутствие русского стратегического противовеса ввести евро, что является драматической угрозой для их обеспечения капиталами, и запустить проект «Галилео», который разрушит американскую монополию спутникового военного наблюдения за Землей? В этом состоит глубокая причина, по которой расширение НАТО на восток теряет или меняет свой смысл. Вначале интеграция бывших народных демократий в НАТО могла интерпретироваться только как агрессивное действие, направленное против России, что выглядело странно в контексте достойного и мирного распада Советского Союза. Тогда говорили о символической ассоциации России с НАТО, что сегодня реализовано в текстах документов как косметическое приукрашивание процесса окружения России по периметру ее границ. Вовлечение России в сферу консультаций и — почему бы и нет? — принятия решений НАТО понемногу становится для европейцев реально притягательной перспективой постольку, поскольку это привело бы к институционализации существования стратегического противовеса Соединенным Штатам. Понятно, почему американцы все меньше и меньше интересуются НАТО и все больше стремятся «действовать одни» в духе театрального милитаризма. Контроль над нефтеносными зонами Персидского залива и Центральной Азии представляется как рациональная цель американской политики в зоне слабых стран. Она рациональна лишь на первый взгляд, поскольку Америка теперь испытывает зависимость от ввоза не только нефти, но и всех других товаров. Именно в этом отношении действия США вызывают наиболее поразительные ответные реакции. Тревожность и обеспокоенность, нагнетаемые американцами в зоне Залива, их явное желание контролировать ресурсы, обеспечивающие топливом европейцев и японцев, могут лишь подтолкнуть протектораты все больше и больше рассматривать как необходимого партнера Россию, вновь ставшую в мире второй нефтедобывающей страной и остающуюся первым производителем природного газа. Сама Россия извлекает выгоду от фактической поддержки котировки высоких цен на нефть, которая с регулярными интервалами получает допинг в результате лихорадочных американских действий па Ближнем Востоке, что является для России милостивым даром, которому она может лишь радоваться. Тревожность и неуверенность, поддерживаемые американской дипломатией, приводят лишь к увеличению притока в Россию валюты, заработанной на экспорте нефти.

Более систематическая координация действий между европейцами и японцами, симметрично сталкивающимися с американским контролем над их энергетическим обеспечением, представляется все более и более неизбежной. Сходство между европейской и японской экономиками, все еще являющимися индустриальными, может лишь вести к сближению. Именно об этом свидетельствует, в частности, недавнее движение прямых японских инвестиций за границу — в приобретение или в создание предприятий. В 1993 году Япония вложила 17 500 млрд. иен в Америку, и только 9200 млрд. иен — о Европу. В 2000 году пропорции стали противоположными: 27 000 млрд. иен — в Европу и только 13 500 млрд. иен — в Северную Америку (http://www.jin.jac.02.jp/stat/stals/08TRA42.html). Для тех, кто интересуется теоретическим моделированием, действия Америки предоставляют прекрасный материал для изучения неизбежности негативной обратной реакции в условиях, когда стратегический игрок ставит перед собой цели, несоизмеримые с его возможностями. Каждый американский шаг в направлении обеспечения контроля над планетой порождает новые проблемы.

Игра развивается медленно, потому что каждая из держав — и не только Америка — имеет несколько фундаментальных недостатков. Европа ослаблена отсутствием единства и демографическим кризисом, Россия — демографическим и экономическим спадом, Япония — своим изолированным положением и демографической ситуацией. Поэтому партия закончится не матом, символизирующим победу одной из держав, а патом, формально подтверждающим неспособность каждой из них господствовать. Все вместе — Европа, Россия и Япония — более чем в два с половиной раза превосходят Америку по мощи, Странная активность США в мусульманском мире постоянно подталкивает три державы Севера на путь сближения в долгосрочном плане.