Иствикские вдовы - Джон Апдайк

— Я рассказала ему об ощущениях внизу живота, и он хочет направить меня на рентген к своему сыну в Провиденс, — сказала Джейн, оглядываясь. — Кофе остался или вы, свиньи, выпили все?

— Я после полудня к нему не прикасаюсь, — ответила Сьюки.

— Мне нужен черный, — потребовала Джейн. — Черный, черный. Может быть, с каплей «Джека Дэниелс-с-са» — после всего того, через что мне пришлось пройти.

— Рентген ищет рак? — рискнула спросить Александра, хотя ей было ненавистно даже произносить это слово. Клетки твоего собственного тела, вышедшие из-под контроля, крохотные взбесившиеся механизмы…

— Думаю, да, — ответила Джейн, — но не только. Он сказал, что всем после шестидесяти следует проверяться на предмет… как же он это назвал? — аневризмы брюшной аорты. Когда он выстукивал мой живот, что-то заставило его дважды прослушать потом стетоскопом одно место.

— Не смешно ли, — сказала Сьюки, выходя в общую гостиную и покидая наконец свою пещеру грез, — что врачи все еще это делают? Выстукивают, выслушивают. Это же такой примитив. Терапевт, у которого я наблюдалась в Стэмфорде, всегда норовил на ощупь обследовать меня между ног.

— Обследовать. Добрый следователь, злой следователь, — не удержалась от каламбура Джейн.

— Ха-ха. А когда я укоризненно смотрела на него, — не дала сбить себя с мысли красившая губы Сьюки, — он напяливал налицо маску торжественного негодования, как будто хотел сказать, что ник чему и пальцем не притронулся. Врачи они… да уж! Я всерьез надеюсь, что у нас все-таки будет когда-нибудь полноценная национальная система здравоохранения, и мы лишим их всех работы.

— Рентген меня пугает, — сказала Александра. — Говорят, он способствует разрастанию клеток.

— Способствует, я в этом не сомневаюсь, — согласилась Джейн. — Но не поэтому мне нужно выпить. Со мной только что приключилось нечто странное. Вы помните, что кабинет дока Пита находится на Вейн-стрит, в квартале от Оук?

— Разумеется, — ответила Александра. — Когда мы с Озом переехали туда, на Вейн-стрит еще росло несколько выживших голландских вязов. К ним были приделаны зеленые ящики, как кислородные подушки у инвалидов. — Она виновато взглянула на Сьюки, сообразив, что именно это ждет ее эмфиземные легкие.

Но Сьюки, похоже, не нашла в этой улыбке ничего личного.

— Они отбрасывали такую приятную перистую тень, — припомнила она вслух. — Когда они в конце концов погибли, город заменил их этими унылыми норвежскими кленами с их большими мрачными листьями, не пропускающими света. Тогда еще говорили, что значительную часть вязов вырубили люди из питомника Герби Принца и Эда Арсенолта.

— Как бы то ни было, — заявила Джейн, решительно настроенная не уступать сцену, — я вышла от дока Пита, пошла к углу Док, где оставила своего «ягуара», и там, в густой тени — дождь только что кончился, и с деревьев капало — мне навстречу вышла мужская фигура. Когда мы поравнялис-с-сь, мужчина сказал: «Привет, Джейн!»

При этом она понизила голос, чтобы он прозвучал, как мужской, после чего сделала эффектную паузу.

— И что в этом странного? — спросила Сьюки. — Он тебя узнал. Меня постоянно узнают в центре города.

— Я — не ты. Меня здесь никто не знает, кроме бывших учеников, которых я учила музыке.

— Как он выглядел? — спросила Александра.

— Молодой, — не спеша начала описывать Джейн, закрыв глаза. — То есть по крайней мере моложе меня. Я не смотрела на него — размышляла о рентгене и о том, что там док Пит услышал во мне своим с-с-стетоскопом. Пока этот человек не произнес мое имя таким страшным голосом, я не обратила на него никакого внимания. Видела, что какая-то фигура движется мне навстречу, и, должно быть, посторонилась, чтобы не столкнуться с ней. — Она снова закрыла глаза. — Довольно высокий, чуть грузноватый, скорее коренастый, чем тучный, и… не знаю, как сказать… какой-то с-с-серебристый.

— Серебристый? — удивленно повторила Сьюки.

— Это не совсем точное слово, но какой-то гладкий, с-с-сияющий, как статуя, и… как же это называется? Гермафродитный.

— Гермафродитный?! — воскликнула Александра. Она не всегда могла удержаться, чтобы не поддеть Джейн; если бы все относились к себе с такой серьезностью, как та, мир находился бы в состоянии постоянной войны. — Силы небесные, Джейн, похоже, ты очень даже хорошо его рассмотрела.

— Я попыталась реконструировать свое впечатление, когда он прошел мимо. Его «Привет, Джейн!», произнесенное каким-то фальшивым актерским голосом, словно прошло через меня насквозь.

— Фальшивый голос актера-гермафродита, — с притворной серьезностью продолжала издеваться Александра.

— Ладно, смейся, если хочешь, — сказала Джейн, поджав губы, словно собиралась плюнуть, — но по-настоящему ты будешь смеяться, когда я расскажу дальше. — Она снова сделала паузу, чтобы взгляды подруг сосредоточились на ней; ее маленькое напряженное желто-серое лицо, почти как у мумии, венчал ореол белых корней волос.

— Ну, выплевывай уже, Джейн-Болячка, — предложила Сьюки, когда молчание начало всех нервировать. Она думала о своем ноутбуке в соседней комнате, на продолжавшем светиться экране которого за последним написанным словом крохотной зубочисточкой пульсировал курсор.

— Когда я повернула голову, чтобы посмотреть ему вслед, я почувствовала удар.

— Удар? — переспросила Александра. — Такой же, как от телефонного столба возле почты?

— Не такой сильный. Тогда меня чуть не сбило с ног. Этот был слабее, почти издевательский. Я получаю и другие, по меньшей мере раз-два в день, но знаю, что уже надоела вам, поэтому ничего не рассказываю.

— Ты вовсе нам не надоела, — возразила Александра. — Просто у тебя напряжены нервы, что естественно.

— Абсолютно согласна, — подхватила Сьюки и, хотя ее участие в разговоре казалось слишком отстраненным, спросила: — Он напомнил тебе кого-то знакомого?

— С-с-совершенно точно, — просвистела Джейн, обрадованная, что ее об этом спросили. — Кого-то. Смутно. Но я не могу вспомнить кого.

— Почему? — лениво поинтересовалась Александра. Джейн действительно бывала занудливой. Все эти ее тайны и тени, серебряное сияние полуузнанного лица, крупные капли задержавшегося в кронах дождя, одна за другой падающие с кленовых листьев среди пасмурности дня… Что ж, это Новая Англия. «Алая буква»[36].

— Такое впечатление, будто его с-с-скрывают какие-то чары. Когда я пытаюсь вспомнить, кто он, мне становится с-с-страшно.

Подруги, давно посвятившие себя злу, бессердечно поглощенному самим собой, предпочли не давить на Джейн и доставить ей удовольствие расспросами.

— Интересно, откуда он явился? — вслух размышляла Сьюки. — Никто просто так не ходит по Вейн, она расположена слишком далеко от магазинов.

Джейн просияла.

— Мне кажется, я знаю откуда, — сказала она. Ей не нужны были никакие расспросы. — После того как испытала удар — это было похоже на язвительный тычок в кишки, — я не смела больше оглядываться по сторонам, но, оказавшись наконец в машине, припаркованной на углу, посмотрела-таки назад, и оказалось, что этот мужчина исчез! Я проехала по Док до Оук, потом до Юнион-Черч, вернулась на Вейн, но его нигде не было! Сдается мне почему-то — по тому, как он шел, — что он где-то там живет. Как вы правильно заметили, никто просто так по Вейн не ходит. Там нет ничего, кроме частных домов.

— Во что он был одет? — с легкой одышкой спросила Сьюки.

— Белые брюки, как у художников, — не задумываясь, ответила Джейн, — и светлая футболка с какой-то буквенной эмблемой, я не успела прочесть.

— Прямо как мальчик.

— Он и был мальчиком, — подтвердила Джейн, — только постаревшим.

Александра попробовала прояснить:

— И он растворился в воздухе?

— В том районе, — настаивала Джейн. — Вот подумайте: вам известно, что задние дворы нижней части Вейн примыкают к задним дворам верхней части Оук. А кто живет на Оук приблизительно в середине первого квартала, в том викторианском доме, который давно нуждается в покраске, с мансардой и обшарпанной внешней лестницей, ведущей в съемную квартиру, которую она вынуждена была устроить наверху? — Джейн помолчала, наслаждаясь вниманием подруг, которым ей все же удалось завладеть, и сама ответила: — Грета Нефф.

— Грета Нефф, — повторила за ней Сьюки.

— Именно! Она мертвой хваткой держится за этот дряхлый дрянной сарай, который сам Рей никогда бы не купил, это было ему не по карману, я ему так и сказала тогда, и, помню, он мне напыщенно ответил, что ему этот дом нужен, потому что у него шестеро детей и он хочет, чтобы у каждого была возможность упражняться на своем инструменте, не мешая остальным. Грета торчит там из вредности. Это некрашеное уродство тянет за собой вниз всю округу, снижая стоимость недвижимости на Оук-с-с-стрит. Вс-с-се так говорят. — Джейн явно распаляла себя, доводила до транса, до неистовства. — О Господи, — кричала она, — когда он прошел рядом со мной, ближе, чем вы сейчас от меня находитесь, я почувствовала холод. А «Привет, Джейн!» прозвучало у него как «Я тебя достану!». В столь жаркий день от него так и веяло холодом. Я клянус-с-сь!