Иствикские вдовы - Джон Апдайк

Когда ритуал закончится, она пропылесосит магический круг, который сейчас очерчивала на ковре гранулами моющего средства «Каскад», щепотками доставая их прямо из отверстия коробки. Она начертала четыре пятых круга величиной с королевскую кровать или волшебное кольцо грибов, однажды найденное в лесу. Александра купила пять ароматических свечей — с запахом розы, персика, малины, лаванды и морской волны — и расставила их по кругу на равных расстояниях, образовав обрядовую магическую фигуру. Дешевая метла с ручкой из пластмассы, а не из честного дерева, чья структура отображает годовые циклы роста, была найдена в шкафу в задней комнате, куда была запихнута вместе с поломанным пылесосом и расшатанной гладильной доской. Александра поместила метлу как хорду, соединяющую концы незаконченного, пятого сегмента, сделав из нее таким образом символическую дверь, пропускающую внутрь круга только посвященных.

В центре должен был быть алтарь. Для его сооружения Александра положила на винного цвета ковер дубовую хлебную доску из кухни, а на нее — старую медную жаровню, прелестно обугленную и потертую, она нашла ее на блошином базарчике при дороге, ведущей в Олд-Вик. Собрав подушки из всех комнат, разложила их тремя удобными горками внутри круга и стала ждать.

Джейн и Сьюки задерживались. Время приближалось к шести. Александра погрызла крекеры с сыром — гаудой цвета тыквы и лунно-белым мюнстером; их она купила в «Стоп энд шоп», куда съездила в антикварном «ягуаре» Нэта Тинкера; там же она взяла готовое куриное карри и к нему салат из рубленой брокколи, все это они с подругами съедят потом, если не будут слишком усталыми или взволнованными, чтобы есть. Шабаши традиционно было положено устраивать в полночь, но после того, как появилось много приверженцев черной магии среди трудоспособного населения, работающего с девяти до пяти, эта традиция была приспособлена к новым условиям; женщин, перешагнувших определенный возрастной рубеж, она, разумеется, не касалась вовсе. Из вин Александра выбрала кьянти «Карло Росси» в двухлитровой, с завинчивающейся крышкой стеклянной бутыли, его предстояло разливать в псевдомедные кубки, на вид основательно траченные временем, украшенные чеканкой и инкрустированные крашеными «драгоценностями», эти кубки Александра заметила на задней полке городского магазина, торговавшего свечами. Они были сделаны из покрытого фольгой картона и почти ничего не весили. Играя с пустым кубком, она подумала, что ее руки вполне соответствуют этим побитым временем вещицам. Небольшая полнота в старости делает кожу более натянутой и упругой. Руки Джейн, как она заметила, были отталкивающе сморщенными и испещренными венами, а подагрические суставы болезненно опухшими и блестящими; и даже у Сьюки — у милой Сьюки, которая вела себя так, словно все еще претендовала на место в любовных списках, — руки при хорошем освещении выглядели узловатыми. Александра решила: если она откупорит кьянти и попробует его, это облегчит ей ожидание. Богиня возражать не станет. Она отрезала себе еще кусочек мюнстера. Александра так наработалась, постаравшись, чтобы все было в полном порядке для ритуала, что к тому времени, когда подруги вернулись незадолго до семи, тараторя и хихикая над своими приключениями, была раздражена.

— Могли хотя бы позвонить, — сказала она.

— Нам все время говорили: «Еще десять минут», — объяснила Сьюки, слегка пристыженная. — Кроме того, ни одна из нас не помнила здешнего телефона!

Они с Джейн смеялись все более вымученно, сознавая, что смеяться особо не над чем; их веселость обусловливалась исключительно их настроением и раздраженностью Александры. В порядке извинения Сьюки воскликнула:

— О, как замечательно все здесь выглядит! Лекса, ты такая исполнительная!

— Да, — ответила та коротко и сурово.

Джейн никаких угрызений не испытывала.

— Они были чудовищно неумелы, — сказала она о сотрудниках радиологического отделения провиденской больницы. — С-с-сын дока Пита выглядит так же, как выглядел, только вырос на шесть дюймов и никакой растительности на голове не осталось. Точно-точно. Нэт правильно говорил, что никто, находящийся в здравом уме, не идет больше в медицину — слишком много легких денег можно сделать, занимаясь финансами, все приличные умы поступают в школы бизнеса. А этот ларек на дороге номер один, у которого мы остановились купить мороженого!.. У них даже нет разноцветных карамельных шариков, только коричневые, которые выглядят как мышиный помет.

— Ой, прекрати! — закричала Сьюки. — Я все время думала об этом, когда лизала свой стаканчик! — И они разразились истерическим хохотом. Оглядываясь назад, они думали: не свидетельствует ли этот смех о том, что внутри Джейн что-то переломилось — в последнее время она так мало смеялась. — Стаканчик какашек, — сказала она сквозь смех.

Александра была оскорблена, но твердо решила больше не доставлять подругам удовольствия, демонстрируя это. Они же отвели ей роль своего рода матери, ну а дети, бывает, плохо себя ведут.

— Не думаю, — тем не менее сдержанно сказала она, — что мы сегодня в подходящем настроении, чтобы вызвать совместный подъем энергии.

— А ты надень мои летающие туфли, — сказала Джейн, — и вознеси меня на с-с-своем луче, злючка.

— Вы что, выпили по дороге из Кингстона? — спросила Александра.

— Кингстон-сайз мартини, — скаламбурила Джейн.

— Всего по одной «Маргарите», — призналась Сьюки, — в том спортбаре, который когда-то был «Бронзовой бочкой». Помнишь Фиделя и его «Маргариты»? И его конек — маринованные яйца капибары? Даррил пожирал их, как голодный волк.

— Он сам был котиком-капибарой, — сказала Джейн. — Ой-ой! Лекса начинает сердиться.

Говоря это, Джейн, с этими ее уже месяц не знавшими ухода волосами, на дюйм проросшими сединой у корней, выглядела такой потерянной, такой маленькой старушкой-девочкой, что Александра смягчилась.

— Было больно? — спросила она. — Ты боялась, что будет больно.

— Рентген? Конечно, нет. Хотя они устроили такую претенциозную суету вокруг этого: убегали в свою защищенную свинцом безопасную комнату, включали рубильник, а я стояла даже без лифчика и принимала на себя удар по полной. Они палачи, те, что казнят людей на электрическом стуле. Все эти врачи… они наблюдают, как мы умираем, и ждут, чтобы им за это заплатили.

— А хуже всего маммография, — внесла свой вклад Сьюки. — Эти жуткие медсестры расплющивают твои титьки так и эдак, прижимая к ледяному стеклу! Туда специально нанимают громил-садисток.

— И после всего этого, — продолжила Джейн, — когда я спросила, что показал рентген, мне ответили, что сын дока Пита ушел домой, что он расшифрует снимки позднее и свяжется со своим отцом. В любом случае все это чушь — кто когда слыхал о какой-то там аневризме брюшной аорты? Все это вызвало у меня колики в солнечном сплетении. В моем прискорбном сплетении-пищеварении.

— Бедняжка ты моя, — сказала Александра и вернулась к своей роли церемониймейстерши: — Поедим что-нибудь, прежде чем начать? Есть сыры, гауда и мюнстер, и очень вкусные рисовые крекеры со вкусом морских водорослей, которые делают японцы, я нашла их в маленькой секции деликатесов, которую открыли в «Стоп энд шоп». А если вы сильно голодны, есть карри из цыпленка с салатом из брокколи, но я не думаю, что следует пытаться возвести конус могущества на полный желудок. Мы должны быть чистыми во всех отношениях. Поэтому нужно, чтобы каждая приняла душ. Джейн, ты иди в свой, а мы со Сьюки помоемся в нашем.

— А что, если я хочу помыться вместе со Сьюки? — сказала Джейн, хмуро глядя на нее. — Или с тобой?

— Вместе мы будем воздвигать конус могущества, этого достаточно, — заявила Александра, проверяя силу своего авторитета. — Джейн, не создавай трудностей. Ты перевозбудилась оттого, что была сегодня центром такого интенсивного внимания. Нужно торопиться. Луна на ущербе. Мы должны выложиться на сто процентов, чтобы привлечь ее силу.

— А как мы должны быть одеты потом, после душа? — спросила Сьюки. — Я не привезла ничего черного и ничего с широкими рукавами.

— Никак, — постановила Лекса. Она выпила больше кьянти, чем предполагала. — Мы будем обнажены. Как я уже сказала, мы должны выложиться на сто процентов.

— Я не могу, — вдруг объявила Джейн. Жилы у нее на шее натянулись и тревожно выпятились. — Я стала старой кошелкой. Вы, кстати, тоже, дорогие древние старушки-колдуньи. Я не буду.

— Говори за себя, Джейн, — надменно огрызнулась Сьюки. — Если тебе не нравится твое тело, делай какие-нибудь упражнения. Йога, цигун… Всего каких-нибудь двадцать минут в день творят чудеса. Все тело подтягивается.

— Важен только дух, — заверила Александра. — Для меня вы прекрасны. Я смотрю сквозь физическую оболочку.