Иствикские вдовы - Джон Апдайк

— Я следующая, — сказала Сьюки, — хотя и не особо во все это верю.

Она взяла валета денариев — юношу с самодовольным профилем. Показав карту двум другим злодейкам, закрыла глаза и сквозь покрытый тонкой пленкой клееный картон послала свое горячее пожелание, свою мольбу за покалеченного бывшего любовника Томаса Гортона. «Исцели, — мысленно приказала она. — Сотвори невозможное, как Ты делаешь при каждом рождении человека и каждом рождении любви». Она чувствовала Богиню внутри себя, чувствовала прилив сексуальной энергии и энергии продолжения рода, она воочию видела ленту ДНК, протянувшуюся из Африки и змеей ползущую вперед, в бурнородящее будущее, видела клетки, из микроскопических узелков вырастающие в прямоходящих мужчин и женщин, физически полноценных и прекрасных в каждом своем сухожилии и в каждом сосуде. Она взяла спички; пламя лениво занялось; рыжий огонь, расширяясь, карабкался вверх по картонному прямоугольнику, словно орды захватчиков на анимационной карте человеческой истории, постепенно заволакивая пузырящейся чернотой самодовольный профиль. Сьюки бросила еще не распавшийся квадрат пепла в медную жаровню, где он скорчился со слышимым шелестом в своем последнем молекулярном преобразовании. Обожженные пальцы на ее левой руке саднило — она слишком долго держала ими горящую карту. Подняв голову, она увидела, что синеватая дымка скопилась под потолком. Интересно, насколько чувствительна здешняя система пожарной сигнализации? — подумала она и вознесла мольбу Богине, чтобы та повысила порог ее чувствительности.

— Теперь ты, Джейн. Твоя очередь, — сказала Александра наставительным голосом ведьмы-матери, посредницы Природы, хотя не была уверена, что Джейн внутренне способна на доброе деяние. — Возьми карту.

Дряхлая рука Джейн потянулась к козырной карте под названием Дьявол. На ней был изображен скелет в изящной позе, с перекрещенными щиколотками, державший в руках длинный лук и стрелу размером с пику. Но рука вдруг отдернулась назад, и Джейн издала сдавленный звук, заставивший двух других ведьм моментально повернуть к ней головы; лицо Джейн налилось кровью, взгляд стал отрешенным. Потом из-под своих мужских черных бровей она гневно сверкнула глазами сначала на одну, затем на другую подругу. Выражение ее лица сделалось возмущенным. Но вслед за этим глаза закатились, а открывшийся рот почернел от излившейся в него крови.

— Детка! — закричала Александра, вдруг поняв, что любит ее и страстно желает исправить все, что пошло не так.

— Господь милосердный, — пробормотала Сьюки. Богиня испарилась. Луна, светившая снаружи через окно, склонила свой почти полный лик к невидимому солнцу. Две нагие женщины изо всех сил старались поднять тело третьей, но оно обмякло, как пустой бурдюк, несмотря на то что Джейн корчилась в конвульсиях, противясь тому — чем бы оно ни было, — что овладело ею.

— Ч-ч-черт! Как больно, — прошептала настигнутая ударом вдова. Кровь с каждым словом толчками вытекала изо рта на подбородок.

Александра вскочила, сверкнув, словно молния, трясущимся обнаженным телом, бросилась к телефону и набрала номер, который всегда находится в зоне действия, — 911.

III. Утоленная вина

Женщина на другом конце линии заверила Александру, что медики «скорой помощи» знают, где находится «Ленокс сивью апартментс». «Нужно съехать с прибрежной дороги налево, на боковую, и подняться по ней наверх», — продемонстрировала свою осведомленность диспетчер, явно расположенная поболтать. Однако прошло не менее пятнадцати мучительных минут, прежде чем сирена «скорой» послышалась сначала вдали, потом пугающе близко — ее громкий вой заглушил визг тормозов и треск гравия на подъездной аллее. В первые из этих пятнадцати минут Сьюки растирала холодеющие руки Джейн, между тем как Александра с унизительной неумелостью и отвращением пыталась вдохнуть жизнь в мокрый вялый рот Джейн и запустить снова ее сердце. Она сама чувствовала, что ее действия неуклюжи, судорожны и тщетны, хотя и пыталась точно воспроизводить эпизоды из больничных сериалов, которые много лет назад праздно наблюдала по телевизору; но что в этот момент могла она сделать, чтобы не дать Джейн еще глубже сползти в пропасть, которая неожиданно разверзлась перед ней? Прижимая ухо к тощей груди подруги, она, как ей казалось, все еще слышала булькающие звуки подземного потока. Глаза Джейн были закрыты, и тело больше не сопротивлялось своему невидимому мучителю.

В первый момент волна паники начисто смыла из сознания женщин то, что они пребывали в костюме Евы, но потом, так же, как это случилось с четой в райских кущах, они осознали свою наготу и встревожились.

— Они уже в пути? — спросила Сьюки. Ее лицо так напряглось от страха, что стало гладким, в тот момент она казалась Александре снова молодой, почти девочкой. — О Господи, Лекса, нужно же одеться! И Джейн нужно одеть! Где она оставила свои вещи?

— Она принимала душ у себя, значит, одежда должна быть в ее комнате. — Неимоверный груз обстоятельств парализовал мозг Александры; чем быстрее билось ее сердце, тем медленнее двигалась она сама; ее колени и руки появлялись в поле зрения, как в кадрах, снятых неумелым кинооператором. Ей пришлось сделать огромное усилие, чтобы заставить себя войти в маленькую, без окон, комнату Джейн, которая уже начинала обретать покой склепа. Черные слаксы, желтовато-коричневый вязаный жакет и сверху белье были аккуратно сложены на узкой одинарной кровати. Туфли, простые, без каблуков, в строго бостонском стиле, носок к носку стояли под кроватью. Какими невинными и беззащитными, какими ненужными они вдруг показались! Две подруги-постоялицы втащили Джейн обратно в комнату, куда солнечный свет проникал только сквозь мутную пластмассу слухового окошка под потолком, словно беспомощную тетушку — старую деву или непослушного ребенка. В ярком электрическом свете Александра заметила свое отражение в большом зеркале, вмонтированном во внутреннюю поверхность двери: она прижимала к груди одежду Джейн, нижняя часть тела и плечи оставались обнаженными. Ее шокировал вид собственных губ, испачканных ярко-красной кровью Джейн, оставшейся на них с того момента, когда Александра пыталась ссудить подруге собственное дыхание.

Одевание обмякшего тела привело на память неприятное ощущение одевания ребенка — вялые конечности, отказывающиеся сгибаться в нужную сторону, непроизвольное сваливание безжизненного веса то на один, то на другой бок.

— Помнишь пояса, которые мы носили в пятидесятые? — спросила Сьюки, помогавшая Александре тянуть и толкать тело. — С защипами на резинках для длинных чулок. Какое это было варварство!

— Ужасное, — согласилась Александра. — Жутко натирало бедра.

— Хвала Господу за колготки.

— Хвала Богине, я бы сказала.

— Ну уж нет! После всего этого не напоминай мне о Богине.

Когда они совместными усилиями натягивали на Джейн слаксы, Александра спросила:

— Ты могла себе представить, что Джейн носит такие длинные трико? Да еще и с кружевами?

— Надо же ей было поддерживать интерес в своем комичном маленьком муже. Приходилось постараться, чтобы завести его, Джейн сама мне это говорила.

— Мне тоже.

— И потом, белье бывает так трудно выбросить. Все время думаешь: какого черта, можно еще раз постирать.

Когда они приподняли Джейн, чтобы застегнуть бюстгальтер и надеть жакет, Александра боязливо спросила:

— Тебе не кажется, что она слишком холодная?

— Вообще-то я не чувствую пульса пальцами, — ответила Сьюки. — В кино про убийства всегда так проверяют.

— Можешь принести мне зеркало с алтаря? Я подержу его у нее перед ртом.

— Ой, Лекса, я тебя умоляю! В любом случае: что еще мы можем сделать кроме того, что делаем? Только привести ее в презентабельный вид.

— Я знаю, знаю. Черт возьми, я знаю, что что-то можно было бы сделать, будь мы врачами или более умелыми ведьмами.

— Будь мы более умелыми ведьмами, этого, может быть, вообще не случилось бы, — возразила Сьюки. Тем не менее отправившись за зеркалом, она замешкалась перед входом в магический круг, потом осторожно отвела то ли швабру, то ли метлу в сторону, предпочтя не переступать через нее, словно ее волшебная сила не была аннулирована. Когда зеркало, еще несколько минут назад призванное служить окном в иной мир, подносили ко рту Джейн и в нем проскользнуло ее увеличенное отражение, руки у Александры задрожали, но на зеркальной поверхности появилось маленькое пятнышко пара, свидетельствовавшее о слабом дыхании жизни.

— Как ты думаешь, что это было? — задумчиво спросила Сьюки. — Она ведь прямо как будто взорвалась.

— Она все время грешила на электричество, — вспомнила Александра. — Посмотри-ка там, как она выглядит?