Застава - Ирина Крупеникова

— Крови не боишься, парень? — спросили рядом.

— Нет, вроде, — соврал Лис.

— Тогда нам туда, — многодетный папаша показал ему на медиков.

— Вы тоже врач? — осведомился Лис уже на ходу.

— Стоматолог. Но доктор прав: нужно использовать любой шанс, чтобы спасти людей.

Масштабы катастрофы проявлялись из статичной картины вместе с ужасом, висевшим над шокированными, израненными, полуживыми и полумёртвыми. Всеволод Полозов, чётко следовавший своим принципам, прогнозов не строил. Но и он дрогнул, когда спустя десять минут интенсивной работы мысли, воли и горячих рук понял, что в числе пострадавших — каждый третий. Уложив на траве очередную пациентку, беспокойную женщину с черепно-мозговой травмой, он выпрямился и оглядел фигуры людей, разбросанные вдоль развалившегося поезда под железнодорожной насыпью. До прибытия спасательной команды по самым оптимистическим подсчётам оставалось минут двадцать, учитывая расстояние до города и инертность захваченных врасплох начальников. Ровно столько же прошло с момента крушения. И на беду среди выживших в аварии не оказалось никого, сохранившего хладнокровие и способного мало-мальски грамотно оказать первую помощь пострадавшим попутчикам. Паника выбила из строя даже тех, кому посчастливилось отделаться мелкими синяками и царапинами.

— Доктор! Сюда!

Всеволод Полозов профессионально улыбнулся успокоившейся женщине:

— Всё будет хорошо.

И побежал на зов.

Студентка-медсестра сидела на коленях возле стонущего молодого человека и двух его потрёпанных приятелей. Те, видимо, хотели оттащить товарища подальше от железнодорожного полотна, но, напуганные его отчаянным криком, оставили свою затею.

— Посмотрите, по-моему, это перелом позвоночника, — прошептала девушка, когда врач наклонился к пострадавшему.

Всеволод Полозов вздрогнул, ладони мгновенно похолодели, а в глазах покатились кадры, бывшие реальностью пятнадцать лет назад. Рушатся строительные леса. Человек летит вниз. Падает навзничь и остаётся неподвижным. Собственный вопль — брат!.. Холодная больничная палата…

— Требуется иммобилизация, — доктор Полозов говорил автоматически. — Справитесь?

— Да.

— Умница. Как вас зовут?

— Оля.

— Добро пожаловать на практику, Оля. Из вас получится отличная медицинская сестра.

«Лирическое отступление» было жизненно необходимо: Тур сумел отодвинуть от себя коварную память. Но тревога вонзилась в сердце, вырвавшись из пространства настоящего времени.

— Доктор! — окликнули слева.

И тут же справа донёсся голос Лиса.

— Всеволод! Здесь человек погибает!

— Оля, организуйте этих молодых людей, пусть найдут подручный материал: палки, ветки, ремни. Зафиксируйте тело раненого, — распорядился доктор Полозов и поспешил к младшему брату.

Парнишка, над которым суетились Лис и какая-то девушка с кровоподтёками на лбу, хрипел и вздрагивал в приступах кровавого кашля. Частое поверхностное дыхание со свистом вырывалось из груди и оседало на посиневших губах алой пеной.

— Я пульс не нахожу! — воскликнул Лис.

Всеволод Полозов глянул на брата, такого же белого, как его пострадавший сверстник.

— Не паникуй.

— Он выживет? — пролепетала девушка, взиравшая на врача, как на бога.

— Конечно. Ничего страшного, — он попытался изобразить уверенность, хотя прекрасно понимал, что спасти юношу может только хирургическое вмешательство, причём немедленное. — Переведите его в полусидячее положение… Вот так, правильно. Так и держите, пока не прибудет помощь. Я сообщу медикам, чтобы его забрали в больницу в первую очередь.

— Доктор!! Ну, где же вы!

К нему бежал нескладный худощавый мужчина средних лет.

— Борис, найди что-нибудь холодное, — велел Всеволод Полозов, отступая от брата и его подопечного, — и приложи к груди раненого.

— Холодное? Да где ж я найду?

Лис растерянно оглянулся на пропитанное солнцем поле и далёкий кудрявый лес.

— Ищи средства, а не оправдания. Действуй!

— Доктор, там старика вытащили… Там столько крови!..

— Доктор! Пожалуйста, здесь помогите!

Доктор Полозов прикрыл глаза. Даже если бы ему сейчас удалось раздвоиться или растроиться, он не успел бы везде. А команда спасателей так и не появилась ни со стороны Волочка, ни со стороны Твери.

На помощь пришёл стоматолог. Старика он взял на себя и живо разобрался с открывшимся кровотечением, оказавшимся на поверку не столь ужасным, как привиделось попутчикам. Всеволод Полозов тем временем помог спортсмену и ефрейтору из «команды» брата опустить на землю пассажира с раздавленными ногами, извлечённого из-под обломков купейного вагона. Жизнь безвозвратно уходила из некогда красивого сильного тела вместе с тёмно-бордовой кровью, залившей изуродованные конечности.

— Необходимо наложить жгут, — произнёс врач.

Ефрейтор воспринял сказанное, как команду. Вскочил, выдернул из форменных брюк широкий ремень и протянул хирургу.

— А смысл есть? — осторожно спросил молодой спортсмен.

— Пока раненый жив, нужно бороться за его жизнь! — отрубил доктор Полозов. — Даже если кажется, что все шансы исчерпаны.

Он провёл все необходимые действия собственноручно и распорядился отнести несчастного ближе к локомотиву, куда по его указанию добровольные помощники оттаскивали тяжело раненых.

Глухая пауза, вызванная усилием воли, окутала сознание. Тур прикрыл глаза, отсёк подступившие эмоции и заставил себя максимально расслабиться. Он давно забыл, что такое настоящий человеческий сон. Отдых для него многие годы выглядел именно так: недолгий покой тела, мозга и души.

Пора возвращаться.

Он встрепенулся и по привычке бросил взгляд на часы. Если предположить, что сигнал о крушении поступил на диспетчерские пульты без промедления, реакция железнодорожных служб затягивалась уже на сорок пять минут. За это время можно было уже дважды добраться до места трагедии как из районного, так и из областного центра. Кольнула тревога: а поступил ли по назначению сигнал?

Всеволод Полозов посмотрел вокруг. Шок отпустил людей. Те, кто остался невредим или получил незначительные травмы, следуя примеру самодеятельной спасательной команды, взялись помогать раненым. К ним присоединились пассажиры электрички, машинист которой всё-таки рискнул нарушить правила и открыть двери вагонов. Заметив двух боевых бабусь в классических деревенских платочках, доктор Полозов улыбнулся. Одна, круглая, как большой мягкий мяч, сновала между рыдающих женщин, успокаивая каждую поочёредно. Вторая обнимала девочку-подростка и старалась увести её от чего-то, лежащего подле.

Улыбка исчезла из-под чёрной бороды, когда Всеволод Полозов понял, что именно застыло в траве у ног ребёнка. Взгляд выхватил из рассеянной человеческой массы другую композицию: мужчина на коленях над неподвижным человеческим телом. И ещё, и ещё… Тела одинокие или оплакиваемые близкими лежали в поле. Вот двое приволокли новый труп, извлечённый только что из покорёженного вагона.

Вдалеке, там, где до сих пор вяло поднимался дым, мелькнула хорошо знакомая фигура. Владимир Полозов вёл очередную группу добровольных помощников.

На открытых ладонях явственно проступил жар. Тур опустил взор на свои руки и, как ожидал, увидел тот самый призрачный абрис, о котором утром взахлёб твердил Лис. Зародилась шальная мысль — если бы только суметь охватить этим жаром, как крылом, всех, кто сейчас страдал от боли и ран! Уберечь живых. Вернуть мёртвых!

За спиной возникло ощущение движения.

— Она всё равно будет моей девчонкой!

Тур круто обернулся. Парнишка, которого тщетно выхаживали Лис и незнакомая девушка, гневно зыркнул на врача и поплыл вверх по насыпи.

— Так нельзя. Иди один. Иди с миром, — прошептал ему вдогонку Тур, но слова увязли в горячем дымном воздухе.

Блазень продолжал удаляться, не двигаясь с места. А на рельсах, где в солнечных лучах угрожающе блестел не то реальный, не то призрачный разлом, качалось марево из пяти человеческих теней. Тур напрягся. Глаза моментально заволокло едкой пеленой. Он не смог рассмотреть визитёров с того света, но успел заметить на одном из них полупрозрачную строительную каску.

Слева, там, где рухнули хвостовые вагоны, разлетелись испуганные крики. Что-то гулко лопнуло, и зашипел горящий пластик. На Тура нахлынула боль. Не своя, но до ужаса близкая. Прокатилась по левой руке и заскреблась в предплечье. Сердце ответило сумасшедшей дробью, и дыхание застряло в груди.

— Ворон…

— Доктор! — с другой стороны к нему, спотыкаясь, бежала тучная женщина в изорванной форме проводницы. — Мне сказали, вы доктор! Пожалуйста! — она схватила его за руку и потащила за собой. — У него сердце отказало!

Всеволод Полозов оглянулся назад, где недавно безобидные останки поезда изрыгали в небо чёрный дым. Двое — вроде бы спортсмены из электрички — спрыгнули с опрокинутого вагона и кубарем покатились по земле. Старый пожарник отчаянно размахивал руками и призывно кричал кому-то, оставшемуся внутри. В небо взметнулось пламя.