Блокада - Сергей Малицкий

— А тут не слишком сладко живется, — проворчал Кобба. — Кого боитесь-то? Или беляки сюда забредают из-за пленки?

— У нас тут и сфоей несисти хфатает, — опять засмеялся переродок. — Да и с систыми не фсегда ладим. Систых больсе. У нас сенсин мало. — Херест повернулся к Ярке и постарался растянуть крохотный ротик как можно шире. — Но систые слые. Фот опять се они не пустили фас по сфоей улисе, а мы пустили. И место для стоянки дадим. И фоду. И фее. Механика фее снают. Дасе в Молоси фее снают. Если механик сахосет, он фесде будет ф полядке. Глафный пелелодок, Богл, осень любит пойло в глинках от механика ис-са гланис Молоси. Далеко фести, долого стоит, ледко быфает. А тепель механик сам плиехал. Если сахосет, будет в голоде пойло фалить.

— Не захочет, — устало отрезал Пустой.

— Там фидно будет, — зажмурился Херест.

— Ох! — заныл пришедший в себя Рашпик. — Лучше бы я сдох. Что ж это такое было? Словно клубень переваренный оплыл. Аж кости затрещали.

— Не у тебя одного, — уныло отозвался Кобба. — При твоей толщине твоим костям еще и мягче прочих пришлось. Ярка вон на тюфяке лежала, а ты сам сидел как тюфяк.

— Ага, тюфяк, — застонал Рашпик, завозился, отодвигая засопевшего Сишека. — Я ж тяжелее всех. Так придавило — думал, что задницу о сидушку раздроблю. А старик-то опять пьяный. Где он пойло-то берет? Эх, хлебну-ка я из его фляжки. Да шел бы он лесом, механик! У него тут опять вода!

— А ты хитрее старика хотел стать? — вновь подал голос Кобба.

— Что-то ты разговорился, — проворчал Рашпик, бросил фляжку на грудь Сишека и тут только разглядел проводника: — Механик! А это хоть что за страсть?

— Я не стласть! — тут же отозвался переродок. — Я — Хелест. Феду фас в гости к глафному пелелодку — к Боглу.

— Херест, — покачал головой Пустой, — договор был другим. Плата твоему Боглу за проезд и выезд на общую площадь, где нет власти кланов.

— Фласть кланов фесде есть, — запричитал Херест. — Но на обсей плосяди касдый сам са себя. Там Син командует. А дальсе, дальсе софсем дикие кфалталы, до самой леки, до пелеплафы, до льда. До собасих голоф.

— Херест, — повысил голос Пустой, — я повторяться не буду. Ящик глинок Боглу — и на общую площадь.

— Конесно-конесно! — забеспокоился переродок. — Да и сто там? От дома Богл а до обсей плосяди фсего один кфалтал, так се по плямой ехать.

— Смотри-ка! — оживился вдруг Коркин, тыкая пальцем в стекло. — Машины!

Вдоль улицы, на которой чем дальше, тем больше было неплохо сохранившихся домов, стали попадаться машины самых причудливых форм. Они были гораздо меньше вездехода светлых, вряд ли могла завестись хотя бы половина из них, но это были самые настоящие машины. Правда, ржавчина, выбитые стекла, помятые кузова, а часто и копоть мало что оставили от их прежнего великолепия. Тем не менее Филя прилип к стеклу.

— Врет, — послышался с тюфяка голос Сишека.

Старик сел, подтянул к впалой груди колени, подобрал фляжку, глотнул воды.

— Врет переродок.

— Хелест флет? — возмутился проводник. — Да стоб мне не дозыт до полудня! Фот ус и плиехали.

— Ты сказал, — внимательно посмотрел на проводника Пустой.

Улицу впереди перекрывала стена высотой в два человеческих роста. Вездеход остановился напротив тяжелых ворот, сваренных из небрежно подобранных кусков железа. По кивку Пустого Кобба открыл люк, в который тут же высунулся Херест и, опираясь на предназначенный для его вожака ящик, проорал что-то маячившему над стеной охраннику. Тот замахал руками, и почти сразу, едва ли дольше чем через минуту, ворота начали распахиваться. Пустой прищурился, всматриваясь в открывающуюся площадь, приложил к глазам бинокль. Кобба соскочил с места и тоже уставился вперед.

— Плиехали пости! — свесил в люк голову вовсе выбравшийся на крышу Херест. — Сагоняй! Обсяя плосядь селес сетфелть мили за фтолыми фолотами! Сяс ясик сблосим, Боглу поклонимся и дальсе поедем. Я плофосу.

Вслед за этим переродок простучал босыми пятками по двигательному отсеку, спрыгнул с машины и побежал в ворота.

— Не нравится мне здесь, — проворчал Кобба. — На стене один человек был, двое открыли ворота. Но еще с десяток в укрытиях. Только стволы торчат. Смотри, как все устроено. Ходы по стенам, бойницы. Они тут воюют? И Морось им побоку?

— Плохие слухи о переродках ходят, — поежился Рашпик. — А что через чистых не пошли? Договорились с ними вроде у Ведьминого холма!

— Ордынцы были у выхода через пленку, — ответил Пустой, вновь приложив к глазам бинокль и рассматривая вторую стену с воротами, которая располагалась парой сотен шагов дальше. — Сразу помчались на юг, как вездеход из пленки вышел. К счастью, с этой стороны блокировки электронных цепей нет. Я выжал из машинки все, что можно, и добрался до окраины города быстро. Тем более что Ярка и Кобба определили — все живы. Но на заставе чистые отказались меня пропускать. Сказали, что в десяти милях, на основном тракте на окраине города, конные, тысячи полторы, ждут механика, велели нас не пропускать. Пригрозились разорить кварталы чистых — а там женщины и дети. Пришлось уйти к северу и договариваться с переродками.

— Да, — пробормотал Коркин. — Только что-то их не видно. Улицы пустыми были.

— Попрятались? — пожал плечами Кобба. — Может, они света боятся? Как беляки.

— Человека всегда видно, — поежился скорняк. — Он же дышит, ест, стирает белье, жжет огонь, живет, одним словом. А тут словно никто и не живет.

— А я есть хочу, — проворчал Рашпик. — Этот… Богл хоть угостит нас чем?

— Вряд ли, — пробормотал Пустой, отложил бинокль и медленно подал машину вперед. — Если только сам угостится. Нами.

Херест стоял в полусотне шагов и махал руками. Филя еще успел разглядеть, что лица переродков, придерживающих створки ворот, закрыты тканью, но вездеход уже въехал на небольшую пустынную площадь.

Почувствовав странный озноб, Филя потянулся к дробовику. Площадь оказалась рукотворной. Она образовалась из-за того, что по два дома с каждой стороны широкой улицы были разобраны до основания и, по всей видимости, пошли на строительство двух стен. Прочие дома были заложены камнем, за исключением узких бойниц. Сейчас из этих бойниц, как показалось Филе, на площадь смотрели стволы и острия стрел. Больше на площади не было ни души. Стояли пустые котлы, какие-то ящики, лежали груды мусора, ржавели остовы машин. И подпрыгивал на месте Херест с крошечным ртом и растопыренными руками. Пустой приоткрыл дверь.

— Где твой хозяин? — крикнул механик.

— Там! — отозвался Херест, показывая на одно из зданий, в основании которого тоже темнели массивные ворота. — Нам туда. Дафай! Саедем, отдохнем. Погофолим.

— Нет, — крикнул Пустой. И, прежде чемзакрыть дверь, добавил: — Жду еще пять минут и считаю, что ты меня обманул. Пусть Богл идет сюда. Здесь поговорим. Если ему есть что мне сказать.

Херест кивнул и побежал прочь.

— Мне здесь совсем не нравится, — помрачнел Кобба.

— Эх, надо было взять с собой истукана молельного, — пьяно икая, расплылся в бессмысленной улыбке Сишек. — Хантику он удачу приносил.

— Я — не Хантик, — заметил Пустой и вновь двинул машину с места. — Филипп, готовь резак. Он под сиденьем. Будем прорываться. Такую воротину и на скорости не снесешь, а уж со старта намертво в нее упрешься. Стальные балки толщиной в ладонь, засов и того толще. Цепи идут по нижнему краю. Все на замках. Так что пропускать нас никто и не собирался. Под прикрытием вездехода рассеки сталь по створкам. Начни с цепей. Определишься на месте, но работай аккуратно, чтобы дыма не было. Выберешься через нижний люк. И ждите меня. Если что, Коркин, поднимешь на ладонь крышу, сам с ружьем — в люк. Главная цель — машины, если они у них есть. Вездеход не глушить. Пусть молотит. Филипп, приступишь, как я выйду из машины. Закончишь раньше меня — дашь короткий сигнал. Качнешь гидронасос. Понял?

— А ты где будешь? — напрягся Филя.

— Поблизости, — хмуро бросил Пустой. — Не волнуйся, далеко от машины не отойду. К нам гости. Нижний лепесток задней двери приоткройте на всякий случай.

Механик перешагнул через Филю и спрыгнул на закопченный камень. От приоткрывшихся ворот шли трое. Один из них был Херест, второй переваливался с ноги на ногу, напоминая огромный бесформенный шар, третий выглядел щуплым подростком с бледным, неясным лицом. Филя вытащил резак, щелкнул клавишей тестирования.

— Унесет, — проворчал Сишек. — Вот этот круглый, который на две головы выше Пустого, и унесет ящик. В одиночку. Смотри, какие ручищи. Кто из них Богл?

— Никто, — ответил Кобба. — Надо было не пойло глотать, а с пестряками говорить. Богл внешне ничем не отличается от обычного человека, разве только ростом больше в полтора раза и костлявый очень. И с мечом ловко управляется. Особенно когда разделывает мясо.