Последний рейд - Роман Злотников

Что ж, реакция Брендона была вполне объяснима. Наверное, точно так же отреагировал бы могущественный индейский вождь, предводитель сильного и многочисленного племени, имеющего почти сотню воинов и десятилетиями ведущего непримиримую борьбу с поселением белых, когда от захваченного федерального почтового служащего он вдруг узнает, что это поселение вовсе не все белые, с которыми могут столкнуться его воины, и даже не их значительная часть, а всего лишь малая капля того многомиллионного прибоя эмиграции белых, что накатывает на девственные леса и прерии континента, которому эти белые дали странное название Америка. Впрочем, нет, вождь просто не поверил бы россказням дрожащего от страха пленника, его мозг просто не был способен оперировать подобными величинами. Иное дело мозг Брендона…

— Ну что ты молчишь?

Ив последний раз провел точильным камнем по боковой поверхности лезвия (само келемитовое лезвие точить было совершенно не нужно), неторопливо отложил камень, взял шпагу за рукоять и, вытянув руку в сторону светильника, прищурился. Великолепная сталь тускло блеснула вычурной булатной волной. Ив удовлетворенно кивнул. Добре. Он аккуратно вложил шпагу в ножны и повернулся к Брендону:

— А чего ты суетишься?

Брендон насупился:

— Я не понимаю твоего спокойствия. После того, что мы узнали…

— А что мы такого нового узнали?

— Но как? — опешил Брендон.

— Посуди сам, — спокойно заговорил Ив, — мы ведем войну с огромной поливидовой цивилизацией, причем цель этой поливидовой цивилизации отнюдь не уничтожение человечества, а всего лишь полноправное его включение в свои ряды и полное устранение возможности агрессивных проявлений со стороны той части человечества, которая останется вне этой цивилизации. Что такого нового ты узнал?

— Но… но… — Брендон задохнулся от возмущения.

Ив невозмутимо пожал плечами:

— Да, как оказалось, эту тяжелую и долгую войну ведет против нас всего лишь одна из сотен и тысяч… как это лучше выразиться… ну, скажем, провинций. Но для меня это тоже не новость. К тому же это ничего не меняет. Более того, мне кажется, у нас наконец-то появился шанс…

— То есть как не меняет? — вскинулся Брендон.

Ив усмехнулся.

— Вот так. — Взяв ножны со шпагой, он поднялся на ноги. — Извини, мне надо идти.

Брендон, вскочив, ухватил Ива за рукав:

— Нет, подожди, какой шанс?

Ив терпеливо вздохнул. Ну что ты будешь делать?

— Ладно, попробую объяснить. Как ты думаешь, зачем нужно было нападать именно на тебя?

— Ну-у-у… — Брендон наморщил лоб, растерянно глядя на Ива. — Не знаю…

— Вот именно, — усмехнулся Ив, — а мне кажется, что я знаю.

— И зачем?

Ив вздохнул:

— Кончай паниковать. Это же лежит на поверхности. Подумай, ну…

Брендон задумался:

— Ты считаешь, что это…

Ив кивнул:

— Конечно. Это сигнал. Мне. Ты стал объектом нападения именно потому, что находишься ближе всех ко мне. И я не мог не обратить внимания не только на сам факт нападения, но и на то, кто и как это сделал. — Ив усмехнулся. — Они подали мне сигнал, ясный и недвусмысленный, я прямо как будто слышу их крик: “Тупица! Разуй глаза!”

— И о чем же они сигнализируют?

— Да о многом. Например, о том, что сообщество Могущественных не столь монолитно, как мы считали. И полторы сотни лет Конкисты не прошли даром. Похоже, ересь Относящегося пустила среди Могущественных иных каст неожиданно глубокие корни. И это дает нам шанс. Только я пока не знаю, как его использовать. — Ив вздохнул и, покачав головой, добавил: — А сейчас, извини, мне надо идти… — С этими словами он повернулся и вышел, оставив ничего не понимающего Брендона в полном одиночестве.

В рубке связи, как обычно, царил полумрак. Ив вошел и коротко кивнул оператору:

— Как дела, Агриппа?

Молодой таирец, которому до сих пор не верилось, что ему выпало счастье служить в команде самого Черного Ярла, подскочил с кресла и, пожирая глазами своего командира, лихо выпалил:

— Канал установлен, сэр!

Ив кивнул:

— Хорошо, переключи на мою каюту.

Он едва успел устроиться в своем кресле, как стена перед ним исчезла… вернее, скакнула метров на пятнадцать дальше и стыдливо укрылась роскошным туркменским ковром, а перед ним выросло кресло, в котором сидел плечистый моложавый человек с седыми висками, одетый в элегантный френч медового цвета и светло-бежевые сапоги тончайшей кожи.

— Добрый день, князь, прошу простить, если я оторвал вас от утренней конной прогулки.

Человек на экране некоторое время пытливо вглядывался в его лицо, затем его губы расплылись в радушной улыбке:

— Рад вас видеть… мистер Корн.

Ив почувствовал, что тоже невольно улыбается. Этот русский всегда производил на него такое впечатление. Невзирая на то что после битвы за Светлую адмирал Томский стал известен всему цивилизованному миру (впрочем, на большинстве планет его предпочитали именовать Великим князем Михаилом Константиновичем, титулы испокон века действуют на людей магическим образом), он не превратился в монументальный памятник самому себе, как можно было бы ожидать, а остался все тем же жизнерадостным и неуемным в своей любознательности офицером, каким Ив увидел его в первый раз на борту флагмана русского флота. После той легендарной битвы за Светлую русские, заполучив в свои границы Детей гнева, резко сократили армию и флот. Насколько Иву помнилось, нынешняя численность вооруженных сил Русской империи составляла едва ли пятую часть от того, что русские имели к моменту битвы за Светлую. Но качество этих войск и флота было намного выше, чем даже у кичащихся традиционно высокой выучкой и стойкостью британцев. И командовал всем этим человек-легенда, смотрящий сейчас на Ива с экрана.

— Как ваши дела? — Князь улыбался. — Я не спрашиваю о финансах, да и покушение, как я вижу, нисколько на вас не отразилось. Вы бодры и здоровы, как всегда. Может, какие-нибудь изменения на личном фронте?

Ив усмехнулся. Русская разведка, как всегда, на высоте.

— Передайте мое самое горячее восхищение графу Маннергейму. Что же касается изменений в личном плане… — Ив сделал многозначительную паузу. — Кто знает…

Русский рассмеялся. Когда Ив сказал так в первый раз, русский чуть не подпрыгнул до потолка, но на этот раз не принял это всерьез, хотя именно сейчас эти слова, ставшие уже почти традиционными, были, как никогда, близки к правде…

— К сожалению, — сказал Ив, переходя на серьезный тон, — причина, почему я решил с вами связаться, довольно тревожна.