Женщина в жизни великих и знаменитых людей - Михаил Дубинский

Характер отношений между Гейне и Рахилью походил на его отношения с баронессой Гогенгаузен. Ее влияние на поэта было тем более велико, что она сама занимала место среди пишущей братии и даже писала стихи. Между прочим, она познакомила Гейне с произведениями Байрона, тогда Только впервые переведенными на немецкий язык. В салоне Гогенгаузен, в котором также собирались знаменитости того времени, его сравнивали с великим английским поэтом. Мерное время это ему нравилось, к тому же он всегда любил Байрона, как свидетельствуют сделанные им переводы некоторых произведений британского скептика и протестанта. Впоследствии он окончательно порвал с байроновским направлением, но сохранил к произведениям поэта то же чувство любви и удивления, а к баронессе благодарность за данный ею толчок к ознакомлению с ними. Почти до последних дней он находился с ней в переписке, и она же посетила однажды его в Париже, когда ее друг уже лежал прикованный к постели и когда встреча с желанным другом могла служить временным успокоением для его неизлечимых ран.

Жена Матильда

Мы пройдем мимо целой галереи женских головок, так или иначе останавливавших на себе внимание Гейне во время его скорбных блужданий по миру в поисках за неизведанным, но неуловимым душевным спокойствием. Одни из них сами останавливались на его жизненном пути, сами посылали ему заискивающие улыбки, стараясь позаимствовать от него света для своего никому не известного существования; других он останавливал сам, поддаваясь невольно влиянию красоты, пламенным поклонником которой он остался до конца жизни и во имя которой, как известно, незадолго до смерти велел отнести себя, разбитого, неподвижного, почти умирающего, в Лувр, чтобы в последний раз полюбоваться божественной красотой Венеры Милосской. Как во всем, и здесь, несмотря на всю видимость успеха, противоречие между идеалом и действительностью вливало беспрерывно яд в чувствительную душу поэта. Дамы посещали его беспрерывно, но он не всегда отдыхал сердцем в их присутствии. Известен следующий анекдот, относящийся к этой стороне его жизни. Когда Мориц Гартман, известный любимец дам, привел к Гейне какого-то друга, поэт ему уныло сказал:

— Меня сегодня посетила уже одна дама, дорогой Гартман.

— Кому это пришло в голову тебя тревожить? — спросил Гартман с участием.

— Единственной даме, которая тебя еще не посетила, — ответил Гейне.

— Кто же это?

— Муза, мой милый.

Полным противоречий между духовной и реальной жизнью Гейне является его отношение к Матильде, сделавшейся впоследствии его женой. Эти отношения были открыты друзьями поэта в 1836 году, когда между ним и его возлюбленной произошла крупная ссора, едва не кончившаяся разрывом. Пылкий, увлекающийся Гейне не мог скрыть своего душевного недуга и всем начал рассказывать о своем горе. Друзья утешали его кто шуткой, кто серьезно; но поэт действительно страдал, что свидетельствовало об искренней любви. Напрасно ему припоминали его же собственное стихотворение: «Мотылек не спрашивает у розы: лобзал ли кто тебя? И роза не спрашивает у мотылька: увивался ли ты около другой розы?». Поэт не успокоился до тех пор, пока не произошло примирение с любимой девушкой.

При такой пламенности чувства можно было бы думать, что женщина, его вызвавшая, обладала, кроме красоты, также и высокими умственными качествами. Увы, это была бы ошибка. Матильда была простая крестьянка, до того простая, что в сравнении с ней Христина Вульпиус, возлюбленная, а затем жена Гёте, могла считаться образованнейшей женщиной. До пятнадцати лет она росла в деревне, а потом поехала в Париж к своей тетке, башмачнице, где ее и встретил Гейне. Она была до того необразованна, что даже не умела читать, и до того тупа, что за всю жизнь не могла научиться сколько-нибудь по-немецки, чтобы прочитать произведения своего мужа. Так она и умерла, не прочитав ни одного стихотворения Гейне, хотя последние переводились на французский язык и выходили отдельными книгами.

Чтобы поднять умственный уровень девушки, с которой он вступил в близкую связь, а затем женился, Гейне поместил ее в пансион для молодых девиц, но и пансион не привил ей любви к знанию и ничему не научил. Она даже не знала, что такое поэт, и однажды по простоте души сказала: «Говорят, что Henri умный человек и написал много чудных книг, и я должна этому верить на слово, хотя сама ничего не замечаю». Но если Матильда была невежественна, то обладала зато веселым характером, истинно французской бойкостью, была добра, верна и предана мужу до самозабвения. По временам, правда, она показывала когти, так как была вспыльчива, за что Гейне и называл ее Везувием; но вспышки проходили быстро, не оставив никакого следа.

Шесть лет прожил с ней Гейне вне брака и, наконец, женился. Г-жа Жобер, близко знавшая поэта, рассказывает, что Гейне выставлял свою женитьбу на Матильде делом совести: ему нужно было драться на дуэли, и он должен был подумать о судьбе своей малютки. Дуэль была даже отложена для этой цели. «Гейне, — продолжает Жобер, — рассказывал мне эту историю с некоторым смущением, которым заменилась его обычная развязность. Впрочем, где тот человек, который сообщал бы об утрате своей свободы совершенно спокойно? Я не расспрашивала его о подробностях, не выразила ни малейшего удивления и, смеясь, спросила только позволения сообщить об этом событии Россини, которому оно доставит большое удовольствие.

— Почему? — озабоченно спросил Гейне.

— По духу товарищества, вероятно. Он любит, когда в его полку прибывает знаменитых людей.

— Если так, — возразил Гейне, собравшись уже с духом, — то вы можете прибавить, что, подобно ему, я явлюсь теперь жертвой треволнений супружеской жизни. Если он будет писать музыку на эти темы, то я могу сочинить либретто. Скажите ему, что счастье мое родилось под дулом пистолета».

Поэт отпраздновал свою свадьбу удивительным образом: он пригласил только тех друзей, которые жили в свободном браке и которым хотел дать достойный пример. С самым серьезным видом умолял он их жениться на своих возлюбленных. Через два дня он составил завещание, в котором единственной своей наследницей назначил Матильду.

Матильда Мира была хорошенькая брюнетка, довольно высокого роста, с блестящими глазами, низким лбом, обрамленным черными волосами, несколько большим ртом, бойким и веселым характером, настоящая парижская гризетка в лучшем смысле слова. Она была по-детски весела, наивно-страстна, болтлива, остроумна по-своему. Все эти качества сделали то, что Гейне прожил с ней двадцать лет, и трудно сказать, когда он чувствовал больше привязанности к ней — в первые ли дни знакомства или в последние годы жизни, когда он, больной и разбитый, лежал неподвижной массой, как труп, в котором удивительным образом сохранились жизненные искры. То, что она не имела понятия о его произведениях, не смущало поэта. Наоборот, обладая двойственной натурой, он в этом именно усматривал хорошую сторону ее привязанности, так как она свидетельствовала, что Матильда любила его не как поэта, а как человека.