Корабль в вечность (ЛП) - Хейг Франческа

Уличный фонарь бросал резкие тени на лицо Дудочника.

— Что с ней теперь будет? — спросила я. — Чего ждать от Инспектора?

Я вспомнила солдат, которые заклеймили Зака и получили за это плети. Потребует ли Инспектор для Салли того же самого? Или еще хуже? А Дудочнику опять придется исполнить наказание?

— Что бы он не решил с нею сделать, — сказала я, — это вряд ли будет хуже того, что сделала бы Воительница, получив Салли в свои руки.

— Ее идея сдаться Воительнице попросту безумная. Неважно, насколько Салли решительна и отважна. Никто не может гарантировать, что пытка не развяжет ему язык.

Нет, Салли не лишилась ума. На память пришли ее слова: «Ты правда считаешь, что жалкие остатки моей жизни хоть что-то для меня значат?»

— С тобой все хорошо? — спросила я у Дудочника, касаясь его плеча.

— Нормально, — коротко отозвался он, потом мрачно хохотнул. — Так вот в чем дело, а? Вот чего она добивалась. Я бы умер в Блэквуде, если бы не Салли.

Ему не было нужды произносить то, о чем мы оба подумали: а Ксандер жил бы дальше. По выпяченному подбородку Дудочника я поняла — он понесет груз смерти Ксандера с собой, уходя в ночь.

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ * 

Я ожидала возвращения Дудочника с Инспектором на кухне. Стараясь сохранять хотя бы внешнее спокойствие, слушала болтовню Эльзы.

— Я в это не верю, — повторяла и повторяла она, а я не могла ответить, ибо верила слишком твердо.

Все, что прежде не давало мне подозревать Салли — ее безоглядная преданность нашему делу, любовь к Ксандеру — теперь не оставляло мне сомнений в ее вине.

— Ты меня слушаешь? — спросила Эльза, коснувшись моей ноги.

Взглянув вниз, я на мгновение увидела не ее руку, а Салли — с корявыми шишковатыми суставами и морщинистую, как пустой кожаный мех. С пальцев капала кровь. Но совсем не та, что текла часом ранее из разбитого мной носа; эта была гуще и темнее. Я зажмурилась. Когда снова открыла глаза, то увидела только Эльзу, ее вытянутую ладонь и приблизившееся ко мне лицо, на котором отражалось беспокойство пополам с возбуждением.

— Слушаешь меня? — переспросила она.

И я кивнула, пытаясь не думать о том, что Инспектор сделает с Салли. Конечно, он захочет, чтобы ее наказание послужило уроком для остальных. Не спорю — она это заслужила. Но в последнем видении-вспышке было столько крови… Неужели Инспектор зайдет так далеко? Салли приговорят к смерти?

Инспектор не постучал в дверь приюта, просто грохнул ею о стенку. Его шаги по деревянному полу были стремительнее, чем обычно. Когда я вышла в коридор ему навстречу, глаза Инспектора были сужены, губы — плотно сжаты. За ним следовал Дудочник.

Не дожидаясь приказа, охранники у комнаты Салли отпрыгнули в стороны, как только Инспектор с Дудочником приблизились. Но когда Инспектор толкнул дверь, она лишь самую малость приоткрылась, а потом застряла.

— Салли, — позвал он.

Тишина. В коридор вышла Зои и оттеснила меня, чтобы встать рядом с Инспектором. Дудочник шагнул назад и прислонился к стене позади них.

Инспектор обнажил нож и нажал плечом на дверь. Скрежеща, та с натугой открылась. Я ничего не могла рассмотреть за широкими плечами Зои, Инспектора и охранников.

Зои первой шагнула внутрь.

— Ад кромешный, — сказала она.

Я посмотрела вниз. За порожком виднелось кровавое пятно. Инспектор вошел в комнату следом за Зои; я тоже, перешагнув лужу крови.

Салли лежала на полу. Поза была изломанной, потому что тело толкали дверью. На левой руке зияли два решительных пореза от локтя до запястья. Горло также было перерезано — аккуратная рана в палец длиной под правой стороной челюсти. Ни следа мелких повреждений или неровностей, указывающих на пробу или на колебание из-за боли: только прямые рассечения, с вялой кожей по краям и запекшейся кровью внутри. В правой руке Салли до сих пор был маленький ножичек с испачканной кровью костяной рукоятью.

Пол скрипнул. Я оглянулась.

Дудочник тоже вошел и теперь смотрел на тело Салли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Итак, все кончено, — сказал он.

Инспектор повернулся к нему.

— Нельзя было позволять ей сбежать от правосудия, — отрубил он. — Отчего проглядели этот нож?

— Видно, она его прятала, — отозвался Дудочник. — И даже если бы мы его отняли, она бы нашла способ убить себя. Использовала бы подсвечник или удавилась на простыне.

— Она должна была послужить уроком.

— И что ты собираешься сделать? — уточнила Зои. — Зашьешь ее и разыграешь казнь на рыночной площади?

Дудочник заговорил прежде, чем Инспектор смог ответить.

— Все кончено, — повторил он. — Здесь больше ничего не поделаешь.

— Безобразие, — проворчал Инспектор, отступая.

Вытянув ногу, он толкнул локоть Салли.

Зои и Дудочник зорко за ним следили, но ни один из них не пошевелился.

— Уберите падаль, — приказал Инспектор охранникам. Повернувшись к Зои и Дудочнику, он уставился на них и продолжил командовать: — Бросьте тело предательницы в карьер на восточной равнине.

Потом ушел.

Охранники заспорили в коридоре, где взять тачку для перевозки трупа.

Лицо Зои было непроницаемо. Она вышла, не оглянувшись.

Дудочник тоже собрался уходить. Я положила руку на его плечо.

— Ты не рвался внутрь, как все остальные.

— И?

— Ты знал, что мы здесь найдем, — сказала я.

Он не ответил. Только закрыл на миг глаза, медленно вдыхая и выдыхая.

— Ты знал об этом клинке, — прошептала я, помня о солдатах в коридоре и об Инспекторе где-то поблизости. — Ты жил с ней не один год. И знал, что она держит ножичек в ботинке.

Он пожал плечами.

— И что, если так?

— Ты знал, как она поступит, — прошипела я. — Ты мог ее остановить.

— И что потом? — Дудочник повернулся ко мне лицом. — Позволить ее засечь на площади как предателя? Или отдать на расправу солдатам, едва правда выйдет наружу? А Сопротивление пусть само себя угрызает спорами о том, что делать и кого винить?

Он вновь взглянул на Салли. Кровь на полу уже запекалась, среди алого виднелись черные сгустки.

— Так лучше, — сказал Дудочник.

Я покачала головой.

— Как ты мог позволить ей сотворить такое?

— Ты тоже знала о ноже.

У меня перехватило дыхание. И правда. Я видела этот костяной ножичек раньше, видела, как Салли вынимала его из ботинка, чтобы порезать табак, сидя у огня с Эльзой, видела, как с его помощью Салли убирала камешки из ран Зака.

— Я забыла, — призналась я.

— Может, и я забыл, — сказал Дудочник и ушел.

Глава 19

Охранники быстро унесли тело Салли.

Прижавшись лицом к оконной решетке в гостиной, я наблюдала, как двое солдат Инспектора грузят тело в тачку. Рядом с ними стояли на посту Виолетта и Криспин. Не будет похорон, как для Ксандера. Салли упокоится в карьере вместе с теми, кто погиб в битве за Нью-Хобарт — и бойцами Синедриона, и нашими. Меня переполняли смятенные чувства.

— Как долго ты знала, что это она? — Инспектор встал за моим правым плечом.

Наблюдая за солдатами, покатившими тачку по улице, я не расслышала его приближения.

— Только сегодня узнала.

Наехав на торчащий камень, тачка резко остановилась. Один из солдат качнул ее и протолкнул дальше. Колеса прыгали по неровной мостовой, сотрясая тело. Кровь пропитала простыню.

— Вообще-то мне подсказал Зак, — пояснила я. — Это он вышел на след.

Инспектор кивнул.

— Твой братец никогда не был дураком.

Солдаты завернули за угол. Из глубины коридора доносилось шуршание жесткой щетки — Эльза уже скребла пол. Понадобится много времени и усилий, чтобы отчистить всю кровь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И все это время ты думала, что предатель — я? — тихим голосом спросил Инспектор.

Я нетерпеливо повернулась к нему лицом.

— Да какая разница? А ты думал, что это Зак. Все вы так думали. И тоже ошиблись.