Конгломерат - Поль-Лу Сулицер

— Может, вы и правы, — произнес дон Мельчиорре, — но меня все это ужасно злит.

Он сделал знак мажордому, который тут же безмолвно поставил нежную музыку Вивальди.

— Время от времени надо позволять выступать и другим гениям Италии, — сказал он весело, — чтобы не говорили, что для меня не существует никого, кроме Верди!

Больше они не говорили об обстановке в мире, потому что каждый уже представлял себя плавающим в ванне с грейпфрутами.

31

Биллу Дженкинсу не нужно было повторять дважды. Как только Грегуар дал зеленый свет, он сразу решил отправиться в Крез. Он выбрал именно поезд, поскольку ему казалось, что он сможет лучше понять менталитет крестьян, проезжая по равнинам Франции, а не пролетая нал ними на самолете.

Дженкинс сел в поезд на вокзале Аустерлиц. У него впереди было путешествие до Лиможа, которое займет часа четыре, а потом еще часа два до Герэ. Там он уже арендовал машину. Отец Грегуара приблизительно объяснил ему, как добраться до фермы. Вооруженный этими указаниями и картой местности, Дженкинс, имеющий природное чувство ориентирования, развитое в бесконечных поездках, чувствовал себя отлично подготовленным.

В дороге он размышлял над тем, как установит первый контакт и будет действовать дальше. Грег предупредил его, что отец был человеком добрым, но все же довольно суровым и ворчливым, который не любил терять свое время, к тому же мысль, что кто-то может на нем нажиться, ему тоже не нравилась. Билл Дженкинс продумывал надежные аргументы, чтобы заполучить доверие этого опытного старого крестьянина, работающего сейчас, по словам его сына, с самой современной техникой.

Бескрайние босеронские равнины напомнили Дженкинсу его родной Запад. Однако он был поражен раздробленностью земель. Кроме холмов, равнины были повсеместно разделены изгородями, то тут, то там возникали палисадники, заросли, если не целые леса, закрывающие владения от посторонних глаз. Ничего общего с огромными американскими пространствами, где казалось вполне нормальным, что один владелец обрабатывает тысячи гектаров. Вот так, под тихий и размеренный ход поезда, Дженкинс знакомился с новым, неизвестным ему миром, миром, который казался американцу экзотичнее тропиков.

В окруженном холмами Герэ стояло настоящее пекло. Дженкинс прибыл на вокзал и без труда отыскал фирму по прокату автомобилей. Заполнив все анкеты, получив подтверждение водительского удостоверения, представитель фирмы «Mosampino» сел за руль нервной «Клио» и отправился в путь. Дженкинс опустил все стекла, включил музыку на всю громкость и, вдохнув насыщенный кислородом воздух, почувствовал себя так, как будто родился заново.

Американец проехал Ажен и повернул направо, в точности следуя инструкциям старика Батая. Коровы на лугу безразлично жевали пожелтевшую траву. Было так жарко, что Дженкинс решил закрыть окна и включить кондиционер. Он все раздумывал над тем, в каком же состоянии на самом деле находится ферма семьи Батай, которую Грег представил как хозяйство, оборудованное по последнему слову техники. Билл немного сомневался в утверждениях своего друга — он не то чтобы не доверял Грегу, но между представлениями француза и американца о современной ферме существовала немалая разница.

Навстречу выехал трактор с прицепом фуража. Дженкинсу пришлось свернуть на обочину и остановиться. Водитель трактора поблагодарил Билла, пристально всматриваясь в его лицо. Чужака здесь замечали сразу.

— До фермы семьи Батай еще далеко? — спросил Билл Дженкинс просто, чтобы заговорить, поскольку знал, что едет в верном направлении.

— Прямо, а потом направо, за большим платаном, — ответил мужчина, немного удивленный тем, что незнакомец говорит с акцентом.

— Отлично, спасибо!

«Клио» рванулась с места, поднимая за собой облака пыли. Менее чем через пять минут Дженкинс уже въез жал в огромный двор, залитый палящим солнцем.

Дженкинс немного подождал. Открыл окна и достал сигареты. Ему не хотелось курить, но он все же щелкнул зажигалкой. Ничто в его поведении не выдавало волнения. Он задавался вопросом, как же старик Батай отреагируем на его предложения. Билл спрашивал себя и о том, как отреагирует его друг Грег, когда узнает об истинных целях этой поездки — ведь Дженкинс предпочел их не сообщать. В конце концов, его отец и братья были уже взрослыми и могли отдавать отчет в своих действиях. Он сам согласился бы на свое предложение, сулящее хорошее вознаграждение, причем очень даже хорошее по сравнению с доходами в этом регионе. Но ни в коем случае нельзя было навязывать старику Батаю свое мнение. Грегуар сам предупредил Билла: «Будь осторожен, мой старик очень упрям. Если хочешь ему что-то предложить — продукт или идею, — тебе придется постараться быть очень убедительным!»

Во дворе не было никакого движения. Дженкинс затянулся последний раз и выбросил сигарету за дверь. Затем Билл взял свою черную кожаную сумку, посмотрел в зеркало, чтобы проверить, не слишком ли он похож на бизнесмена, и вышел из машины.

Увидев незнакомца, залаяла собака, сидящая на длинной цепи. Наконец из дома вышел молодой человек.

— Мсье Дженкинс? — спросил он.

— Он самый! Прекрасная ферма, — сразу же выпалил Дженкинс.

— Это вы еще ничего не видели. Я Дану. Отец сказал встретить вас. Вы будете жить в комнате Грега.

— Отлично! Спасибо.

Дженкинс забрал из багажника свою дорожную сумку, компьютер и присоединился к Дану.

— Значит, вы приятель моего брата?

— Да, мы дружим уже давно. Грегуар славный малый.

— Да. Нам его иногда не хватает. Но, думаю, немного повзрослев, он захочет вернуться к своим корням.

— Земля предков, желание знать, кто ты, — каждый из нас рано или поздно начинает задумываться над этим.

Молодые люди вошли в главное здание, и в то время, как дон Мельчиорре оказывал радушный прием Грегуару в Бертоццо, его брат — правда, в менее роскошных апартаментах — проявлял чудеса провинциального гостеприимства.

Они вошли в комнату с камином, в котором зимой и летом пылали поленья.

— Дело в том, что у нас в доме очень сыро. Здесь очень много источников, — сообщил брат Грега, — поэтому у нас редко возникает проблема засухи.

— Я вижу, — ответил Дженкинс.

— Отец будет здесь через час или два. У него встреча с представителями кооператива по организационным и производственным вопросам, — пояснил Дану, не вдаваясь в подробности.

На ферме предложение группы «Verdi» пока суеверно держали в секрете, полагая, что, пока не подписан ни один официальный документ, лучше ничего не разглашать.

Комната Грега больше походила на комнату подростка. На стене висели постеры регбистов, певцов и актрис девяностых годов.

— Грег покинул ферму пятнадцать лет назад. Мы все сохранили и ничего не меняли, — произнес Дану, как бы извиняясь за обстановку.

— Все отлично, — ответил американец.

— А где именно вы работаете, мсье Дженкинс? — спросил Дану, когда они спустились в зал.

— В «Mosampino». Знаешь о такой компании?

— Немного. Я ведь не очень интересуюсь производством. Мой конек — это агротуризм, отдых для горожан в деревне, на ферме…

— Да, я слышал о таком. В Америке люди отстраивают замки в стиле французских королей, а вы возвращаетесь к своим корням.

— В какой-то степени да, — согласился Дану, приглашая гостя на кухню.

Там Дану предложил Дженкинсу бокал красного вина и кусок картофельного пирога, который он слегка подогрел на плите.

— Картофельный пирог! — воскликнул Билл удивленно.

— Именно! И вы увидите, что это не идет ни в какое сравнение с продуктами из «McDonald’s» не в обиду вам будь сказано, мсье Дженкинс.

— Зови меня Билл. Так будет лучше.

— Хорошо, Билл. Тогда попробуйте это красное вино. Оно немного резкое, но настоящее, без сахара и без дубовых стружек в бочке, несмотря на рекомендации вашего друга Роберта Паркера.

Билл Дженкинс вздрогнул, услышав это имя.

— Ты знаешь Боба Паркера?

— Не лично, конечно. Но во Франции он стал законодателем производства самодельного вина со своим журналом «Wine Advocate» и особенно со своим ежегодным справочником вин. Он выставляет оценки по двадцатибалльной шкале, и производители готовы на все, лишь бы получить хорошую оценку. Если бы лет десять назад нам сказали, что какой-то, извините за выражение, америкашка станет указывать нам, как делать вино…

— Но у него хороший вкус, у моего «друга» Паркера, которого я никогда не видел, к твоему сведению…

— В любом случае, это не мой вкус. Результатом его пропаганды явилось то, что большинство лучших вин сделались похожими друг на друга, причем стали тяжелыми и невкусными. И у нас тут все смеются над классификацией мистера Паркера. Мы довольствуемся легкими винами, утоляющими жажду. На самом деле, Билл, все сошли с ума с этой «паркеризацией»! Мы все-таки во Франции! Что бы вы сказали, если бы мы стали навязывать вам свои гастрономические предпочтения?