ВАЛИС. Трилогия - Филип Дик

Не забежать больше к Жирному в гости, не позвонить… А ведь он стал настолько естественной частью моей жизни и жизни наших общих друзей! Интересно, что скажет Бет, когда перестанут приходить чеки на ребенка? Ну, я в общем–то понимал, что смогу принять на себя экономическое бремя и позаботиться о Кристофере. Средства у меня были, и во многом я любил Кристофера так же, как его отец.

– Тошно, Фил? – спросил меня Кевин.

Мы могли говорить свободно – Лэмптоны высадили нас у ресторана, попросив позвонить, когда мы будем готовы вернуться в их большой дом.

– Нет, – ответил я и добавил: – Я думаю о Жирном Лошаднике.

После небольшой паузы Кевин проговорил:

– Значит, приходишь в себя.

– Верно, – кивнул я.

– Все будет хорошо, – грубовато утешил Дэвид. У него всегда были проблемы с проявлением чувств.

– Ага, – сказал я.

Кевин спросил:

– Думаешь, Лэмптоны – психи?

– Да.

– А как насчет маленькой девочки? – поинтересовался он.

– Она не псих. Настолько же не псих, насколько они – психи. Парадокс: два совершенно свихнувшихся человека – три, если считать Мини, – породили совершенно нормальное создание.

– А если я скажу… – начал Дэвид.

– Только не говори, что Господь извлекает добро из зла, ладно? – перебил я. – Сделай нам такое одолжение.

Кевин произнес, ни к кому не обращаясь:

– Она самый чудесный ребенок, какого я когда–либо видел. Вот только вся эта чушь насчет того, что она компьютерный терминал… – Он взмахнул руками.

– Ты сам так говорил, – напомнил я.

– Тогда, – возразил Кевин, – это имело смысл. Но не теперь. Когда я могу видеть в перспективе.

– Знаешь, что я думаю? – сказал Дэвид. – Я думаю, надо нам погрузиться в самолет и отправиться обратно в Санта–Ану. И чем скорее, тем лучше.

Я ответил:

– Лэмптоны не причинят нам зла.

Странно, больной… умирающий человек, Мини, восстановил мою веру в силу жизни. Полагаю, логичнее был бы противоположный вариант. Мини мне очень понравился. Однако, как хорошо известно, у меня есть склонность помогать больным и немощным, меня тянет к ним. А ведь мой психиатр не один год настоятельно советовал мне бросить. Это и еще кое–что.

Кевин сказал:

– Никак не могу дать оценку тому, что произошло.

– Да, – согласился я.

На самом ли деле мы видели Спасителя? Или просто умненькую маленькую девочку, которую, возможно, натаскали давать глубокомысленные ответы три проницательных профессионала, перед тем мастерски напустив нам пыли в глаза фильмом и музыкой.

– Странную форму он принял, – проговорил Кевин. – Девочка… Неминуемо определенное сопротивление. Христос в женском обличье – Дэвид чуть наизнанку не вывернулся.

– Она не говорила, что она Христос, – возразил Дэвид.

Я сказал:

– Но ведь так оно и есть.

Кевин и Дэвид оба прекратили есть и вытаращились на меня.

– Она Святая София, – пояснил я. – А Святая София – ипостась Христа, говорила об этом девочка или нет. Она очень осторожна. В конце концов, она знает все. Знает, что люди примут, а что нет.

– Опять продолжается то, что началось у тебя в марте семьдесят четвертого, – констатировал Кевин. – Это кое–что доказывает. Доказывает, что все правда. ВАЛИС существует. Ты и раньше это знал. Ты встречался с ним.

– Пожалуй, – согласился я.

– И то, что знает и говорит Мини, совпало с твоими знаниями, – заметил Дэвид.

– Ага, – сказал я.

Кевин продолжал:

– Хотя ты не уверен.

– Мы имеем дело со сложной технологией высочайшего уровня, – предположил я, – которую, возможно, создал Мини.

– Передача ультракоротких волн и все такое, – кивнул Кевин.

– Точно.

– Чисто технологический феномен. Гигантский технологический прорыв.

– А человеческий мозг служит приемником, – подтвердил я. – Причем без всякого интерфейса.

– Может быть, – согласился Кевин. – Так что нельзя сказать наверняка, чем они занимаются.

– Слушайте, – медленно проговорил Дэвид, – если у них в руках мощный источник энергии, которую они способны передавать на огромные расстояния посредством лазерных лучей…

– …они могут запросто убить нас, – закончил Кевин.

– Совершенно верно, – подтвердил я.

– Если, – продолжал Кевин, – нам вздумается заявить, что мы им не верим.

– Просто скажем, что возвращаемся в Санта–Ану, – предложил Дэвид.

– Или уедем прямо сейчас, – сказал я. – Из ресторана.

– А как же наши вещи… одежда, покупки. Все осталось в их доме, – запротестовал Кевин.

– Пошли бы они, эти тряпки! – выругался я.

– Ты что, боишься? – спросил Дэвид. – Боишься, что что–то происходит?

Я поразмыслил над его словами.

– Нет, – промолвил я наконец.

Я верил ребенку. И верил Мини. Всегда нужно полагаться на это – на инстинктивную уверенность… или на отсутствие таковой. Если рассудить здраво, то ничего больше не остается.

– Я хочу еще раз поговорить с Софией, – сказал Кевин.

– Я тоже. – Я кивнул. – Ответ в ней.

Кевин положил руку мне на плечо.

– Извини, Фил, но один ключ к разгадке у нас уже есть. Девочка прочистила тебе мозги во мгновение ока. Ты перестал верить, что вас двое. Перестал верить в Жирного Лошадника как в отдельную личность. С момента смерти Глории ни один доктор и никакое лечение не смогли этого добиться.

– Он прав, – мягко проговорил Дэвид. – Мы все надеялись на лучшее, однако нам казалось, что… ну ты понимаешь… что ты никогда не вылечишься.

– Исцеление… – прошептал я. – Она исцелила меня. Не Жирного Лошадника, а меня.

Они правы: чудо исцеления свершилось, и мы, все трое, понимали, что это значит. Мы знали.

Я сказал:

– Восемь лет.

– Да, – кивнул Кевин. – Еще до нашего знакомства. Восемь долгих долбаных лет боли, поисков и терзаний.

Я кивнул.

Голос в моей голове произнес:

Что еще тебе нужно знать?

Это были мои собственные мысли, умозаключение того, кто когда–то был Жирным Лошадником, а теперь воссоединился со мной.

– Вы понимаете, – сказал Кевин, – что Феррис Ф. Фримонт попытается вернуться? Он был свергнут этим ребенком – или тем, о чем говорит ребенок, – но он вернется, он никогда не сдастся. Сражение выиграно, однако борьба продолжается.

Дэвид сказал:

– Без этого ребенка…

– …мы проиграем, – закончил я.

– Именно, – кивнул Кевин.

– Останемся еще на денек, – предложил я, – и попробуем еще раз поговорить с Софией. Всего один раз.

– Неплохой план, – довольно проговорил Кевин.

Наше маленькое «Рипидоново общество» пришло к соглашению. Все три его члена.

На следующий день, в воскресенье, мы получили возможность побыть с Софией наедине, хотя Эрик и Линда и попросили, чтобы мы записали беседу на пленку. Поскольку выбора у нас не было, мы с готовностью согласились.

В тот день землю освещали теплые солнечные лучи, отчего окружающие нас животные казались некими духовными последователями девочки. Складывалось впечатление, что животные слушают и понимают нас.

– Я хочу поговорить об Эрике и Линде Лэмптон, – сказал я маленькой девочке, которая сидела на земле.

Перед ней лежала раскрытая книга.

– Ты не должен допрашивать меня.

– Почему я не могу спросить о них?

– Они больны, – сказала София. – Они не смогут причинить кому–либо зла, потому что подчинены мне. – Девочка посмотрела на меня своими огромными темными глазами. – Садитесь.

Мы послушно опустились на землю перед ней.

– Я дала вам девиз, для вашего общества. Я дала вам название. Теперь я даю вам задание. Вы отправитесь в мир и будете нести керигму ,[18] которую я вложу в вас. Слушайте меня. Вот правда, истинная правда. Царству Зла приходит конец, и сын человеческий воссядет на престоле. Сие так же верно, как и то, что взойдет солнце. Темный царь будет повержен, невзирая на все его ухищрения. Он проиграет. Он уже проиграл и всегда будет проигрывать. А те, кто с ним, погрузятся во тьму и пребудут там вечно.

Вы понесете слово человека. Человек свят, и настоящий бог, живой бог – это сам человек. Не будет у вас богов, кроме самих себя. Дни, когда вы верили в других богов, закончились. Закончились навсегда.

Цель вашей жизни достигнута. Я здесь, чтобы сказать вам это. Не бойтесь, я защищу вас. Вы только должны следовать единственному правилу: любите друг друга так, как вы любите меня, и как я люблю вас. Ибо любовь происходит от истинного бога, который есть вы сами.

Время испытаний, обмана и горя ждет вас впереди, потому что темный царь, царь слез, не сдастся без боя. Но вы отнимете у него силу его; я обещаю вам это именем своим, как уже обещала однажды, когда темный царь правил и уничтожал смиренных во всем мире.