Мечты, присыпанные пеплом - Наталья Вячеславовна Андреева

– Ну так убирайтесь! – рявкнул Ибрагим. – Но учти: как только вы покинете Топкапы, я сочту, что это бунт. Все ваше имущество будет конфисковано в казну, а вы трое объявлены изменщицами. Изменить моей жене – это все равно что изменить мне! А ты только что отказалась ей служить. Эта служба – твой долг. Потому что я твой повелитель.

– Ты был моим братом, – сказала Ханзаде, вставая с колен и вытирая слезы. – Которого больше нет. Я принимаю сторону матери. Надеюсь, мои сестры поступят так же. Мы уезжаем в Старый дворец.

– Вон!!! – затопал ногами Ибрагим. – Не желаю видеть!

Обе сестры поддержали Ханзаде. Всего за месяц Телли довела султанш до того, что они видеть ее не могли и даже слышать ее голос. Постоянные капризы. Принеси то не знаю что. Поэтому и Айше, и Фатьма вслед за Ханзаде-султан поспешно собрали свои вещи и уехали к матери.

Хюмашах очень расстроилась, узнав об отъезде султанш. У нее словно отобрали любимые игрушки. Ей так нравилось видеть, как злятся Айше и Фатьма, кланяясь жене своего брата-султана. А Ханзаде беззвучно плачет, вытирая полотенцем руки Хюмашах после омовения. Нравилось их унижение и ненавидящие взгляды. Нравилось посылать их со всякими глупыми поручениями, а потом ругать за то, что эти поручения выполнены плохо. Называть султанш никчемными и глупыми. Кричать на них, доставляя удовольствие мужу.

Ибрагим наслаждался свободой после отъезда матери и мстил своим сестрам за то, что молча приняли ее сторону. Он надеялся сломать Айше, Фатьму и Ханзаде, но их родовая гордость взяла верх над страхом оказаться в нищете. Султанши дружно уехали.

– Почему ты их отпустил? – всхлипнула Хюмашах, прижавшись к Ибрагиму.

– Я отобрал у них все их имущество. Теперь это все – твое. Ты самая богатая женщина во всей Османской империи.

– Надо сказать Анне. Пусть она посмотрит, что там мне досталось от твоих султанш, – надула губы Хюмашах. – А их дворцы тоже теперь мои?

– Все что пожелаешь.

– Вели, чтобы этих подлых женщин никуда не выпускали. Пусть сидят взаперти, пока не попросят у меня прощения.

– Как скажешь, моя госпожа. – Ибрагим нежно взял руки своей Телли и перецеловал каждый пальчик. Ни одного своего ребенка султан не ждал с таким восторгом и трепетом.

Ему казалось, что это будет особенный ребенок. Обязательно мальчик. Сильный и смелый будущий правитель, грозный султан…

– Повелитель! Хасеки рожает!

Он вздрогнул:

– Что такое? Как смел?

Черный евнух попятился к двери, бормоча:

– Исмаил-ага велел сказать, что у султанши Шекер Пара роды начались. Простите, повелитель. Я думал…

– Скажешь, кто родился. Раньше не беспокой. – Ибрагим посмотрел на Телли, которая, похоже, злилась.

– Почему у тебя столько жен?! – топнула ногой она. – Их тоже надо выслать из дворца!

– Но это невозможно, любовь моя. Наследники должны жить здесь.

– А их матери почему должны жить здесь?

– Но кто же будет воспитывать моих шехзаде, Хюмашах?

– Зачем их воспитывать, если султаном станет мой сын?

– Если у тебя родится мальчик, все мои хасеки будут немедленно высланы в Старый дворец. Я тебе обещаю.

– У меня будет сын! И я хочу, чтобы ты забыл про всех остальных своих сыновей! Они не нужны!

– Я никого из них не люблю, – заверил Ибрагим свою ненаглядную Телли. – Мне дорога только ты и твой ребенок…

…– Мальчик, госпожа! – радостно сказала повитуха.

Обессиленная Шекер Пара, осипшая от крика, измученная долгими схватками и потерявшая много крови, еле нашла в себе силы открыть глаза:

– Дай сюда, – она протянула руки и жадно посмотрела на ребенка.

Новорожденные дети такие хрупкие и некрасивые. Этот ребенок тоже был уродливым и хилым: большая безволосая голова, тощее красное тельце. Закричал не сразу, повитухе пришлось долго шлепать его по малюсенькой попке и дуть в рот. Это была мучительная минута, во время которой Шекер Пара почти умерла. Перед глазами стоял крошечный гроб Баязета. Но малыш все-таки закричал. Мальчик?

– Сообщите повелителю, что у него родился сын. – Она отдала ребенка, убедившись, что он дышит и выглядит не хуже, чем другие новорожденные дети, и без сил откинулась на подушки. Хрипло попросила: – Воды…

Никто не придет ее поздравить. Валиде и золовки в Старом дворце. А здесь, в Топкапы, всем распоряжается Телли. Не будет праздника в честь новорожденного шехзаде, муж не придет, сияя счастливой улыбкой. Все его мысли заняты беременной Хюмашах.

– Отдыхайте, госпожа, – сказала калфа, напоив ее. – С мальчиком все будет хорошо.

Шекер Пара отчаянно смотрела, как уносят ее сокровище. Еще один шехзаде, несчастный, чья жизнь продлится ровно столько, сколько будет жить его отец. Если Ибрагим окончательно не сойдет с ума и не прикажет убрать с дороги всех, кто мешает его обожаемой Телли, еще раньше.

«Мне надо выспаться и оправиться после такой потери крови. Я слишком слаба, чтобы бороться сейчас. Но когда я встану, мы посмотрим, кто победит», – подумала Шекер Пара, чувствуя, как проваливается в темноту.

…– Мальчик? – Обрадованный Исмаил дал служанке из гарема золотую монету. – Как чувствует себя… госпожа? – Он чуть было не сказал сестра. Не стоит так часто напоминать об их с Шекер Пара родстве.

– Она здорова, МашАллах. Спит сейчас. Ребенка отдали кормилице.

– Я велел прислать во дворец нескольких.

– Мы отыскали трех здоровых рожениц. Повитуха всех осмотрела, эфенди. Вы не беспокойтесь, ребеночек махонький, говорят, не доносила его госпожа. Молока ему много не надо.

– Оставить всех трех!

– Как прикажете, эфенди. – Девушка испугалась, что сболтнула лишнее. Новорожденный шехзаде оказался хилым, да и вид у него был странный. Голова очень уж большая, а тельце, напротив, махонькое. Разве что недоношенный.

– Не отходить от ребенка и его матери ни днем, ни ночью. И позови ко мне Анну.

Она вошла неслышно и замерла в дверях. Хюмашах за последние дни измучила Анну своими капризами и не отпускала от себя. Где те сладкие ночки во дворце Паргалы? Исмаил держится отстраненно, будто они и не любовники. А Анна так соскучилась.

– Эфенди…

Он резко оглянулся:

– Ты здесь? Сестра родила, ты знаешь?

– Да, Исмаил.

– Говорят, ребенок слабый, недоношенный. Но это мальчик.

– Я сделаю все, чтобы его выходили.

– Но ты понимаешь, что идешь против воли своей хозяйки?

– Хюмашах мне не хозяйка! – вспыхнула Анна. – Она вздорная капризная девчонка, которой повезло окрутить султана. Это я давала ей советы, я учила, как надо обращаться с мужчинами. И будь я помоложе…

– Ты тоже не знала бы, как обращаться с мужчинами, – насмешливо сказал Исмаил.

Анна воровато оглянулась, подошла и повисла у него на шее:

– Сил нет, как я скучаю. Приласкай хотя бы.

– А